— Нет ничего важнее жизни этой, — неожиданно басистым голосом пропел Гарик строчку из неизвестного мне произведения. Подозреваю, что он ее сам же и придумал. — Пока ты не согласишься со мной выпить, я никуда не уйду.
И он потряс перед моим лицом пакетом, в котором угадывалась разнообразная снедь и бутылка шампанского. Я обреченно кивнула и отправилась за фужерами — только так можно было надеяться на скорейший уход Гарика. Хотя у меня было сомнение, что после распивания игристого напитка он не захочет получить еще одно вознаграждение за свой труд.
— Ты даже не представляешь, чего мне стоило добыть тот адрес, — рассказывал Гарик, стоя на кухне и откупоривая бутылку шампанского. — Следователь, который ведет дело, уперся, прямо как баран, и говорит: не дам тебе адрес, и все тут. Пришлось к одному корешу из отдела обратиться, чтобы он мне его списал потихоньку. Так он с меня такой жирный магарыч взял!
— Я тебе все возмещу, — рассеянно проговорила я, глядя в окно.
Теперь я была стопроцентно уверена в том, что мне вовсе не показалось. Пару минут назад, до появления Гарика, я выглянула на улицу и заметила, что возле подъезда маячит какой-то тип, немного похожий на Афанасия. И вот сейчас парень находился в таком ракурсе, что мне даже с высоты нескольких этажей было хорошо видно его лицо. Сомнений не было — мой недалекий конкурент зачем-то крутится возле моего дома.
Не скажу, что это меня насторожило или тем более испугало, но ощущение какого-то непорядка стойко укрепилось в моем подсознании. Неудивительно, что я решила разобраться с этим недотепой, успевшим изрядно достать меня.
— Гарик, солнышко, ты подожди пару минут, я сейчас вернусь, только спущусь вниз — у одного товарища надо кое-что выяснить, — быстро проговорила я и выскочила в подъезд.
Афанасий с отсутствующим видом прохаживался вдоль дороги и периодически посматривал на мое окно. В очередной раз он сделал это как раз в тот момент, когда я выскочила из подъезда и стремительно направилась к нему. При этом я, конечно же, смотрела только вперед, чтобы в корне пресечь возможную попытку побега. Но если бы я не была столь поглощена удержанием Афанасия в поле зрения, то обязательно заметила бы на дороге чуть сбоку скромненький джипик.
— Ты какого черта ходишь за мной по пятам? — довольно громко и обвиняюще проговорила я на ходу. — Сам ничего добыть не можешь и решил за мной следить, чтобы потом своему клиенту готовый результат преподнести?
Последнее, что я могла вспомнить впоследствии в произошедшей сцене, были спокойные глаза Афанасия. Но сначала я боковым зрением увидела, как джип тихо тронулся со своего места и подъехал совсем близко к нам, причем Афанасий успел отскочить, а вот я от неожиданности резко отклонилась назад и чуть не упала. И упала бы, если бы меня не подхватили чьи-то сильные руки. «Чересчур сильные», — подумалось мне. А оглянувшись, я увидела Афанасия. Правда, в это время я уже начала кое-что понимать. Дверцы джипа раскрылись, и с заднего сиденья лихо выпрыгнули два бравых молодца. Они бережно подхватили меня под руки и буквально донесли до машины, куда затем мягко, но твердо впихнули.
Свидетелей моего похищения почти не было. Около соседнего подъезда сидела пара старушек, но они приобретали зоркость, только когда смотрели на своих малолетних внуков, резвящихся в песочнице. Больше во дворе никого не было. Это внушало определенные опасения.
Зато мои похитители, похоже, вовсе не беспокоились по поводу того, что кто-то мог заметить их действия. Я сидела между двумя мордоворотами без каких-либо признаков интеллектуальности на физиономиях, и они неподвижно смотрели прямо перед собой, никуда больше. Очень значительные взгляды были у этих ребят.
А на переднем сиденье почетно ехал не кто иной, как Афанасий. Недотепа-конкурент, коим я привыкла его считать, преобразился буквально на глазах. Из потрепанного парня простоватой наружности он превратился в статного и надменного молодого мужчину, причем его кавказское происхождение, которое прежде проглядывалось неявно, сейчас стало очевидным. Ну, Афанасий, ну, провел ты меня… Мне стало обидно за то, что я купилась на эту в принципе не слишком высокопилотажную уловку, попалась глупо, посчитав Афанасия недостойным противником. Что и говорить, он был мастером актерской игры.
— Ты случайно не в театральном училище учился? — осведомилась я у него, стараясь включить в свой вопрос максимальную иронию. Первоначальное оцепенение прошло, и сейчас я поняла, что необходимо действовать, постаравшись во что бы то ни стало разговорить моих молчаливых стражей. Пусть будет хоть какая-то информация. Не важно, какая, главное, пусть она будет. Но ожидания мои не оправдались, потому что Афанасий в ответ процедил сквозь зубы:
— В цирковом, блин. И вообще молчи давай, пока тебе рот не заткнули. Говорить потом будешь.
Как по сигналу, мордовороты, охранявшие меня, вскинулись, подобрались и разом предостерегающе повернулись в мою сторону. Положению моему не позавидовал бы даже форменный идиот.
Ехали мы примерно полчаса, и последняя часть пути приходилась на пригородную зону. Съехав с трассы по одному из ответвлений, джип оказался на бездорожье, в результате чего все пассажиры, включая сфинксообразных мордоворотов, начали дружно подпрыгивать на ухабах, чуть ли не ударяясь головами о потолок. При этом ни одного словесного выражения эмоций, вполне естественных при таком положении вещей, с их уст не сорвалось, из чего можно было сделать вывод, что ребята вообще подают голос только в исключительных случаях.
Наконец мы остановились около своеобразного домика, одиноко стоящего на пустыре среди многочисленных пеньков. Раньше здесь шелестел лес, а теперь от него осталось лишь это печальное напоминание. Живой растительности в округе не наблюдалось, зато белокаменный домик, обнесенный невысоким забором, казался очень симпатичным, а главное, оригинальным.
Водитель джипа — молодой парень, похожий на сидящих по обе стороны от меня мордоворотов, только не такой масштабный, посигналил, отчего автоматические ворота поднялись и пропустили машину на бетонированную территорию. Меня вытащили, не церемонясь, из салона наружу и повели к массивной дубовой двери, стилизованной под старину. Наверняка именно такие двери стояли в замках, относительно которых рождались всевозможные легенды и слухи о привидениях. Может, один из призраков с нетерпением поджидает меня в доме? Хотя нет, бестелесному созданию было бы непросто найти общий язык с таким явлением современности, как мои провожатые, то есть его подручные. К ним нужен чисто земной подход.
Один из мордоворотов крепко ударил в дверь кулаком, и она почти моментально раскрылась, явив моему взору… Но об этом лучше потом. Наверное, к тому моменту я уже подсознательно ожидала увидеть кого-то знакомого, поэтому не слишком удивилась, когда один из таковых вновь встретился на моем пути.
Надо сказать, внутреннее убранство белокаменного дома было куда более впечатляющим, чем внешнее, поскольку значительно напоминало о средневековом аскетическом образе жизни. В огромном зале, пол которого был выложен темно-коричневыми керамическими черепками, мебели практически не было. Зато был камин, который сейчас, по случаю летнего времени года, конечно, не горел. На окнах висели тяжелые портьеры, а в центре стоял, пожалуй, единственный функциональный предмет интерьера — стол. Кроме него, здесь имелись еще высокие дубовые стулья. Это все.
На один из стульев мне нелюбезно помогли усесться, дав такого хорошего пинка, что я послушно отлетела к цели назначения и с первого раза заняла правильное положение. Правильное — значит такое, при котором я буду хорошо видна хозяину, который, очевидно, планирует эффектно спуститься по лестнице со второго этажа. Увы, эффекта неожиданности уже не получится, я знала, с кем мне следует ожидать встречи.
Мордовороты, словно по режиссерскому сценарию, заняли свои места чуть поодаль от меня, Афанасий вмиг преодолел лестницу и через минуту спустился вместе с главным действующим лицом спектакля, так скажем, с паханом. В принципе господин Торовский — а это был именно он — как раз и был паханом для той честной компании, в которой я вынужденно оказалась.
— Василий, — радостно всплеснула я руками, — вот уж не думала, что встретимся! А к чему такая таинственность? Разве нельзя было послать полюбовное приглашение? Мол, приходи, Татьяна, посидим, поговорим… Я же привычная.
— Вась, ты не думай, она не дура вовсе, только притворяется, — это Афанасий решил предостеречь
