скомандовал:
– Вот что, голуби, хватайте свои задницы в кулак и несите их погулять. Воздуха поглотайте, хватит вам дымом дышать.
В ответ на его слова сразу же заскрипели по полу ножки кухонных табуретов, и вся компания вместе с Женей, уже даже не пытавшимся сопротивляться, вышла в коридор. Через полминуты хлопнула входная дверь, и мы с Борманом остались одни в квартире. Все это говорило о серьезности предстоящего разговора.
Я сидела в кресле и молчала. А глава одной из местных бандитских группировок стоял возле двери, глубоко засунув руки в карманы брюк, и казался о чем-то глубоко задумавшимся.
– Ну, в общем, ты решила, я так понимаю, – наконец сказал он. – Посмотрим, как дальше карты лягут. Ты начинаешь работать на меня...
Я приоткрыла рот, чтобы сделать уточняющее замечание, но Борман махнул рукой:
– Знаю, понял уже. Моя работа не помешает той, над которой ты сейчас трудишься, а даже поможет. Дело тут вот в чем...
Борман подошел к своему креслу, сел в него, вновь достал сигару, но не закурил ее, а закрутил в пальцах.
– Случился, Танька, со мной один казус, о котором пока никто не должен знать, кроме тебя. Вот его ты и будешь расследовать. Короче, Нинку Петрову замочили из-за больших денег, причем моих. Это сделал тот, кто меня на эти бабки кинул. Вот эту падлу ты мне назовешь. Получается интересное кино: ты, делая одно дело, решаешь сразу две задачи. Но моя – первая! Ясно?
– Нет, – ответила я.
– Что?! – заорал Борман, вскакивая на ноги. – Ты не поняла, что я тебе сказал?!
Он раскрошил сигару в сжавшемся кулаке и не заметил этого, и мелкая табачная труха посыпалась у него между пальцев.
– Я шутить с тобой не собираюсь. Разве мы с тобой не договорились? – Борман вытянул указательный палец в мою сторону. Его глаза, налившиеся кровью, необычайно расширились, и казалось – сейчас лопнут.
– Вы успокойтесь, Сан Саныч, – нарочито тихо и равнодушно сказала я. – Я никогда не нарушаю своего слова, и это все знают. – Мне легко было в этом признаваться, потому что я Борману ничего, собственно, не обещала. – Я сказала «нет», потому что не поняла смысла вашего утверждения насчет причины убийства Нины. Как это может быть: вас кинули, вы знаете, что ее убили из-за ваших денег, но не знаете, кто это сделал. Это все мне непонятно. Расскажите все подробно и не торопясь, пожалуйста.
Борман еще постоял несколько секунд в позиции с указующим перстом, затем сумел как-то взять себя в руки и уже не сел, а рухнул в кресло, не спуская с меня глаз.
– И кстати, – попросила я, – не могли бы вы передать мне из моей сумки замшевый мешочек, если вас не затруднит. Мне это помогает сосредоточиться.
Борман, продолжая пронзать меня взглядом, дернул мою сумку с пола, куда сам ее и поставил незадолго до этого.
– А пистолет не хочешь? – щерясь, спросил он, явно стараясь перебороть приступ ярости и говорить спокойно.
Достав мой мешочек с гадальными костями, он пощупал его содержимое, не развязывая. Но все-таки не удержался и, пробормотав: «С детства я любопытный», раскрыл мешочек и высыпал кости на ладонь. Покрутив их в пальцах, Борман ссыпал кости обратно и кинул мешочек мне в руки.
– Играйся, если есть желание, – пробурчал он и, начав рыться в карманах, только сейчас заметил, что сделал с сигарой. – Ах ты... А ведь она десять гринов стоит, – сокрушенно заметил мой новый клиент и вынул из нагрудного кармана пиджака вторую, откусил и снова выплюнул на пол кончик, сунул сигару в рот и прикурил.
Пока Борман занимался своими манипуляциями, я проделала свои. Высыпав кости на стол, посмотрела на получившуюся комбинацию и, успокоенная, бросила рядом с ними и пустой мешочек.
Вот что подсказали мне кости: 15+5+32. «Есть прямой смысл принять участие в совместной с кем-то работе».
Собственно, это было и так очевидно: если Борман прав, то сейчас, кажется, мне предстоит узнать мотив убийства Нины Петровой. А ради этого можно вытерпеть разговор не только с живым Борманом, но и с духом Гитлера. Плевать, не страшно!
– Ну так что, Сан Саныч, вы уже прикурили? – поторопила я своего собеседника. Мне стало уже невтерпеж, и я жаждала подробностей.
– А ты наигралась? – желчно заметил Борман. – Тогда слушай.
Глава 11
– Короче, было так, – начал Борман, ожесточенно пыхтя сигарой и морщась. – Заваривалось одно дельце с неместными ребятами. Что там и как там – тебя волновать не должно, не об этом речь. Мы с Юркой Петровым давно уже работали вместе: он пристраивал какие-то мои деньги, я ему оказывал услуги. Одним словом, когда получилось замутить что-то выгодное, он был в курсе. У них с Нинкой давно уже отношения сложились не фонтан, поэтому не думаю, что он ее посвятил в какие-то подробности. Но что-то она усекла. Вы же, бабы, когда захотите, шибко умными становитесь, сама знаешь. – Борман криво усмехнулся, а я никак не отреагировала на его слова: пусть поговорит глупости, если ему так хочется.
Борман вытянул губы трубочкой и выдохнул дым в моем направлении.
– Ну так вот, – продолжил он, – мы все делали быстро и тихо. Были собраны конкретные солидные деньги. Восемнадцатого числа их привезли на хату к Петрову. Тут и начинается ерунда. Дома у него были я, сам он, конечно же, и еще двое наших ребят. Нинка тут же шныряла – собиралась в свой клуб, на нее никто и внимания не обращал: ходит баба, и пусть себе ходит. Мы ждали по телефону отмашки от продавцов и играли в преф. Как раз четыре рыла, все было путем. Деньги лежали в дальней комнате, и Нинка там одевалась. Ну не дольше десяти минут она там крутилась, не дольше! Ну, может быть, пятнадцать, самое большее! – вскричал Борман и стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла. – Короче, она оделась, села в свою «шестерку» и свалила в «Джокер», – продолжил он, немного успокоившись. – Мы посидели еще где- то с час, потом получили сигнал, собрались, а денег-то и нет! Сразу подумали на Нинку, сам Юрка обалдел настолько, что хотел ее тут же пристрелить, как поймает. Ствола своего он не нашел. – Борман скривился и шепотом выругался. – Потом этот ствол при Нинке и обнаружили... В общем, сорвались мы с места и ломанулись кто куда. Кто в «Джокер», кто на вокзал, кто на автовокзал. Какая у нас была первая мысль? Правильно: Дядя Боря ее подговорил и скрысил бабки. Прискакал я в «Джокер» – Нинки там нет. Чуть на уши всех не поставил, даже Борю нашел в бане у Ольги-бандерши... Толстый клялся, что не в курсах. И мы пока ему поверили, хотя кое-какие косяки на него были. А Нинка как сквозь землю провалилась... Потом от знакомых ментов узнал, что нашли ее – застреленную из того ствола, что у Юрки пропал. Вот так, Танька, было дело... Эх, что-то в глотке пересохло.
Борман встал и вышел в кухню. Было слышно, как он открыл кран с водой.
Я подумала, что неплохо было бы выпить кофе или хотя бы чаю, если мой художник не выполнил обещания и кофе не купил. Встала с кресла, потянулась и тоже отправилась в кухню.
Когда я вошла, Борман искоса посмотрел на мои руки, но промолчал. Я только улыбнулась, подумав, что сейчас он наверняка вспомнил про мой пистолет, необдуманно оставленный им в сумке.
Я поставила чайник на плиту, заглянула в кухонные шкафчики и обнаружила, что все-таки придется пить, увы, чай. Ну что ж, зато давление не поднимется.
Мы вернулись в комнату, и Борман, шлепнувшись в кресло, закончил свой рассказ самым интересным сообщением:
– Мы подключили свою службу безопасности, нормальные пацаны из конторы тоже помогли, и получилось, что Нинка давно уже скурвилась и имела на стороне мужика. Кто такой, узнать не удалось. Но известно, что, когда она уезжала из «Джокера», к ней в машину подсел какой-то парень в шляпе... Картинка ясная: они вдвоем решили поиметь бабки и свалить в теплые страны. Нинка сделала всю работу, отдала ему деньги, а он ее и грохнул. Все – концы в воду. Все известные пацаны Бори были на виду... А то, что ты мне рассказала про неизвестных ребят, пасущих тебя, наводит на мысль, что этот хмырь еще в городе, хотя ни
