содеянном.

– Стоять! Руки за голову, у меня оружие. Милиция уже вызвана, – раздалась команда за моей спиной.

Ну, вот. Накаркала. Что же так строго-то, я всего лишь подогрела остывший кофе! Ружья у Алины, конечно, не было, лишь муляж, висевший у нас в гостиной. Но выглядел он весьма устрашающе. Да и сама Алина имела агрессивный вид: глаза сверкают, губы сжаты, палец на курке.

– Простите, прекрасная госпожа, – просюсюкала я, – я всего лишь хотела утолить свой голод. Сейчас я выпью кофе и пойду своей дорогой.

– Тебе тут ресторан? – вполне справедливо заметила Алина. – И как ты вообще в дом попала? Гастарбайтерша несчастная!

– Чего это гастарбайтерша? – обиделась я. – Я восточная девушка. Прекрасная, между прочим, и изысканная.

– Изысканные восточные девушки суши едят на завтрак, а не бутерброды с колбасой. Признавайся, ты одна? Где соучастники? Что украсть успела? И не вздумай тут свои восточные единоборства применять, стреляю при первом движении.

Я растрогалась: все-таки Алинка – настоящий друг. Вот так, не раздумывая, с бесполезной палкой наперевес бросилась спасать чужое имущество. А что, если «грабительница» действительно владела бы приемами боевых искусств?

– Алинка, это я, Полина, – призналась я своим голосом, – я только позавтракаю и пойду. Не надо в меня из ружья стрелять.

– Полина? – присмотрелась подруга. – Ничего себе! Если бы не голос, ни за что бы не поверила. Да нет, не только голос. И нос твой, и юбка. Здорово! Я тоже хочу такие глазки и губки. Притворяешься скромнягой и серой мышкой, а сама… Быстро сотвори мне также!

– Алиночка, а как же ты поедешь на работу? Тебя охранник не пропустит, – резонно возразила я. – Это только такие бездельницы, как я, могут позволить себе перевоплощаться с утра.

– Тогда вечером, – не сдавалась она, – вечером мне такое же лицо нарисуешь. А то Саша увидит, какая ты красивая, и к тебе переметнется. Он и так вчера вечером какой-то потерянный был. Все про маму мою расспрашивал. Он считает, что мы с тобой сводные сестры. Ну и пусть считает.

– Пусть считает, – чмокнула я Алину.

Прекрасно! Если даже подруга, с которой мы дружим чуть ли не с пеленок, не признала меня, значит, не узнают и чужие. Бутерброд пришлось дожевывать на ходу: если сведения Ариши верны, Коля должен был выйти на свободу совсем скоро.

* * *

Машину я взяла напрокат еще вчера, к назначенному месту подъехала заранее. Колю, естественно, встречали. Когда вся его свита расселась по машинам, я вышла на проезжую часть и двинулась им навстречу. Дорога в этом месте образовывала аппендикс, движения не было, джип, в котором сидел Коля, не разгонялся из-за близости крутого поворота, после которого начиналась оживленная трасса. Едва машина приблизилась ко мне, я сделала резкое движение в ее сторону. Бампер едва задел меня по касательной, но этого хватило, чтобы я потеряла равновесие и упала на асфальт. Упала я, естественно, красиво, но колено пострадало: чулок порвался, и на коже выступили точечные капельки крови.

Джип остановился, из него выскочили люди. Настроены они были, естественно, недружелюбно: кого это, интересно, обрадовало бы подобное происшествие в непосредственной близости от ворот тюрьмы! Меньше всего в привлечении к моей особе внимания охранников был заинтересован, естественно, Коля. Он тоже вышел из джипа и вальяжно подошел ко мне. Я сидела на обочине, приподняв пострадавшее колено. Длинный черный плащ распахнулся, из-под короткой юбки чуть заметно выглядывала кружевная резинка чулка, последняя застегнутая пуговица на алой блузке балансировала на грани приличия и открывала кромку черного дорогого кружева. Конечно, на столь дешевые приемы соблазнения благополучный мужчина вряд ли бы отреагировал, но для лишенного женского общества Коли этого оказалось вполне достаточно. По крайней мере, агрессии он не проявил.

– Мадам, – протянув руку, произнес он, – вы так неожиданно свалились к моим ногам. Позвольте оказать вам первую помощь и возместить утрату чулка.

– Да она специально, – забубнил один из его приближенных, кажется, водитель.

– Неважно, – остановил его Коля, – дама пострадала, а по чьей вине, будем выяснять потом.

– Кажется, я действительно виновата, – невинно хлопая глазами, ответила я, – голова что-то закружилась, вот меня и качнуло.

Его симпатия необходима была мне на короткий отрезок времени, поэтому для себя я определила роль уступчивой дурочки. Настроен Коля был благодушно, весь мир должен был сейчас казаться ему сплошным праздником, и появление на его пути характерной стервы его вряд ли обрадовало бы. Данная роль пригодилась бы мне при условии, что власть над воровским авторитетом нужна была мне на долгое время.

– Садитесь, мадам, мы довезем вас до города.

– Мадемуазель, – потупила глазки я, затем подала ему руку и села на освободившееся место рядом.

По дороге, не особо ломаясь, я согласилась составить ему компанию в ресторане и позволить купить себе новые чулки. Коля со знанием дела осмотрел царапину, ощупал колено, заявил, что перелома нет, а для предотвращения заражения крови необходимо провести санобработку и помазать зеленкой. Я, как китайский болванчик, соглашалась со всем, и даже кивнула в ответ на его предложение самолично промыть и обработать рану. Мне надо было остаться с ним наедине. Я понимала, что период ухаживания будет недолгим, но знала, чем остудить мужской пыл этого истосковавшегося по женской ласке парня.

Свидание наедине состоялось в мужском туалете ресторана. Этот романтик поволок меня туда под предлогом обработки ссадины, не удосужась даже для видимости раздобыть пузырек с обещанной зеленкой. Он крепко держал мою ладонь в своей потной лапище, я и не думала сопротивляться. Едва охранники, проверив помещение туалета, закрыли за нами дверь, Коля резко прижал меня к холодной кафельной стене и рванул вырез блузки. Пуговицы, задорно клацая, посыпались на пол.

– Ты тут девчонок лапаешь, а дома твою мамку убивают, – уже своим голосом спокойно произнесла я.

– Что? Что ты сказала? – замер он, продолжая вдавливать меня в стену.

– Сегодня после обеда Валентине Борисовне введут смертельную инъекцию, – разъяснила я, не теряя самообладания, – понимаешь, Коля, квартира, которую ты купил маме, за время твоей отсидки серьезно подорожала, а так как твоя мама позиционирует себя как одинокая старушка, то на ее жилье, а соответственно, жизнь, серьезно покушается парочка негодяев.

Колю все еще продолжало трясти, но теперь, надеюсь, не от желания.

– Откуда знаешь? – прошипел он, еще сильнее впечатывая меня в стену. – Кто ты?

– Доброжелатель, – усмехнулась я, почти задыхаясь, – из общества спасения старушек от черных риэлторов. Вот ты, Коля, вроде бы все предусмотрел: деньги маме поставлял регулярно, поздравительные открыточки с Восьмым Марта от тебя в ящик кидали, картошку по осени с рынка привозили. А вот то, что твоя мамаша в глазах чужих лучше признает себя одинокой старушкой, чем расскажет, что сын в тюрьме сидит, не предусмотрел. А на одиноких старушек без законных наследников знаешь, сколько охотников находится? Скажи спасибо, что твоей интеллигентные попались, не под пытками собираются заставить бумаги подписать, а по-хорошему. Мягко успокоится старушка, без мук.

– Под пытками? – зарычал Коля. – Я им покажу, под пытками! Они у меня не только паяльника попробуют, они у меня…

Рассказывая мне в подробностях, что он сделает с Яковцевым и Катькой, Коля немного ослабил хватку и дал мне отдышаться.

– Одни растраты от тебя, Еранов, – посетовала я, прикрывая грудь, – сначала чулок порвала, теперь вот блузку. Да погоди, куда ты? Еще рано, они после обеда придут. Ты же хочешь застать их с поличным? Или у тебя хватит дури спугнуть парочку?

– А если они ее там… пока я тут… – кипятился Коля.

– Все предусмотрено, квартира на прослушке, твою маму охраняют, – поспешила успокоить его я. – Возьми себя в руки, ты же не размазня какая, ты же умеешь управлять обстоятельствами!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату