Трехэтажное старинное строение находилось в глубине дворов, и нам с Остапчуком пришлось петлять на машинах, чтобы подъехать к его входу. Оставив машину, Виталий Владимирович решительно направился к невысокому крылечку с тремя ступеньками. Распахнув едва держащуюся на петлях дверь, Остапчук быстро поднялся по лестнице на третий этаж. Я последовала за ним.
Квартира под номером шесть располагалась прямо напротив лестницы. Дверь была ободранная и трухлявая. Казалось, дунь на нее — и она тут же слетит с петель. На этот раз Виталий Владимирович не стал утруждать себя предупредительным звонком, тем более что такового здесь все равно не наблюдалось, а рывком дернул дверь на себя. В нос мне ударил спертый воздух давно не проветриваемого помещения. К этому «аромату» примешивался еще и запах какой-то кислятины и сивухи…
Войдя внутрь, Остапчук зычно гаркнул:
— Есть кто живой? Эй, хозяева!
Через мгновение до меня донеслась какая-то возня из глубины квартиры, и из ее дальнего угла показалось человекоподобное существо. Я сразу даже не смогла разобрать, мужчина это или женщина, настолько безобразно и отвратительно выглядело существо. Из одежды на нем были какие-то лохмотья, давно потерявшие свой первоначальный вид, а на голове короткая стрижка «ежик». Присмотревшись, я все же пришла к выводу, что навстречу нам вышла, вероятно, сама хозяйка.
— Чего надо? — начала было грубо она, но, увидев Виталия Владимировича, тут же подобрела и даже попыталась улыбнуться. — А-а-а… Это вы… Проходите, проходите…
Остапчук обернулся ко мне и пригласил войти. Я осторожно ступила на ужасающе грязный пол. Казалось, что его не мыли и даже не подметали со времен постройки дома. Полы в квартире были такими загаженными, что я боялась запачкать об них подошвы босоножек.
Хозяйка принялась расшаркиваться с Остапчуком, распихивая и раскидывая по сторонам какой-то хлам, который здесь валялся повсюду. Она бросила на меня мимолетный заискивающий взгляд, от которого мне стало не по себе. Не представляю, как можно работать риелтором, если приходится общаться вот с такими отбросами общества. У меня, конечно, работа тоже связана не со сливками общества, скорее наоборот, но все же… Так неприятно было видеть это опухшее, грязное лицо, которое и лицом-то язык не поворачивался назвать.
— Вот, проходите, смотрите, — продолжала хлопотать хозяйка. — Это комната… Там кухня… Вот даже кладовочка есть. Ее можно и под комнату переделать… Туалет с ванной… — бормотала женщина, суетясь перед нами.
— Вот, пожалуйста, — не обращая на хозяйку внимания, обратился ко мне Виталий Владимирович. — Метраж почти такой же, только квартира в худшем состоянии. Цена соответственно тоже пониже…
Мне совершенно не хотелось осматривать это грязное вонючее жилье, и я, сморщившись, просто обвела взглядом захламленную комнату. В отличие от предыдущей квартиры, не отличавшейся излишеством обстановки, здесь, напротив, все было заставлено и загромождено всем, чем только возможно.
— Я посмотрела, — бросила я Остапчуку, чтобы поскорее уйти из зловонной берлоги.
— Все? А как же туалет? — с издевкой спросил Виталий Владимирович.
От одной только мысли об осмотре санузла меня передернуло от отвращения, и я покачала головой.
— Пойдемте, — я развернулась и вышла в подъезд.
Остапчук задержался на несколько секунд с хозяйкой, сказав что-то ей на прощание, а я, не дожидаясь его, стала спускаться вниз.
Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула знойный, но все же относительно свежий по сравнению с атмосферой в только что оставленной квартире воздух. Вскоре появился и Виталий Владимирович. Остановившись рядом со мной, он закурил.
— Я же вас предупреждал, что во втором варианте не самые лучшие условия. Хотя… — Он убрал в карман дорогую, как я успела заметить, зажигалку и добавил: — Если тут все привести в порядок, то будет очень даже ничего. Остальные соседи — вполне приличные люди, и они просто мечтают избавиться от этой семейки… Так как, Татьяна Александровна? — он выжидающе посмотрел на меня. — Что вы решили?
— Пока ничего, — нагло посмотрев в глаза риелтору, заявила я.
Такой ответ обескуражил Виталия Владимировича.
— Вы хотите посмотреть какие-то другие варианты? — удивленно спросил он. И, не дожидаясь моего ответа, проговорил: — Но для этого понадобится еще время. Если вы немного подождете…
— Нет-нет, достаточно, — остановила я его. — Больше не надо вариантов. Я подумаю. И на днях дам вам ответ.
— Если вы считаете, что любой из этих вариантов по каким-то причинам не подходит вам, то подождите немного, и я найду еще. Вам незачем обращаться в другие агентства. Лучшего, поверьте, вам никто не предложит, — по-своему истолковал мои сомнения Остапчук.
— Давайте я подумаю, — настойчиво повторила я. — А если мне не понравится ни один вариант, я дам вам возможность найти другие. Хорошо?
— Как скажете, как скажете, Татьяна Александровна, — заулыбался Виталий Владимирович. — Ваше слово — закон. Тогда буду с нетерпением ждать вашего звонка.
Я направилась к своей машине, а Виталий Владимирович бросил мне вслед:
— Может быть, поужинаем сегодня вечером? А, Татьяна Александровна?
— Спасибо, я занята, — сердито отозвалась я. Этот прилипчивый тип уже начал мне надоедать, и я с трудом сдерживалась, чтобы открыто не нахамить ему.
Виталий Владимирович выбросил недокуренную сигарету и пошел к своей машине. Уже сидя за рулем, он опустил стекло и крикнул мне:
— Буду ждать вашего звонка! Всего доброго!
— До свидания, — буркнула я и завела двигатель.
«Лексус» взревел мотором и мягко выкатился из двора на улицу. Я не торопилась уезжать. Закурив, я задумалась.
Мне показался очень странным сам Виталий Владимирович и все, что связано с торговлей недвижимостью в «Рубине». Непонятно, откуда у заместителя директора средней фирмы столько денег, когда сама Мария Викентьевна не была особо богатой дамой. Зам ездит на шикарной, безумно дорогой иномарке, пользуется золотой зажигалкой, а у владельца фирмы всего лишь одноэтажная дача на Волге да небольшая скромная квартирка в городе.
«Стоп! Зажигалка!» — спохватилась я. Ведь из квартиры Крамер пропала дорогая золотая зажигалка! А у Остапчука такая же. Уж не та ли самая? Я судорожно принялась искать в сумочке конверт с фотографиями похищенных вещей. Среди прочих снимков там была и фотография зажигалки.
Разыскав ее, я внимательно рассмотрела вещицу. Нет, у Остапчука зажигалка большая и массивная. А у Марии Викентьевны была изящная дамская зажигалка с выгравированной змейкой на одной из сторон.
А что, если Виталий Владимирович все же каким-то образом причастен к убийству Марии Викентьевны? Вдруг все-таки это не убийство с целью ограбления?
Конечно, у меня нет никаких доказательств, что Крамер убили не для того, чтобы ограбить. Но с другой стороны, необходимо было проверить и эту версию. Вот когда она развалится, я буду работать над другой.
А пока у меня есть основания думать, будто зам Марии Викентьевны мог быть заинтересован в ее устранении. У меня в голове уже выстроилась версия того, как Виталий Владимирович задумал избавиться от начальницы.
Если предположить, что слова Ирены, мол, фирма приносила небольшой доход, правда… А почему, собственно, я должна сомневаться в этом? Так вот, если это так, то мне непонятно, на какие средства так шикует Остапчук. Вряд ли у него есть какой-то посторонний бизнес, который приносит хорошую прибыль. Тогда бы он не сидел в замах у Марии Викентьевны. А раз сидел, значит, ему это было выгодно.
Торгуя квартирами, вполне можно заработать и на такую зажигалку, и на машину, как у Виталия Владимировича, в этом я нисколько не сомневалась. Но Ирена утверждала, что ничего криминального в «Рубине» не было. Может быть… Может быть, не было криминала в работе самой Марии Викентьевны, но это еще не говорит о том, что таким же порядочным и кристально честным человеком является и ее
