дорожку к директорскому креслу… Вот так, одним выстрелом (или одним ударом) и убил двух зайцев.
Версия, что убийство Крамер не было обычным ограблением, еще больше окрепла после того, как я поговорила с соседкой Евдокии Панкратьевны. Хотя я, конечно, пока со стопроцентной уверенностью не могла сказать, что Марию Викентьевну убили не грабители, зато сейчас у меня появился повод раскрутить другую версию.
Если Остапчук замешан в убийстве директора «Рубина», значит, необходимо найти доказательства этого. Без доказательств я ничего никому не могу предъявить. А как искать доказательства? Правильно, Татьяна Александровна, надо узнать как можно больше о жизни Виталия Владимировича Остапчука.
Я решила не медлить и прямо сейчас начать собирать сведения о заме Марии Викентьевны. Он наверняка сейчас отправился обратно в офис — время еще не позднее. К тому же Виталий Владимирович, скорее всего, работает и днем, и ночью — криминальный бизнес не знает выходных.
Я завела двигатель и поехала к офису «Рубина».
Машину Остапчука я заметила еще издали. Это даже хорошо, что у Виталия Владимировича такой приметный автомобиль. Ни с каким другим его не спутаешь. «Лексус» стоял все в том же месте в тени дома.
Чтобы не светиться самой, я решила оставить машину где-нибудь неподалеку, а за офисом «Рубина» понаблюдать с детской площадки, расположенной поблизости. Устроившись на скамейке под развесистой ивой, я стала посматривать за крыльцом, на котором, как я поняла, любил курить Остапчук. Вскоре Виталий Владимирович оправдал мои ожидания — вышел на улицу. Он прикурил от своей золотой зажигалки и глубоко затянулся. Взглянув на небо, Виталий Владимирович даже слегка улыбнулся. Похоже, настроение у него было превосходное. Постояв так пару минут, Остапчук вдруг нахмурился и полез в нагрудный карман пиджака.
Сначала я не поняла, что произошло, но, когда Виталий Владимирович достал оттуда трубку мобильника, звонок которого я со своего наблюдательного пункта слышать, конечно же, не могла, и поднес ее к уху, мне стало все ясно.
Остапчук разговаривал с абонентом с озабоченным выражением лица. Его лучезарная улыбка сразу же куда-то исчезла, Остапчук то и дело хмурился и кивал. Убрав телефон, Виталий Владимирович взглянул на наручные часы, наверняка «Картье», и, выбросив недокуренную сигарету, вернулся в офис. Но через пару минут он вышел со светлой кожаной папкой и, спустившись по ступенькам, направился к своей машине.
Теперь мне предстояло пулей домчаться до моей «девяточки» и выехать на дорогу, постаравшись, с одной стороны, не потерять из виду Остапчука, а с другой — остаться для него не замеченной.
Пока Виталий Владимирович возился в машине, я успела добежать до своего оставленного недалеко авто и сесть в него. Отсюда хорошо просматривалась дорога, ведущая из двора, и я решила дождаться здесь, пока Остапчук выедет на проезжую часть.
«Лексус» вырулил, притормозив перед выездом на главную улицу. После того как дорога освободилась, Виталий Владимирович вывел иномарку на проезжую часть, и только когда он свернул за угол, я решилась поехать следом.
За считаные секунды Остапчук успел отъехать достаточно далеко, и мне пришлось поднажать на газ, чтобы не потерять его. Но как опытный преследователь, я очень скоро нагнала «Лексус» и пристроилась за две машины позади него. Виталий Владимирович, похоже, не сильно торопился. Он не нарушал скоростной режим, пропускал пешеходов, одним словом, давал мне возможность нормально следить за ним.
Вскоре Остапчук остановился возле одного дома и покинул машину. Я тоже припарковала «девятку» и осторожно вышла из нее. Виталий Владимирович направился к расположенному неподалеку скверу, посматривая на часы. Вероятно, в сквере у него была назначена встреча.
Когда Остапчук скрылся за зарослями кустарника, я прибавила шаг. Войдя в аллею, сразу же увидела риелтора — он неторопливо шагал по асфальтированной дорожке, посматривая по сторонам. Я свернула на газон, чтобы находиться под прикрытием густой растительности, и продолжила следовать за Виталием Владимировичем.
Он остановился возле никем не занятой скамейки и еще раз посмотрел на наручные часы. Человек, которого он ждал, кажется, задерживался. Это дало мне возможность найти и занять удобную позицию, чтобы можно было без помех подслушать разговор.
Я начала пробираться за кустами и наконец достигла того места, где стоял Остапчук. Он по-прежнему был один. Кустарник за его спиной разросся так густо, что я смогла весьма удобно устроиться прямо под самым носом Виталия Владимировича, оставаясь при этом совершенно незамеченной.
Наконец появился приятель Остапчука. Он двигался с противоположной стороны парка размашистым шагом. Это был высокий крупный мужчина с рябым лицом. Одет он был небрежно и даже как-то неаккуратно. Во всяком случае, мне он сразу не понравился. Увидев его, зам Марии Викентьевны что-то пробурчал себе под нос и сделал несколько шагов навстречу.
— Опаздываешь, — растягивая слова, произнес Остапчук, когда мужчина поравнялся с ним.
— Здорово, — не обратив внимания на слова Виталия Владимировича, бросил тот и уселся на скамейку. Остапчук опустился рядом с ним.
Я напрягла слух, стараясь не пропустить ни слова из разговора мужчин, и не напрасно это сделала. Остапчук и его рябой приятель говорили очень тихо, словно чувствовали, что их могут подслушивать.
— Ну как? — спросил рябой.
— Все, — проронил Остапчук. — Все улажено. Больше никаких помех не будет.
— Точно? — недоверчиво переспросил рябой.
— Я же сказал, Колян. Все чисто, — слегка раздраженно бросил Виталий Владимирович.
Колян помолчал немного, что-то обдумывая, потом спросил:
— Ну и когда будем оформлять?
— Думаю, на той неделе, — озабоченно произнес Остапчук. — Мне еще надо уладить кое-какие формальности. После ее смерти я не успел еще окончательно вступить в права директора.
— Ты давай не затягивай. А то там тоже могут закозлиться, — проговорил Колян.
— А чего ж ты не уладил все? — презрительно спросил у него Остапчук. — Мы же договорились. Я со своей стороны улаживаю то, что связано с фирмой, с документами, а ты — с хозяевами. А теперь ты заявляешь, что там не все в порядке.
— Да все там в порядке! — начал злиться рябой. — Сказал же, не тяни. Пока все нормально, но кто знает, что эти алкаши могут выкинуть завтра… Я просто к тому, что нас могут опередить.
Мужчины помолчали немного, потом Колян спросил:
— А с бумагами точно проблем не будет?
— Не волнуйся, — решительно ответил Остапчук, — теперь уже точно не будет, — добавил он, делая ударение на слове «теперь».
— Ну, тогда все, — уже более спокойно произнес Николай. — Держи меня в курсе дела. Если что, сразу дай знать. Только домой больше не звони. Я мобильник подключу, звони на него.
— Понял. Ты тоже не рисуйся особо нигде. В офис не приезжай, на рабочий телефон не звони. Только на сотовый.
Не прощаясь, мужчины дружно поднялись со скамейки и направились каждый в свою сторону, кто откуда пришел. Я посидела еще немного в кустах, дав возможность Остапчуку удалиться, потом осторожно вылезла, встретив недоуменный взгляд какой-то старушки, выгуливающей маленькую собачку на газоне. Бабка уставилась на меня и хотела было что-то сказать, но я выпрямилась во весь рост и быстро зашагала по дорожке к выходу из парка.
Сварив крепкий кофе, я по своему обыкновению устроилась с чашкой в кресле и задумалась о последних событиях. Остапчук встречался с каким-то весьма подозрительным типом, с которым договаривался, как я поняла, о продаже квартиры. Причем в разговоре он упоминал о том, что сам он обеспечивает документальную сторону дела, а его приятель Колян занимается улаживанием вопросов с хозяевами.
Виталий Владимирович говорил о каких-то алкашах. Уж не о тех ли, к которым сегодня привозил меня?
