поверите, Евгения Максимовна, но последний раз я ездил на трамвае в восемьдесят втором году, еще до начала перестройки. Мне тогда был двадцать один год, и я был влюблен в девушку, живущую как раз в этих краях, и ехал как раз на этом, «одиннадцатом» трамвае.
О черт!
Просто я машинально проделала в уме элементарный арифметический подсчет на основе цифр, сообщенных Демидовым, и получила таким образом его возраст. Да никогда не поверю, что этому сильно смахивающему на среднестатистического бомжа невзрачному пятидесятилетнему лысому человечку тридцать семь лет!
— И что же у вас вышло с той девушкой, Сергей Викторович? — рассеянно спросила я, не переставая незаметно наблюдать за подозрительным субъектом неподалеку от нас.
— Она меня бросила, — горестно признался Демидов, доверительно глядя мне в глаза.
Неудивительно, особенно если учесть, что в то время у будущего аграрного короля еще не было его капиталов.
Но этот соглядатай достал.
Я поднялась и, сделав знак Демидову сидеть на месте, приблизилась к темной личности, села на сломанное сиденье позади него и тихо сказала, почти прошептала ему на ухо:
— Разрешите познакомиться, молодой человек.
Ответ был мгновенным и неожиданно простым.
— А мы уже знакомы, — негромким заговорщицким голосом, в тон мне, проговорил он и, обернувшись вполоборота, почти коснулся щекой моего лба.
Гонза. Или Dr. Quicknet, как угодно.
— А это Демидов, да? — все так же тихо спросил он, прежде чем я успела что-либо сказать.
— Демидов. Но как ты его узнал в этом обличье дипломированного бомжа?
Гонза хрюкнул от едва сдерживаемого смеха.
— А я его в ином и не видел, кроме, как ты выразилась, в обличье дипломированного бомжа, — откликнулся он, благополучно затолкав поглубже мучительные спазмы истерического хохота.
— Да что ты? А он утверждал, что только сегодня так вырядился. Но отчего такая таинственность? Ты знаешь, что у тебя вид скверного шпиона, не столько следящего за объектом, сколько производящего соответствующее впечатление? Я уж думала…
— Тс-с-с!.. Отойди от меня, он смотрит! — взмолился он. — А, я понял… ты его охраняешь. Я потом все объясню… а сейчас отойди, а то он подойдет. Я все равно на следующей схожу, — ни с того ни с сего добавил он.
— Ага, — шепотом проговорила я. — Что, Демидов прознал про выходку твоего друга Кости, этого любителя Толстого? Так, что ли? Шутка, конечно.
— Ну… почти. А вот на этой остановке мой дом, — напоследок выпалил он и пулей вылетел из открывшейся двери трамвая, не обращая внимания на злобные крики выглянувшего из своей кабинки и явно чем-то обескураженного водителя.
Кажется, Гонза забыл заплатить за проезд.
— Кстати, Сергей Викторович, у вас есть деньги? — спросила я.
— Нет, а что? Впрочем, должна быть кредитная карточка. Сейчас поищу. — И Демидов сунулся было в карман с намерением разыскать свои безналичные платежные средства, но я остановила его:
— Не думаю, что проезд в трамвае можно оплатить кредиткой.
— Что? — откликнулся Демидов, которого уже перестала забавлять экзотика, выражающаяся в тряске по определенно неровным, на его новорусский взгляд, рельсам в отданном на откуп всем сквознякам полутемном неуютном вагоне. — Как, за это издевательство еще надо платить? И что, много?
— Два рубля за двоих, — откликнулась я.
— Чего? А, ну тогда можно не платить вообще. Двумя рублями больше, двумя меньше — какая разница!
Я была в принципе солидарна с ним, тем более что в моей одежде, подобранной под образ дачницы: потертые синие джинсы, бело-серый в клеточку свитер из популярного разряда «на лоха» и ветровка, правда «адидасовская», — денег определенно не наличествовало.
К сожалению для нас, не все люди в трамвае думали так же.
— Конечная, — сипло разнеслось по вагону, и я, растолкав задремавшего Демидова, поволокла его к выходу. За нашими спинами медленно зашевелились бритые молодые люди.
Из кабинки водителя, потягиваясь, вышел мужик с отвислым брюхом и гаркнул прямо в заспанное лицо помидорного короля:
— За проезд оплотим!.. Быстррро! Ты куда попер, мать твою, сказано же — за проезд плотим! — все так же громогласно добавил он, видя, что Демидов, ошарашенный его воплями, машинально пытается проскользнуть мимо, как то сделал десять минут назад Доктор Квикнет.
Я хотела было вмешаться, но Сергей Викторович заговорил сам и, естественно, все испортил.
— Да ты что, брат? — сказал он. — Откуда у меня бабки в одиннадцать часов вечера?
Если он полагал, что водилы трамваев благожелательно реагируют на такой вид юмора, то он сильно заблуждался. Тот посмотрел на него, как на кровного врага в пятом поколении, и снова сотряс воздух воплем:
— А какого тогда садился, козел?
Я состроила максимально кроткое лицо (еще не хватало драться с вагоновожатыми) и начала было жалостливо:
— Да мы…
— Че, Захар, не платит лошье гребаное? — перебивая меня, донесся из-за спины вместе с волной жуткого перегара громкий хриплый голос.
Я обернулась. Сзади стояли те трое, и, судя по их физиономиям, такое начало беседы не предвещало ничего хорошего. Причем по зрачкам остальных двоих я поняла, что они явно «в отъезде» под наркотой. А от третьего, как я уже отметила, пахло какой-то сивухой. Такая милая компания, знаете ли.
— Да нет, мужики, все нормально, — переменившись в лице, ответил водитель. Видно, он уже был сам не рад, что невольно послужил зачинщиком инцидента, грозящего, как говорится в протоколах, поиметь непредвиденные последствия. — Давайте проходите, — кивнул он нам, утирая внезапно выступивший на лбу пот.
— Э нет, так не покатит, Захар.
Невысокий подросток лет пятнадцати, в дорогой фирменной «олимпийке», неуместных в сочетании с ней стильных узких джинсах и в раздолбанных «рибках» выступил из-за широких спин старших товарищей и ткнул пальцем в бок наершившегося Демидова:
— Ты не спеши, мужик. Щас разрулим по понятиям. Так, Захар, ты кипеж подымал? Подымал. А щас норовишь все спихнуть на боковую. Че же это ты, братан, сначала рамсанул, а теперя отмазываешься, е- мое?
— А тебе-то какое дело? — Демидов посмотрел на маленького ублюдка в наркотическом загоне, явно наслаждавшегося ролью сурового судьи, как на надоедливую блоху. Зря это он.
— Ты че, борзой, мужик? Сам, значит, лох, а тоже еще… — Тут взгляд маленького недоделка упал на меня, и он, усмехнувшись, в очередной раз сменил тему:
— А че, волыну ты себе в цвет поднял, мужик. Отпадная соска, а, пацаны?
Пацаны грубо заржали, а тот, войдя в раж, продолжал:
— Че, по минету хорошо прикалывается? Да ладно, не кипешись…
Я, ощупав в кармане пистолет, еле заметно кивнула Демидову на изгаляющуюся троицу: дескать, может, на сегодня цирк закрывается?
Он утвердительно качнул головой в ответ на мой жест.
Все трое ублюдков довольно хохотали, глядя на меня.
— Да покатит нам твоя подруга, не хилая она у тебя, жирно оставлять такому лоху, как ты, — пробасил верзила за спиной маленького наглого ублюдка. — Надо же вам чем-то за проезд расплачиваться. Ну, вот она и рассчитается.
— Ах, вот оно в чем дело, — сказала я. — Это запросто. Сергей Викторович, встаньте в кабинку
