маркиза Монтегю всей душой?
– Ну, помоги мне Бог! – прошептала она, а Элизабет, услышав мольбу, угрожающе усмехнулась.
– А, Элизабет, ты, как видно, не стала терять времени, выясняя, куда я употребил твое платье!
Насмешливый голос принадлежал маркизу, и Мереуин почувствовала, как екнуло ее сердечко, когда он вошел в комнату в элегантном сизо-сером костюме, который шел ему точно так же, как вчера красно-коричневый. Демонстративно не обращая внимания на повисшее в комнате напряжение, он скользнул ленивым взглядом по рассерженному лицу Элизабет, посмотрел в широко раскрытые синие глаза Мереуин и одобрительно кивнул, оценивая ее внешность, зная наверняка, что невинная красота девушки произвела на Элизабет сильное впечатление. Выбившиеся из не слишком тщательно уложенной прически золотые пряди понравились ему еще больше, поскольку, безусловно, должны были взбесить Элизабет.
Мереуин увидела, как неугасимый гнев в светло- зеленых глазах леди Камерсрорд сменился такой мольбой, что девушке стало стыдно смотреть ей в лицо. Алые губы Элизабет раскрылись, и Мереуин испугалась, что она кинется маркизу на шею, несмотря на его суровость, которая явно была ей прекрасно известна.
– Надеюсь, вы хорошо спали, Мереуин, – осведомился Иен, прошел мимо Элизабет и остановился перед девушкой.
Понимая, что он разыгрывает спектакль, чтобы возбудить ревность Элизабет, Мереуин старалась не встречаться с ним глазами, хотя чувствовала его взгляд на своем смущенном лице, вернулась к столу и уклончиво ответила:
– По-моему, на самом деле это нисколько вас не интересует.
– Чепуха, – возразил Иен, и по резкому тону она заключила, что огорчила его, отказавшись вступить в игру. – Меня всегда интересует самочувствие моих гостей. Не так ли, Элизабет?
– Ты всегда был очень добр ко мне, Иен, – хрипло выдавила Элизабет.
– Приятно слышать, что ты хранишь добрые воспоминания о прошлом, – бросил он, подчеркнув последнее слово и не сводя глаз с профиля Мереуин. Губы его изогнулись в улыбке при виде румянца, залившего ее щеку.
– Ты так долго отсутствовал, – укоризненно пробормотала Элизабет, и тон ее был совсем не похож на резкий голос того высокомерного создания, которое ворвалось в комнату не более получаса назад.
Мереуин сморщилась от отвращения при виде такой откровенной униженности и, презрительно сжав губы, поднялась из-за стола.
– Надеюсь, вы извините меня… – начала было она, но большая ладонь маркиза легла ей на плечо и усадила обратно в кресло.
– Вы еще чай не допили, – заметил он, ясно давая понять, что не намерен ее отпускать. – Я задержался из-за вынужденного путешествия в колонии, – с готовностью пояснил он Элизабет.
– В колонии? – повторила та, окончательно забыв о присутствии соперницы. – Зачем?
Иен протянул руку и принялся играть золотым завитком на виске Мереуин.
– Ну, скажем, я должен был привезти кое-что, и никому другому не мог это кое-что доверить.
Мереуин понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не отклоняться от ласкающей ее руки. Она решила не выдавать перед Элизабет Камерфорд своих истинных чувств к маркизу. Пусть бесстыжая стерва сама догадывается, она не собирается ей помогать.
Тень легла на красивое лицо Элизабет, светло-зеленые глаза не отрываясь следили за перебирающими сияющие золотые локоны сильными пальцами. Как хорошо она знала это выражение на красивом лице, сколько раз видела его в прошлом… О, как давно, кажется, он так смотрел на нее в последний раз! И все-таки в их отношениях было что-то не так, между ним и этой девушкой существовала преграда, но почему – Элизабет не могла угадать. Недоверие или ненависть видит она в неотразимых серых глазах? Или же этот мужчина, всю жизнь прекрасно управлявший своими чувствами, наконец, столкнулся с некой дьявольской загадкой, не может ее разгадать и проклинает себя за это?
А девушка! Элизабет прищурилась, изучая пылающее лицо Мереуин. В темно-синих раскосых глазах она увидела страх и стремление скрыть неприязнь. Нет сомнений, они не могут быть любовниками, радостно подумала леди Камерфорд, не могут, раз этой девчонке Иен так неприятен! Или все-таки могут? Неужели Иен, гадала она, заинтересовался малышкой в Шотландии и привез сюда против ее воли? Тут что-то странное, сказала она себе и во что бы то ни стало решила докопаться до истины.
– Что ж, – проговорила леди Камерфорд с вымученной улыбкой, больше похожей на гримасу, – наверное, вам хочется остаться одним. Я просто пришла посмотреть, что ты сделал с моим платьем, Иен, и вполне удовлетворена, ибо оно нашло себе неплохое применение. – И беспечно добавила, обращаясь к Мереуин, – Я пришлю еще, детка. Нельзя же, чтобы вас видели в городе в одном, и том же платье.
Как только леди Камерфорд скрылась за дверью, Иен разразился смехом, и Мереуин подняла на него недоуменный взгляд.
– Похоже, вы обзавелись покровительницей, – заключил он, отсмеявшись. – Что такое вы ляпнули, чтобы так настроить ее против себя?
Мереуин не ответила.
– Я ни на секунду не сомневаюсь, что Элизабет не передумает. Она, несомненно, уже строит планы, как от вас избавиться. Слишком упряма, чтобы так просто сдаться.
Узенькие плечики Мереуин поникли, она уронила голову на руки, чувствуя себя опустошенной и совершенно вымотанной только что разыгранным спектаклем.
– Так вот как вы собрались отомстить, – с тихим отчаянием сказала девушка, не поднимая головы. – Свести меня с ума играми в кошки-мышки.
– Хотите помириться со мной, Мереуин? – серьезно спросил Иен.
Она быстро подняла голову и встретила прямой взгляд серых глаз.
– Я просто хочу домой.
Иен ощутил укол совести.
– Я отвезу вас домой, если вы согласитесь раз и навсегда положить конец дурацкой клановой вражде между Вильерсами и Макэйлисами…
Мягкие губы Мереуин протестующе сжались.
– Не могу, – прошептала она, неприязненно глядя на него темно-синими глазами. – Не могу и не хочу! Вам каким-то образом удалось внушить Александру, что вы джентльмен, и теперь только я могу помешать вам завладеть Кернлахом, потому что только я знаю, какой вы на самом деле! Я не соглашусь на партнерство, если для этого должна буду пополнить число ваших раболепных любовниц!
Вошедший в столовую Фрэнсис услышал ее слова, и улыбка облегчения, утвердившаяся на его лице после ухода Элизабет Камерфорд, уступила место выражению растерянности. Когда Мереуин, поднявшись с кресла, прошла мимо него, Френсису показалось, что в ее глазах блестят слезы. Старый мажордом вопросительно посмотрел на широкую спину стоящего у окна маркиза. Он не привык вмешиваться в дела хозяина, но слова девушки возбудили в нем любопытство.
– Ваши дела не осложнились из-за этих предприятий, которые производят шерсть, милорд? – осторожно поинтересовался он, разглядывая темные пятна на скатерти, оставленные опрокинувшей чашку Элизабет.
Широкие плечи слегка пошевелились, и лорд Монтегю спокойно ответил:
– Нет, Фрэнсис, не осложнились. Думаю, что сложности я скорее всего унаследовал. Похоже, приняв наследство Эдварда, я угодил в осиное гнездо.
– Эта молодая девушка, – озабоченно продолжал Фрэнсис, – принадлежит к той семье, с которой вы вступили в партнерство?
– Да. Всем заправляет ее старший брат, но она так сражается за дело, что можно подумать, будто оно принадлежит только ей одной.
Фрэнсис расстроено кашлянул.
– Прошу прощения, милорд, но не считаете ли вы, что она вправе беспокоиться? – Бросив взгляд на помрачневшее лицо маркиза, он поспешно пояснил: – Я хочу сказать; судя по услышанным мной словам, она опасается, как бы вы не разлучили ее с семьей. Может, видит в этом угрозу для своего дома и своей жизни?
– Вы делаете чересчур серьезные выводы из того немногого, что услышали, – буркнул Иен и сурово добавил: – И начинаете вести себя подобно Дэвису, любящему соваться не в свое дело.
Получив выговор, Фрэнсис умолк, снял со стола испачканную скатерть и вышел. Иен угрюмо стоял у окна. Он сожалел о своих словах, хорошо понимая, что оскорбил чувства старого мажордома. Но что может понять Фрэнсис в проблемах, навалившихся на него с тех пор, как он принял трижды проклятое решение продолжить дело Эдварда? Мереуин никогда не поверит, но он честно намеревался вести дела с Александром на основе взаимного доверия и сотрудничества. Он устал от ее нескончаемой неприязни и упрямо решил довести до конца свой замысел – держать девушку здесь до тех пор, пока не вышибет из нее гордыню.
– Прошу прощения, мисс, его светлость сказал, чтобы нынче вечером вы надели вот это.
Мереуин подняла глаза от письменного стола. Она писала письмо, которое Дэвид днем должен был доставить на Бонд-стрит. Три дня назад лорд Монтегю запретил девушке пользоваться каретой и, можно сказать, посадил ее под домашний арест после того, как узнал о попытке одолжить денег у проникшегося к ней симпатией слуги, который не смог устоять перед умоляющим взглядом прекрасных темно-синих глаз. Несчастный юноша был тут же уволен, и никакие просьбы Мереуин не поколебали бессердечного маркиза.
Девушка обернулась к робко стоящей в дверях гостиной горничной, держащей в руках шелковое голубое платье отделанное золотыми лентами и шитьем. Мереуин обомлела, не в силах поверить, что эта прелесть предназначена для нее.
– Наверное, нет необходимости так наряжаться для того, чтобы пообедать внизу в одиночестве, – вздохнула она, положила перо, подошла к зардевшейся девушке и задумчиво взяла у нее платье. – Его светлость не собирается присоединиться ко мне за обедом?
– Нет, мисс. Он
