она.
– Вы уверены, что сумеете его удержать?
Элизабет гневно вспыхнула:
– Разумеется!
– Говорят, ваш роман с лордом Монтегю окончился еще до его отъезда в Шотландию, – лицемерно заметил Уильям.
Короткое шипение уведомило его, что удар достиг цели.
– Клянусь, это сплетни завистниц. Иен вовсе не хочет жениться на этой девчонке, в действительности ему интересно лишь переспать с ней. Но я вас уверяю, этого не случится. Он любит меня, а вы, Уильям, позаботитесь, чтобы… небольшое препятствие, вставшее между нами, исчезло.
Уильям поудобнее уселся в кресле и засунул руки в карманы камзола.
– И как же, скажите на милость, вы намерены все это устроить, дорогая?
– Первым делом вы должны сказать Мереуин, что вам известна вся правда о ее бедственном положении. Утром пошлете ей записку с просьбой о встрече, чтобы как следует обсудить дело без лишних ушей.
– А потом?
Элизабет с энтузиазмом изложила свой план до конца, и ни один из заговорщиков не усомнился в правильности сделанных выводов и в том, что Мереуин им поверит. Ни Уильям, ни Элизабет даже не подозревали об опасностях, которыми чреват их заговор.
Мереуин стояла перед зеркалом, убирая волосы в простую, но очень идущую ей прическу, и глубоко вздыхала. Ее лицо в зеркале было бледным и мрачным, но девушка не могла объяснить, почему чувствует себя столь несчастной теперь, когда нашла способ бежать из Лондона. Она уедет отсюда, прежде чем Уильям Роулингс вспомнит ее, прежде чем ее силой выдадут замуж за маркиза. Не этого ли она жаждала больше всего на свете?
Мереуин снова вздохнула так тяжко, что глубоко тронула бы любое сердце, поднялась с мягкого пуфика перед туалетным столиком, взяла шляпку и перчатки. Девушка надела бледно-розовое платье, отделанное широкой полосой бордоских кружев, выбранное ею еще утром, но, когда повернулась и в последний раз бросила взгляд в зеркало, не увидела в нем ничего хорошего.
Спустившись в столовую, Мереуин обнаружила еще один повод для дурного настроения, воплощенный в огромной фигуре маркиза Монтегю, расположившегося за столом с чашкой кофе.
Серые глаза прищурились при виде нерешительно замершей в дверях Мереуин, и маркиз нетерпеливо бросил:
– Входите, черт побери, я вас бить не собираюсь.
Мереуин села напротив, напряженно выпрямив спину и независимо вздернув маленький носик.
– Очередное творение миссис Ладли, как я понимаю, – заметил маркиз, прервав затянувшееся молчание. – Вам очень идет.
Мереуин ответила на комплимент ледяным взором.
– Зачем вы здесь?
– А что, человеку нельзя позавтракать в собственном доме?
– Ваш дом на Гросвенор-роуд, – неприязненно напомнила она.
– Парламент еще не принял закона, запрещающего мне завтракать в любом доме, в каком пожелаю, при условии, что дом этот принадлежит мне. – На полных губах играла усмешка, но глаза смотрели серьезно и строго. – Собственно говоря, я пришел уведомить вас, что мы отбываем в Равенслей в полдень.
Мереуин смотрела через стол на красивое безжалостное лицо, пытаясь сдержать охватившую ее панику.
– Почему так скоро?
Иен пожал могучими плечами:
– Предположим, мне хочется исключить любую возможность потерять невесту перед свадьбой. Вчерашнее безумное путешествие натолкнуло меня на мысль, что вы достаточно глупы, чтобы рискнуть еще разок. Я решил это предотвратить.
– Постараюсь собраться вовремя, – неохотно пообещала она, с трудом сдерживая желание выплеснуть кофе в самодовольную физиономию.
Он фыркнул:
– По-моему, вы уже собрались, мисс, а все, что не упаковано, просто останется здесь.
– У меня назначена встреча, которую отменить невозможно, – сказала Мереуин как можно более безразлично.
Последовала короткая пауза, после чего маркиз небрежно спросил:
– Еще одна экскурсия в гавань? Решили отдать себя в руки первого встречного капитана, лишь бы избавиться от меня?
Он заметил, как дрогнули мягкие губы, но голос звучал твердо:
– Разумеется, нет. Я собралась навестить Алисию Полингтон. Она меня ждет. Раз они не получили приглашения на свадьбу, – добавила девушка, принимаясь за еду, – я считаю вполне естественным перед отъездом нанести ей визит.
Иен одобрительно кивнул:
– Весьма разумно, мисс. Я уже приказал кучеру отвезти вас.
Мереуин удалось скрыть удивление подобной осведомленностью о ее личных планах.
– Очень любезно с вашей стороны.
Иен стиснул зубы.
– Само собой разумеется, я приказал ему также немедленно доставить вас обратно, пригрозив увольнением, если он согласится поехать еще куда-нибудь.
– Обещаю повиноваться.
На секунду глаза их встретились, ее – невинные, широко распахнутые, его – испытующие и подозрительные, Мереуин невольно почувствовала, как в душе ее что-то дрогнуло при мысли о затеваемом ею предательстве, но она заставила себя отвести взгляд, и чувство беспокойства мгновенно исчезло.
Через десять минут она вышла во двор и увидела, что маркиз дает наставления кучеру в алой с золотом ливрее и треуголке на тщательно завитом парике. Карета на высоких колесах была готова, четверке беспокойно перебирающих ногами коней не терпелось рвануться вперед, и Мереуин мысленно молилась, чтобы не выдать своего нервного возбуждения, когда Иен будет подсаживать ее в карету.
Когда она устроилась на подушках, маркиз закрыл дверцу и заглянул в окошко:
– Передадите Алисии мои наилучшие пожелания? – Он широко улыбнулся, и Мереуин испугалась, уж не задумал ли маркиз очередную каверзу.
– Конечно, – ответила она гораздо теплее, чем намеревалась. Разрази Бог эту самодовольную свинью. Почему его обаяние всегда так неотразимо действует на нее?
– Не надо хмуриться, дорогая, – дружелюбно посоветовал Иен. – От этого появляются ранние морщины.
– До своего дня рождения я рассчитываю заиметь, по меньшей мере, десяток, – посулила Мереуин, – так что придется вам провести остаток дней с жуткой уродиной.
Иен расхохотался:
– Ни в коем случае не позволю портить вашу красоту, моя дорогая. Клянусь, за вами будут ухаживать, как за королевой.
– А как же ваша клятва сделать мою жизнь невыносимой? – холодно поинтересовалась Мереуин. – Вы, как всегда, полны противоречий, милорд.
– Сегодня, мисс, вам не удастся меня завести, как бы вы ни старались. – Стальные глаза не отрывались от мягких алых губ. – Завтра в это же время вы уже будете моей женой.
Мереуин безошибочно угадала вспыхнувшее в потемневших глазах желание и демонстративно отвернулась. Карета так резко тронулась с места, что она едва не свалилась с сиденья. «Слава Богу, что мне пришла мысль обратиться за помощью к Алисии, – подумала Мереуин, с облегчением оставляя позади лорда Монтегю. – Просто сил нет дождаться, когда я от него избавлюсь!»
Путь до особняка Полингтонов был недолгий, хотя кучеру приходилось искусно лавировать на запруженных экипажами улицах. Карета без конца останавливалась, медленно продвигаясь вперед, и Мереуин все больше радовалась, что сегодня покинет Лондон. Хотя город ей понравился, она истосковалась по деревенскому уединению и покою.
Никогда никому – даже Дэвиду – не говорила Мереуин о своей тоске по дому, о том, как соскучилась по пустынным торфяникам и величественным горам Шотландии. Балы и приемы, на которые таскал ее Иен в Лондоне, доставляли ей радость и удовольствие, но она не задумываясь променяла бы их все на одну верховую прогулку по полям. И если удастся уговорить Алисию помочь ей, радостно думала Мереуин, мечта эта осуществится намного скорее, чем можно было надеяться.
Морщинка озабоченности пересекла гладкий лоб девушки. По правде сказать, она идет на большой риск, решаясь рассказать правду Алисии Полингтон, с которой виделась всего один раз, но в тот вечер она чутьем поняла, что Алисия честна и достойна доверия. Кроме того, она призналась, что боится маркиза Монтегю и именно на это делала ставку Мереуин, поскольку леди Полингтон сможет представить весь ужас ее положения.
Мысль о возвращении домой, в Шотландию, вдохновила Мереуин на осуществление этого плана. Конечно, Иен придет в ярость, но она уже будет в безопасности, за толстыми стенами Кернлаха, где он не сможет ей ничего сделать.
– Ах ты, грязный сукин сын, проваливай! – услышала она вдруг крик кучера и высунулась в окно, чтобы выяснить причину его возмущения. С узкой боковой улочки резко вывернул роскошный выездной экипаж и тащился теперь перед ними, шарахаясь из стороны в сторону, в результате чего Джону Боллингу, которому и без того стоило немалого труда сдерживать ретивых коней, вообще пришлось перевести их на шаг.
Торчавшие на углу ребятишки моментально воспользовались ситуацией и буквально облепили их карету.
– Пошли прочь! – рявкнул сверху побагровевший от злости Джон.
– Эй, заткнись! – весело прокричал в ответ маленький оборванец грозя кучеру кулачком. – Пенни, ваша милость! – заныл он, глядя на Мереуин просительным взглядом.
Другие дети тут же поддержали его, но Мереуин лишь улыбалась, качая головой, ведь у нее не было денег, чтобы одарить маленьких нищих. Они бежали за каретой, а некоторые, самые смелые, даже взбирались на колесо и совали грязные ручонки в окошко.
– Пожалуйста, ваша милость, пении!
Мереуин забилась в дальний угол кареты. Кто бы мог подумать, что уличные попрошайки такие настырные!
– Убирайтесь или получите кнута! – взревел Джон, угрожающе
