заградительные кордоны. Те бандиты в доме, что я уложила, в их руках. Милиция сосредоточится на них, подумает, что мы одна банда. Вот для чего я развязывала руки мордатому перед штурмом, чтоб подумали, что мы заодно. Повреждения спишут на спецназ. А снотворное в зонтике хоть и валит сразу, но действует короткое время. В кабинет следователя они попадут свежие, как огурчики. Я же потом позвоню своему знакомому в милицию и узнаю, что они наплели.
— Ясно, — протянул Феофанов, — но мне кажется, лучше сторожу денег дать, чтоб нас не выдал.
— Думаешь, он не выдаст? — скептически спросила я. — Он с нас деньги возьмет, потом еще и вознаграждение получит. Откуда ты знаешь, может, он всю жизнь мечтал обезвредить опасных преступников.
Мы подошли к дому. Ограда из сетки-рабицы окружала строение по периметру. Ворота грубой работы из уголка и арматуры. Фронтоны дома и ставни окрашены в синий цвет. Замок на воротах висел настолько примитивный, что мне его было даже противно открывать, проще сбить. Но сторож тогда расстроится, поэтому пришлось возиться. Орудуя отмычкой, я выругалась. Замок, порядочно заржавев, не поддавался.
— Что же нам тогда делать? — спросил Феофанов у меня за спиной. — Эта же сволочь нас по-любому выдаст. По его морде это видно.
— В данный момент я придумываю, как помешать этому, — буркнула я, надавливая на отмычку.
С сухим щелчком замок открылся. Мы вошли. Я велела Феофанову поменьше топтать вокруг. Замок на бане был получше и смазанный. Я открыла его, а затем велела Феофанову посмотреть, есть ли в садовой емкости вода или ее всю слили к зиме. В емкости оказалась мертвая зона ниже сливного крана. Воды хватило наполнить баки в бане. Обыскав двор, я обнаружила тайник с дровами, приготовленными хозяевами для шашлыков на следующий год. Вскоре уже из трубы бани потянул легкий дымок, а мы с архитектором сели греться перед печкой.
— Наверное, я теперь схвачу пневмонию и, к радости моей жены, сыграю в ящик, — со свойственным ему оптимизмом заметил Феофанов.
Я отрегулировала старый радиоприемник, найденный в доме. Как раз шел выпуск новостей, и я ждала какой-нибудь информации о нас. На столике рядом стояли открытые банки с килькой, пакет крекеров — все съестные запасы хозяев жилища.
— Вы ешьте, а я потом, — предложил Феофанов, сглатывая слюну. Время перевалило за двенадцать, а у нас обоих с прошлого вечера маковой росинки во рту не было.
Гордо отказавшись от еды в пользу клиента, я спросила его:
— Виктор Арсентьевич, а не поясните ли мне, почему вас пытали, когда сегодня утром я ворвалась в дом? Бандиты у вас что-то требовали? Вы им денег должны?
— Да не должен я никому, — буркнул Феофанов сердито. Всем своим видом он показывал, что килька на крекере для него намного интереснее моих вопросов.
— Я жду ответа, — с нажимом сказала я. — Или, может, мне вас бросить? Сама я выберусь без проблем. Насчет вас же сильно сомневаюсь.
— Да успокойтесь, я думаю, как бы вам об этом рассказать! — нервно закричал он. — Вот насела!
— Я вас не тороплю. Соберитесь с мыслями, успокойтесь, — миролюбиво сказала я. — По радио передали, что в Карасеве задержали банду преступников. Двоим удалось бежать, но поиски ведутся. Больше ничего не сказали.
— Они требовали с меня некоторую информацию, которая касается моей работы, — нехотя сказал Феофанов.
— Поконкретнее, — попросила я.
— Ну, проект они требовали с меня. Я как раз для своей фирмы сейчас разрабатываю один крупный проект. Через неделю должен сдать, — ответил Феофанов.
Меня даже в жар бросило. Слова архитектора кардинально меняли дело. Все прежние версии меркли по сравнению с открывшимся фактом. Вот зачем перевернули квартиру Феофанова.
— Что это за проект и где он находится? — требовательно спросила я. — Вы что, его с собой таскаете?
— Евгения Максимовна, дело в том, что мне нельзя обсуждать детали своей работы с посторонними, я подписку о неразглашении давал. Поймите меня правильно, — сбивчиво стал говорить Феофанов. — Я над проектами всегда дома работал, поэтому, когда уходил, забрал ноутбук и диск с информацией с собой. Компьютер отобрали бандиты в подъезде. Помните, меня еще ножом пырнули.
— А диск где? — спросила я.
— Диск пропал сегодня утром, — понуро сказал Феофанов. — Хотел им отдать, а его нет. Был в куртке.
— Понятно. — В моей голове мгновенно родилось предположение, куда он мог деться. Вероника стащила.
Вслух я этого не сказала. Меня перебил архитектор:
— Я вот не понимаю, как бандиты меня нашли. В милицию позвонила Вероника, допустим, что так. Но эти-то уроды как узнали?
— Есть множество вариантов, — уклончиво сказала я. — Может быть, в милиции у них свой человек. Может быть, они каким-то образом прослушивали звонки, поступающие на пульт дежурной части. Может, кто-то из местной братвы опознал вас и передал куда следует. Бессмысленно сидеть и строить предположения. Лучше ответьте, кому так срочно мог понадобиться ваш проект. Насколько я поняла, работодатель ждет его через неделю. В каком состоянии он у вас был?
— Все было готово, — ответил Феофанов, нервно теребя крекер. — Решил неделю отдохнуть, тут эта заморочка с женой, потом понеслось.
— Подумайте хорошо, кому мог понадобиться ваш проект? — переспросила я терпеливо.
— Конечно, я точно не знаю всех этих дел, — неуверенно проговорил Феофанов. — У нашей фирмы были какие-то трения со строительной фирмой «Бригантина». Наши и «Бригантина» не могли никак поделить, кто будет строить торговый центр на набережной. Наша фирма выиграла тендер, а конкуренты стали наезжать, что мы мошенничали. Директор, по крайней мере, так рассказывал. После всех сотрудников заставили дать подписку о неразглашении информации, представляющей коммерческую ценность. Я тоже подписал, но не думал, что дело зайдет так далеко.
— А дорого вообще эти проекты стоят? — спросила я Феофанова. Тонкостей строительного бизнеса я не знала.
— Если нанять для проектирования стороннюю организацию, то стоимость проекта может доходить до тридцати процентов затрат на строительство, а это миллионы, — со знанием дела сообщил архитектор. — Наш отдел в «Альбатросе» во главе со мной экономит фирме огромные деньги.
— Так. А чего, например, добьются конкуренты, похитив ваш проект? — спросила я, прикидывая новые сценарии развития событий.
— За неделю и даже за месяц его восстановить невозможно, — сказал Феофанов, как бы размышляя вслух. — В общем, срыв сроков строительства, а дальше от неустойки заказчику до судебного разбирательства и банкротства фирмы. Заказ-то очень крупный.
— Вы имеете в виду торговый центр? — уточнила я. — Этот проект у вас похитили?
— Ну да, этот, — признался Феофанов.
С улицы послышалось ворчание автомобильного двигателя. Я осторожно выглянула в маленькое оконце бани. К воротам, подпрыгивая на ухабах, подъехала раздолбанная «Нива» кофейного цвета вся в мазках белой краски. Сторож Венедикт Александрович, сидевший на водительском сиденье, нажал на сигнал несколько раз, требуя внимания к своей персоне.
— Сидите здесь, я к нему схожу, — велела я Феофанову, встала и вышла из бани. На улице накрапывал мелкий дождик. Сторож высунулся из окошка, хотел что-то сказать, но я молча открыла дверцу и села к нему в машину.
— Есть дело.
— Да ты мне всю машину, паскуда, загадишь! — завопил сторож, намереваясь вытолкнуть меня обратно.
