пришлось снизить скорость. Машина плавно проходила бугры, ямы, выбиралась из глубоких канав, отвердевших на морозце. Перед домом сторожа я остановилась и посигналила. В окнах света не было, и от моих попыток привлечь к себе внимание ничего не изменилось. Я мгновенно сообразила, что Феофанов со сторожем, приняв меня за банду головорезов, затаились. Может, даже сторож целится уже в машину.
Я вышла из джипа и крикнула, чтобы выходили.
— Ты одна? — спросил Феофанов, осторожно высовываясь в приоткрытую дверь. Было видно, что его подталкивали в спину.
— Одна, конечно, — ответила я. — Тащите сюда наши вещи, и отчаливаем.
— Куда? — спросил Феофанов, лягнул ногой назад и крикнул, повернув голову: — Да хватит, задрал уже!
— В надежное место, — буркнула я, — давай живенько.
Феофанов скрылся в доме, а на крыльцо вышел хмурый хозяин с ружьем.
— Так-так. Из грязи в князи, — протянул он, косясь на джип. — Что, начинаешь уже кататься на иномарках? А кто мне мозги тер про деньги? Где они?
— Нету, не удалось подобраться, — пожала я плечами. — Вот единственное, что посчастливилось поиметь, эта тачка.
— Брешешь, — не поверил сторож, направляя на меня фонарик.
— Обыщи, — предложила я дипломатично. — Что найдешь в машине — все твое.
В салоне сторож обнаружил спящего бандита.
— Что это?
— А, это, — скривилась я, — хозяин джипа, наверное, завалялся, забыла выбросить.
Сторож осторожно распахнул ворот рубахи бандита и расширенными глазами обозрел массивный золотой крест на пудовой цепи, таившейся на волосатой груди. Справа красовалась татуировка оборотня и подпись ГУИИЗ — эмблема беспредельщиков. Подпись расшифровывалась, как «Где увижу — изнасилую и задушу». Венедикт провел пальцем по татуировке, осветил синие от наколок руки, перстни, значки. Все его настолько впечатлило, что он захлопнул дверцу и отошел, держа машину под прицелом.
— Ты совсем, блин, обурела, мозги куриные! Ты знаешь, кто он?
— Да какая разница? — сказала я, сдерживая зевок. — Машина клевая, вот я и взяла.
Сторож с дикими глазами обернулся ко мне и зашипел:
— Убирайтесь, дебилы, отсюда! Немедленно! Забудьте про меня и что здесь были. Если появитесь, я вас постреляю!
— А деньги, надо забрать деньги, — напомнила я ему с улыбкой, — склероз, что ли?
— Трупам деньги не нужны, — процедил Венедикт и со злостью плюнул на землю: — Раздолбаи!
Из дома выбежал запыхавшийся Феофанов с узлом в руках.
— Кидай назад, — велела я, прыгая на водительское сиденье. Через полуопущенное стекло я улыбнулась сторожу: — Спасибо за хлеб, за соль.
— Пошла в задницу, — напутствовал он меня добрым словом в дорогу.
— Что там за мужик на заднем сиденье? — Феофанов плюхнулся рядом со мной.
— Не знаю, может, приложение к джипу, — холодно ответила я.
Когда мы отъезжали, сторож стоял на крыльце и с опаской смотрел нам вслед.
— Так куда же мы едем? — повторил свой вопрос Феофанов уже на трассе. — По-моему, я имею право знать.
— Я тоже имею право кое-что знать, — намекнула я, не отрываясь от дороги.
— Я что-то недопонял? Что вы хотите знать, Евгения Максимовна? — изобразил Феофанов неведение.
Я промолчала. Впереди на дороге появился пост ГАИ, охранявшей подступы к Тарасову. Я снизила скорость. Не оборачиваясь, руля одной рукой, другой пошарила за спиной, ощупывая одежду бандита. Наконец наткнулась на скрутку денег во внутреннем кармане дубленки. Объезжая шлагбаум, я велела Феофанову приоткрыть стекло.
— Достаточно! — Я пропихнула в щель деньги. Они упали и откатились к ногам инспектора, вооруженного автоматом. Фокус не удался. Уловив его реакцию, я нажала на газ.
Выстрелов вслед не прозвучало, однако после отчаянных свистков за нами понеслись две машины, разрывая ночь жутким воем сирен. Я бросила джип влево, потом вправо, развернулась, вломилась задом в какие-то кусты, а когда появились преследователи, выскочила перед ними, заставив столкнуться, и погнала в обратную сторону. Свернула несколько раз. Потянулись ряды гаражей. Я загнала машину в проезд между ними, где вдвоем с Феофановым мы перетащили владельца машины на переднее сиденье, усадили так, будто бы он вел машину. Тем временем вой сирен нарастал. Феофанов нервно вцепился в узел с вещами и поволок его в направлении, указанном мной. Как-то некстати очнулся бандит.
— Что за дерьмо? — прохрипел он, мотая головой. Я одним ударом отправила его в нокаут и побежала вслед за архитектором.
— За каким рожном мы поперлись в Тарасов? И на дачах было неплохо, — задыхаясь, выдавил из себя Феофанов, когда я поравнялась с ним.
— Да я немного пошалила в Карасеве на дискотеке, — призналась я, — опять могли начать шерстить дачи, да и в Тарасов в любом случае пришлось бы возвращаться, чтобы завершить дело.
— Завершить? — удивился Феофанов.
По узкой улочке мы прошли к длинному девятиэтажному дому из посеревшего от времени силикатного кирпича. Грязный подъезд малосемейного общежития произвел на архитектора негативное впечатление.
— Зачем мы здесь? — спросил он, глядя на стены, изрисованные разнообразными словами, рисунками на анатомические темы, граффити. — Тут можно так навернуться.
— Со временем привыкнете, — пообещала я, — это станет нашим домом.
Откуда-то сверху послышался дикий смех, затем пьяный голос затянул песню «Ой, мороз, мороз».
— Нет, к такому я не привыкну, — прошептал Феофанов, подняв глаза к потолку лестничной площадки. — Почему бы не поехать в гостиницу?
— Потому что в гостинице мы можем привлечь к себе внимание, — ответила я, проводя архитектора по длинному коридору с рядами дверей по обе стороны. — К тому же мною в этом доме подготовлены пути к отступлению: один через крышу в соседний подъезд, другой по балконам, третий по пожарной лестнице. В гостинице подобных возможностей не будет. Многие комнаты в общежитии сдаются. Постоянно кто-то въезжает, кто-то съезжает. Контингент в основном сильно пьющий да наркоманы. Идеальное место, чтобы затеряться.
— Да уж, — пробормотал Феофанов с сарказмом.
Отмычкой я вскрыла дверь одной из комнат и пригласила его внутрь.
— Чья это комната? — поинтересовался Феофанов, обозревая убогий интерьер.
— Моя. Во время прошлого дела мне пришлось ее снять на месяц, а срок аренды еще не истек, — призналась я.
— Как тут жить? Практически голые стены, — стал ворчать Феофанов. — Монашеская келья по сравнению с этим — отель пять звездочек. Ни телевизора, ни ванной. Хорошо хоть туалет есть. — Он заглянул в крошечную уборную, ахнул и сказал печально: — Так, ладно, туалета нет.
— Хватит придираться, — строго сказала я, — унитаз почти целый. Пулевые отверстия на сливном бачке можно заткнуть, а если не дотрагиваться до острых осколков кафеля на стенах, то ничего не произойдет.
— А что тут произошло? — с интересом спросил Феофанов, осматривая изрытые пулями стены.
— Меня пытались замочить в сортире, только и всего, — с беззаботным видом я села на табурет. — «Оса» с глушителем, магазин двадцать патронов. Я обезвредила этого урода, лишь когда он выпустил весь боекомплект. Можете представить, как драться в этом каземате размером девяносто сантиметров на метр сорок. Не чаяла выжить. У него была еще граната, но до нее не дошло.
— Что с ним случилось? — с расширенными глазами завороженно спросил Феофанов.
— Вам лучше не знать, а то ночью кошмары станут сниться, — улыбнулась я загадочно.
— Ну у вас и работка! — покачал головой Феофанов.
