– Да как вы смеете меня допрашивать?! – раздраженно проговорила Филиппа и резко повернулась, направляясь к двери, но он крепко схватил ее за руку.
– Я имею на это полное право, так как взял на себя обязанность отвечать за вашу безопасность.
– Вас об этом никто не просил! – отпарировала она.
В зале никого не было, и ее голос звонко разнесся по помещению. Филиппа испугалась, что может кого-нибудь разбудить в общей комнате и в номерах. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь спустился и стал выяснять, кто шумит и не дает спать. Было холодно, и девушка подошла к очагу, где еще тлели угольки. Вдруг Филиппу словно озарило: как она может оставаться один на один с мужчиной, которого считает своим заклятым врагом? Когда на дворе глубокая ночь? Она догадалась, почему дрожит, – явно не потому, что ночь выдалась довольно холодной.
– Сэр, позвольте мне вернуться в свою комнату. Я валюсь с ног от усталости, – едва слышно сказала она.
– Если б вы в самом деле устали, то не бродили бы по коридору. Я отпущу вас только тогда, когда вы объясните мне столь странное поведение, – сухо ответил он.
– Пусть это вас не беспокоит. Я не обязана отвечать на ваши вопросы, сэр! – закипая от гнева, воскликнула Филиппа.
Ее возмущало, что он, обращаясь к ней, не называет ее «миледи» – согласно ее титулу и положению.
– Если вам хочется услышать мое объяснение, то знайте: я действительно искала Питера.
– Зачем?
– Как я уже сказала, это вас не касается. Я… я… – Она лихорадочно подыскивала подходящую случаю причину и выпалила первое, что ей пришло в голову: – Просто я хотела поговорить с ним о некоторых вещах, касающихся нашего путешествия… Я не хотела беспокоить маму…
– Вы считаете, что это единственная причина не беспокоить вашу маму? – строго спросил сэр Рис.
– Вы предполагаете, что…
– Зачем мне что-либо предполагать, если факты говорят сами за себя? Вы просыпаетесь среди ночи, выбегаете полуодетая из своей комнаты и ищете верного сквайра своего отца! Это наводит меня на размышления!
Ее охватила такая ярость, что она занесла руку, чтобы влепить ему звонкую пощечину, но он схватил ее руку с такой силой, что она закричала от боли.
– Кошечка явно взбесилась, – пробормотал он едва слышно.
Филиппа стала вырываться, но он сжал ее руку еще сильнее. Зажмурившись от боли, девушка поняла, что на руке останутся синяки. Наконец он отпустил ее, и она быстро отошла от него на безопасное расстояние.
– Как вы смеете? – закричала она, чуть не плача. – Как вы смеете намекать, будто мы с Питером… – Она не договорила, задохнувшись от гнева. – Питер честный человек! Мы доверяем ему во всем, а мой отец доверил ему даже наши с мамой жизни…
– Я не сомневаюсь в этом, – угрюмо проговорил сэр Рис, – но ваш отец уверен, что Питеру Фиэрли можно доверить и вашу честь?! Вы выбегаете из своей комнаты поздно ночью, ищете его в кромешной тьме, беспокоитесь, что он поздно вернулся…
– Это сущая правда! – подтвердила она, сверкнув своими красивыми зеленовато-голубыми глазами. – Вы хотите добиться от меня подтверждения, беспокоюсь ли я о благополучии Питера, и потом подвести под это какое-нибудь неблаговидное объяснение? Представляю, каково живется людям, которым по воле рока приходится зависеть от вас!
Он молча смотрел, как вздымается от гнева ее девичья грудь. Заглядевшись на нее, он пропустил ее издевательский намек мимо ушей и любовался ее совершенной красотой, отметив про себя, что Филиппа еще более красива, чем была ее мать в этом возрасте, когда он восьмилетним мальчиком встретил ее на рынке. Вдруг он помрачнел от мысли, что, хотя Филиппа и выглядела девочкой-подростком, на самом деле она таковой не была. Доказательство было у него прямо перед глазами. «Она настолько красива, что легко могла влюбить в себя всю мужскую часть придворных вдовствующей герцогини Маргарет», – подумал сэр Рис. Правда, сейчас она ищет преданного сквайра ее отца, человека немолодого и небогатого, который годится ей скорее в отцы, чем в любовники. Но не торопится ли он с выводами? Она в самом деле ищет Питера Фиэрли только для того, чтобы обсудить предстоящее путешествие? Сэр Рис очень хотел бы в это верить. Она так молода – шестнадцать, самое большее семнадцать лет, – и он был уверен, что ее родители строго следят за окружением своей дочери. К тому же девушка не только божественно красива, но и благородного происхождения. Ее родители обеднели только из-за того, что отец Филиппы был вынужден жить в изгнании в Бургундии. Может быть, она уже догадалась, как трудно будет ее отцу подыскать ей подходящего жениха. Как, должно быть, ей неприятно об этом думать…
Сэр Рис тяжело вздохнул. Он должен доказать ей, что при сложившихся обстоятельствах ее опрометчивое поведение очень опасно.
– Леди Филиппа, я надеюсь, вы понимаете, какое вы и ваша матушка переживаете сейчас трудное и опасное время. Это обязывает вас быть очень осмотрительной. – Заметив, что она хочет перебить его, сэр Рис остановил ее, многозначительно подняв руку. – Выслушайте меня внимательно. Я не могу объяснить себе, с какой стати вы ищете сквайра вашего отца в столь неподходящее время. Сейчас глубокая ночь! Эта необдуманная выходка может обернуться непоправимым несчастьем. Вы слышите?
– Слышу, – недовольно процедила Филиппа сквозь стиснутые зубы. – Я хотела бы узнать, почему вы спали под нашей дверью, а не в общей спальне, как вы нам сказали?
– Охотно объясню. Я взял на себя обязанность быть вашим защитником, – просто ответил он. – Хотя война закончилась, в стране сейчас очень неспокойно. Всюду рыщут люди короля, а солдаты, свободные от службы, могут создать неразрешимые проблемы для беспечных девушек. Уверен, что вы сами догадались, что я имею в виду.
– Так кто вы – наш защитник или тюремщик? – холодно спросила она, и его глаза потемнели. – Я имела в виду… я не понимаю… почему вы назначили себя нашим охранником.
Он пожал плечами:
– Возможно, потому, что сама Непорочная Дева Мария вразумила меня взять на себя эту обязанность. Или вы считаете, госпожа, что этого недостаточно?
Филиппа надменно вскинула голову, отчего ее густые волосу цвета спелой ржи тяжелой волной рассыпались по плечам и спине. Ему нестерпимо захотелось прижать ее к себе и погрузить свои пальцы в это золотое благоухающее море. О чем она думает, появляясь перед мужчиной глубокой ночью, когда кругом ни души? Она не знает, что такое благопристойное поведение? Неужели она не осознает, какой соблазн охватывает мужчину, когда он сталкивается с ней в безлюдном месте? Он постарался взять себя в руки. Что с нее возьмешь? Она слишком молода и неопытна, но, к счастью, под его защитой! А уж он умеет управлять своими чувствами.
– Я не уверена, – холодно проговорила Филиппа, – рады ли мы с мамой, что вы стали нашим защитником и покровителем. А теперь, сэр, отойдите в сторону и позвольте мне вернуться в нашу с мамой комнату!
Он кивнул и, посторонившись, пропустил ее к двери, не смея прикоснуться к ней.
– Разумеется, леди Филиппа, я буду стоять на часах у вашей двери столько, сколько потребуется для вашей безопасности, – глухо проговорил он.
Она не удостоила его ответом и, пройдя мимо него, поднялась в свою комнату.
Сэр Рис покорно пошел за Филиппой и, когда дверь за ней закрылась, сел под дверью. Он был настолько очарован, словно она бросила ему в глаза волшебную пыль и, околдовав его, похитила его душу. Как такое могло произойти с ним? Да еще так неожиданно? Это произошло не только потому, что она божественно красива и от одного взгляда на нее у него замирало сердце. Его привлекали в ней ее душевность и смелость, и он молился, чтобы эти качества не ввергли ее в очередное опасное предприятие.
Он мучительно размышлял над тем, спешила ли она на встречу с любовником, или это игра его разгоряченного воображения. И имеет ли он право обсуждать ее поведение.
Он загадочно улыбнулся. Определенно она презирает его. Но почему? Из-за того, что он теперь владеет
