– Знаешь, мне пора, – сказала я минут через десять. – Боюсь, что дед там без меня совсем закиснет. Оля, приходи к нам завтра в гости.
– Спасибо за приглашение. Созвонимся.
Когда я вернулась домой, Ариша спустился ко мне и сказал:
– То ли я не понял, как надо пользоваться прослушкой, то ли Ковалев все еще не вернулся домой.
– Ни то, ни другое, – возразила я ему. – Обращаться с прослушивающей аппаратурой не сложнее, чем с телевизором. Уверена, тебе эта задача вполне под силу. Что касается Виктора Николаевича, то он вернулся, и не один, а с симпатичной девчонкой, которая хохочет по любому поводу, как законченная дурочка. Ковалев жарит в саду шашлык и развлекает ее анекдотами про блондинок. А поскольку его гостья сама блондинка, то выходит, что она смеется над собой.
– Однако недолго он горевал из-за ухода Галочки, – дедуля осуждающе покачал головой. – И как же быстро он завел новую интрижку!
– Ну, у него сотрудниц-то много, выбор большой. Сегодняшняя девица в мини-маркете на его заправке работает.
– Неужели только одна Даша ему отказала?
– Почему же? Засухина рассказывала, что дочка уборщицы уволилась из-за того, что босс к ней приставал.
– Надо же, какой сексуально озабоченный тип! – возмутился Ариша. – Совсем ничего не стесняется. Все-таки это правильно, что ты ему кротовую «Анти-Виагру» подсунула. Только бы приборчик не подвел…
Утром мы узнали, что жители Тютюевки не зря прозвали известную мне модель отпугивателя кротов и землероек «Анти-Виагрой». Для этого нам просто достаточно было включить прослушку. Благодаря одному из «жучков», установленных в доме номер тринадцать, мы услышали, что блондинка несколько раз назвала Ковалева импотентом. Он пытался это ее заявление как-то оспорить, ссылался то на свою сильную усталость, то на магнитные бури, но так и не смог убедить свою молодую симпатичную гостью в том, что произошло досадное недоразумение. Она гордо ушла, а он от злости принялся бить посуду.
Мы с Аришей переглянулись, дед улыбнулся одними уголками губ и философски заметил:
– Вот уж, воистину, счастье состоит не только в том, чтобы иметь то, что хочешь, но и в том, чтобы хотеть то, что имеешь!
С этим невозможно было спорить. Я уже не сомневалась в том, что прибор, купленный в магазине «Дачник», обладает-таки побочным воздействием.
Настроение у меня было приподнятое, и я заиграла на саксофоне. По окончании своих музыкальных экзерсисов я пришла к выводу, что человек – это тоже животное. Подобно кротам, землеройкам, собакам, он является рабом своих основных инстинктов. И человеком, и другими представителями фауны можно манипулировать с помощью одних и тех же средств. Вот взять, к примеру, духи с феромонами! Они, оказывается, действуют и на человека, и на собак, к тому же совершенно одинаковым образом.
Несомненно, гомо сапиенс – это животное, причем стайное – или стадное, – которому присуща идея некой иерархии. Он хоть и считает себя венцом природы, но зачастую ведет себя как типичное животное, принимающее правила игры своей стаи. Ну разве люди не объединяются в стаи – или группы – по профессиональным или же территориальным признакам? Объединяются, при этом они весьма неохотно принимают в свой круг чужаков. Та же Галочка наверняка является звездой любой деревенской тусовки, а в нашем поселке она смотрится как чужеродный элемент. Даже если бы Ковалев на ней женился, ее бы здесь не приняли такой, какая она есть. То ли дело Даша! Она родом с заводской окраины, но вполне органично вписалась в здешнее общество. А почему? Потому что она когда-то покинула свою стаю и присоединилась к другой. Старый вожак положил глаз на эту симпатичную самочку, а молодой вожак отбил ее у него.
Я невольно задумалась о его завещании. Почему Роман оставил все свое имущество родителям, которые и без того не бедствовали, а не своей жене? И с какой стати он вообще решил его составить? В двадцать пять лет еще рановато думать о собственной скорой смерти… А если Роман предчувствовал свою близкую кончину? Тогда, по идее, он должен был сделать все, чтобы его вдова осталась на безопасном «плато», а не повисла, можно сказать, на краю пропасти. Увы, Ковалев-младший поступил с точностью до наоборот.
Помнится, я пыталась как-то объяснить Даше поступок ее мужа. Сказала, что это была пустая формальность, хотя сама не слишком-то в это верила, а вот вдова к моим словам прислушалась.
И все-таки, почему Роман так обделил свою супругу? Неужели их брак был фиктивным? Я отогнала от себя эту мысль, как назойливую муху, но других идей у меня пока что не было. Оставалось только одно – вернуться к своим прежним логическим построениям. Так я и сделала. Неужели человек ничем не отличается от животного? Отличается. Способностью думать, а значит, и обманывать. Все друг другу лгут, и я тоже иногда этим грешу. Даже Арише не всегда говорю правду, но делаю это не со зла, а чтобы его не расстраивать. Вчера с Ольгой я была не слишком откровенна. Я слушала ее рассказы о светящемся луче, раскрыв рот, вместе с ней гадала о том, какова его природа, а могла бы рассказать ей, что это я транслировала для Татьяны Владимировны кино. Но нужна ли Злобиной эта информация?
– Полетт, – Ариша заглянул в мою комнату, – что-то я дома засиделся. Поеду в город, развеюсь…
– Поезжай, – одобрила я его задумку.
– А ты здесь не заскучаешь?
– Нет, ко мне Ольга Злобина обещала зайти. Она нашим ландшафтным дизайном интересуется.
– Тогда я за тебя спокоен.
После обеда я действительно провела несколько приятных часов в компании жены банкира. Когда Ольга ушла, я обнаружила, что она забыла на столе свой мобильник, и отправилась на Кленовую улицу, чтобы вернуть серебристую «раскладушку» ее владелице. Мы еще немного поболтали со Злобиной во внутреннем дворике, а когда я вновь оказалась на улице, то стала свидетельницей тому, как у соседнего дома, завизжав тормозами, остановился джип. Я прижалась к стене и постаралась стать совсем незаметной. Ковалев вышел из автомобиля, не спеша обогнул его и распахнул переднюю дверцу, чтобы выпустить из салона свою пассажирку, высокую брюнетку лет тридцати.
– Значит, здесь живет мой слоник? Симпатичный у него домик!
– Погоди, сейчас я тебе еще кое-что покажу, – Виктор Николаевич открыл гаражные ворота, подтолкнул к ним свою очередную подружку и сказал: – Видишь, «Ситроен»? Он может стать твоим!
Брюнетка бросилась ему на шею со словами:
– Я люблю тебя, слоник!
Вот уж, воистину, чем невероятнее обещания мужчин, тем охотнее женщины в них верят!
Я увидела достаточно для того, чтобы понять, чем так озабочен Ковалев, поэтому отправилась домой. В последнее время у Виктора Николаевича ничего не получалось с блондинками, и он решил попробовать свою мужскую силу на брюнетке. Для начала он ее как следует простимулировал, пообещал подарить даже французское авто своего сына. Наверняка соврал, но девица повелась на такой щедрый подарок. Уж она-то сделает все по высшему классу, чтобы его заслужить!
Вернувшись домой, я даже не стала включать прослушку, прелюдия их любовных игрищ мне была совершенно не интересна, важен был конечный результат. Впрочем, я практически не сомневалась, что у Ковалева снова ничего не получится.
Я включила телевизор и защелкала кнопками пульта, пока не напала на интервью с каким-то сексологом. «Бытует такое мнение, что измены укрепляют брак, – вещал доктор каким-то жутко неприятным, гнусавым голосом. – Да, как говорится, «на стороне» происходит подпитка угасающих супружеских чувств, которая бывает вызвана вдруг оживившимися гормонами, возбудившимися эмоциями и неизбежным комплексом вины…» Сначала я подумала, что врач что-то напутал. Чувство вины является следствием измены, а не его причиной! Продолжая слушать его рассуждения, я поняла, что никакой оговорки не было. Еще со времен своей учебы в юридическом институте я знала, что некоторые люди идут на преступление не ради его результата, а ради самого процесса. Рискуя, они заставляют свой организм усиленно выбрасывать в кровь адреналин. С изменой картина примерно та же. Чувство вины заставляет изменника подлизываться к обманутой им половине, и это вносит разнообразие в рутину семейной жизни. В результате получается порочный круг.
Теперь Виктор Николаевич не испытывал больше чувства вины перед Татьяной Владимировной, потому
