полезнее родной милиции, я не сомневалась. Мне захотелось побежать за ним. Спрятаться в его машине и посмотреть, как он всех уложит одним выстрелом.
Жизнь оказалась более жестокой, чем я ожидала. Я вздохнула. И в этот момент в мою дверь опять позвонили. Я знала, кто стоит за дверью. Я почти физически ощущала его дыхание.
— Спокойно, детка, — приказала я себе, — мы справимся. Вот увидишь.
Я пошла открывать. Возле двери я задержалась. Надо было привести в порядок дыхание. Оно обязано быть ровным и спокойным. Иначе мы проиграем, милая. Дышите глубже — вы чуть-чуть взволнованы. Не более того…
Рука легла на замок. Пальцы легко повернули его, и я распахнула дверь.
— Здравствуй, — услышала я.
— Уже виделись, — хмуро буркнула я, на этот раз холодно глядя на Игоря Волошина, улыбающегося мне с порога моей квартиры.
Из-за его спины выглядывал господин Патрикеев собственной персоной. Я догадывалась, что они придут вместе. После своих верных псов. Только я немного нарушила их планы. Если бы меня удалось запугать, Патрикеев явился бы один. Теперь я нуждалась в потрясении. Однако и здесь они просчитались. Потрясенной я тоже не оказалась.
— Мы, собственно, решили побеспокоить вас вот по какому поводу, — вступил в беседу Патрикеев, бесцеремонно вторгаясь в мое жизненное пространство и усаживаясь в кресло. — Вы, Танечка, последнее время проявляете повышенный интерес к определенным проблемам… Так и крутитесь возле некоторых личностей.
Я хмыкнула. Во-первых, Патрикеев нагло приземлился в мое любимое антикварное кресло. А я допускаю в него только приятных мне гостей. Во-вторых, он разговаривал со мной тоном учителя. А я уже вышла из подотчетного возраста.
— Да не злитесь, — дружелюбно расплылся в улыбочке Патрикеев. — Вам злость не идет. Вам бы выйти замуж и перестать портить людям нервы. А вы ведете себя не очень вежливо. Нехорошо, девочка, нехорошо!
Он погрозил мне кривым пальцем. Я почувствовала прилив бешенства.
— Интересно, зачем вы явились ко мне ночью? — спросила я. — Могли бы поговорить со мной обо всем завтра с утра, если вам так не терпится.
Мое замечание карлику не понравилось. Он не ожидал от меня сопротивления.
— И потом, — припомнила я ему, — не так давно вы сами высказались, что не хотели бы еще раз встретиться со мной. Что же заставило вас изменить этому решению?
— Мне бы хотелось, чтобы вы прекратили ваши действия против меня и моих подопечных, — заявил Патрикеев.
— А вы поколдуйте, — предложила я, — пасы поделайте… Вы же экстрасенс. Может быть, я начну подчиняться вам.
В его маленьких глазках засверкал злой огонь. Я его жутко разозлила.
— Я вас и так заставлю быть вежливой, — пролаял он и кивнул Волошину. Игорь посмотрел на меня кротким, извиняющимся взглядом и извлек из кармана шприц. Я знала, чем он наполнен. Картина двух известных мне смертей стала понятной до мелочей. Никакого колдовства, мессиры! Обычный транквилизатор в увеличенной дозе… Ваши движения становятся неуправляемыми. Координация нарушена. Одна вылетает из окна, другой, производя впечатление пьяного, падает, ударившись при этом головой о косяк.
Я усмехнулась.
— С чего вы взяли, что я вам это позволю? — спросила я. — Я с детства ненавижу уколы!
С этими словами я выхватила свой маленький браунинг. Он весело уставился на моих гостей черным глазом. Они застыли на месте.
— Положите пистолет, — внушительно произнес Патрикеев, глядя в мои глаза. Я встретила его взгляд с ледяным спокойствием. Я не внушаема. Свои психотерапевтические штучки он может испытывать на других.
— Таня, положи, — попросил Игорь. Я смерила его ледяным взглядом.
— Как ты мог убить Аньку? — спросила я, не сводя с него вопрошающих глаз. — Ведь она тебя так любила… Ты — чудовище, Волошин! Каждый раб — всегда чудовище. А ты — раб…
— Заткнись! — заорал Патрикеев.
— На твоем месте я вообще бы молчала, — посоветовала я, — а то получишь первую пулю.
Игорь вздрогнул. Наверное, ему все-таки стало стыдно. Или мне просто хотелось так думать?
— Зачем ты играл со мной в дешевую игру, Волошин? — тихо и холодно продолжала я. — Изображал помощника… Чтобы знать, куда я направляюсь? Чтобы ни один мой шаг не остался без твоего присмотра? Когда ты решил, что пластиковый поросенок лучше живых людей? Раньше ты был нормальным, Игорь… Когда ты стал рабом этого уродца?
Ответа я не получила. Волошин молчал, опустив глаза.
— Ты убил своего неродившегося ребенка. Ради чего? Какой золотой телец заслуживает такой жертвы? И почему ты не вколол мне эту гадость сразу, как только пришел сегодня вечером? Ждал, когда я расслаблюсь, чтобы ты мог справиться один? Или хотел сначала откормить меня, как откармливают рождественскую индюшку? Или тебе просто нравится ломать комедию?
В это время хлопнула дверь. Моя. Я вздрогнула. Наверное, Мельников. Я подняла глаза, и они сами собой расширились от удивления. На пороге стояла Марина Матвеева и ошарашенно пялилась на меня и на пару психоневрологов со стажем.
Как я могла забыть, что дала ей запасной ключ от моей квартиры?!
Мое секундное замешательство было немедленно использовано. Куда подевалась вся патрикеевская интеллигентность? Глаза карлика сощурились, в выражении лица начали проскальзывать черты койота… Ну просто урод уродом! Они с Волошиным навалились на меня, грубо пихнули на стул. Игорь быстро и на удивление профессионально замотал скотчем мои руки и ноги и залепил рот. Я попыталась вырваться, но — бесполезно. Противник действовал нагло и напористо. Оружием завладел Патрикеев, и теперь мой собственный браунинг угрожающе уставился на свою беспечную хозяйку.
Злость, переполнявшая меня, грозила вырваться наружу. Марина… Надо же быть такой идиоткой и выбрать для визита самое неподходящее время!
Виновница моих неудобств ошалело взирала на происходящее. Смысл наших развлечений оставался ей совершенно непонятен. Она открыла рот и задала логичнейший из вопросов:
— Что вы делаете с Танькой, козлы паршивые?
При этом ее глаза сверкали угрожающим огнем. Один из «паршивых козлов», а именно Игорек Волошин, сообщил:
— Эта женщина является виновницей гибели моей жены.
От такой наглой лжи я содрогнулась. Но Марина меня поразила. Она удивленно спросила:
— Как виновницей?.. Твоей жены?
— Представь себе, — сокрушенно кивнул головой Игорь. Марина сочувственно посмотрела на него и в негодовании повернулась ко мне. Я поняла, что она ему поверила. Мое положение становилось окончательно отвратительным.
Надеяться можно было только на мельниковскую помощь. Но его ребята должны были появиться здесь только после условного знака. Выстрела. Теперь же этот выстрел мог запросто стать последним, что я услышу. А визит Мельникова после этого меня как-то мало волновал. Я начала возносить тихие молитвы. Патрикеев сверлил меня своим пренеприятнейшим взглядом. От этого взгляда меня мутило. Я пыталась справиться с тошнотой, но чувствовала себя все хуже и хуже.
— Игорь, сделай Тане инъекцию успокоительного, — елейным голоском произнес Патрикеев. — Ей, бедняжке, совсем плохо.
Ох, какую он совершил ошибку! Марина тут же сообразила, что дело нечисто, и с оглушительным воплем: «Козлы!» схватила табуретку, мирно стоящую возле трюмо, и обрушила ее на волошинскую голову. От удара Волошин упал. Падая, он зацепился за Патрикеева. Патрикеев попытался удержаться, схватившись
