В нее уже не звонили: видно, Бутман понял бесперспективность этого занятия и сейчас переживал. Посмотрев в глазок, я увидела его, прислонившегося к стене, сбоку от двери.
Распахнув дверь, я мило улыбнулась ему прямо в ошалевшую физиономию:
— Прошу, ваша цыпа вас ждет, Бутман.
— Ты? — прошептал он, отступая назад к лестнице. — Ты? А как же…
— Никак, а Вова в норме и вам не изменил, честно-честно. Вы будете заходить?
Бутман продолжал пятиться. Ступив на лестницу, он покачнулся и схватился руками за перила, чтобы удержать равновесие.
— Я все понял, — проговорил он, — я все понял, какой же я идиот!
Развернувшись, Бутман с топотом помчался вниз по ступенькам.
Надо же, как я могу испугать мужчину, даже самой не верится.
Внизу сильно хлопнула подъездная дверь, словно Бутман на всей скорости снес ее своей огорченной башкой. Действительно, идиот. Ну хорошо, что он хоть понял это. Некоторым людям жизни не хватает на такие глубокие открытия.
Я прикрыла дверь одиннадцатой квартиры и спокойно спустилась вниз.
Идя к трассе, я достала сотовый и, вспомнив номер телефона Романа Балдеску, позвонила ему и сообщила адрес Вовы Прокопенко.
У меня не было уже сил выслушивать все его мерси.
Отчитавшись нарочито сухим тоном, я быстро закончила разговор, не поддавшись на предложение встретиться прямо сейчас для обсуждения Роминых важных дел.
Тане давно пора было спать.
Глава 6
А на следующее утро меня разбудил возмутительный звонок во входную дверь.
Накинув халатик и поправляя его на ходу, я подошла к зеркалу, оценила свою несравненную внешность и отперла дверь.
За нею стоял мой вчерашний недобрый знакомый Вова Прокопенко.
Первый мой порыв был захлопнуть дверь, но этот парнишка оказался подготовленным. Для меня же нехорошую роль сыграл эффект неожиданности, и я потеряла несколько секунд.
Отскочив в коридор, я встала в стойку, одинаково готовая драться или, если у него окажется оружие, смело свалить в комнату: там у меня пистолет да и вообще места побольше.
— Что это вы распрыгались, девушка? — cпросил Вова таким тоном, словно мы незнакомы и это не его я видела вчера без трусов, и отошел в сторону, полностью распахнув дверь.
В дверном проходе появился представительный мужчина примерно сорока пяти лет, слегка полный, седоватый, одетый в дорогой светлый костюм. В руках этот джентльмен держал черную кожаную папку с золочеными металлическими накладками на углах.
— Здравствуйте, — улыбнулся мне джентльмен, — прошу прощения за неожиданный визит. Вы частный детектив Татьяна Иванова?
Я кивнула и поправила халатик.
— Весьма тонкое наблюдение, — с вызывом ответила я, — а вы кто? И этот молодой человек, кстати, он с вами или вы с ним?
Джентльмен удивленно поднял бровь, но ответил мне терпеливо и не торопясь:
— Моя фамилия Чернов. Имя — Михаил Михайлович. Я приехал из Москвы. Если вы разрешите мне войти, я все вам охотно объясню.
Ну что мне оставалось делать? Судя по поведению Вовы Прокопенко, этот представительный дядечка был или его начальник, или его любовник. Или продюсер. Или режиссер. Или спонсор.
В любом случае, если люди выражают вежливое желание со мною поговорить, то я обычно не отказываю им в такой мелочи. Увы, жадностью не грешу. Отсутствием любопытства тоже.
Этот Чернов держался достойно, и я не нашла причин уклониться от беседы.
Я кивнула, Чернов вошел, за ним просочился и Прокопенко.
— Я бы хотел с вами переговорить, — снова сказал Чернов, когда дверь закрылась.
— Это я уже слышала, — пробурчала я, испытывая сильное желание умыться, позавтракать и покурить. — Вы проходите, — я показала на комнату, — а ваш спутник… — я не успела закончить свою мысль, как Чернов пришел мне на помощь.
— Ладушка, если вы не возражаете, устроится в кухне, — с легким полупоклоном сказал он, — он мой сопровождающий. Я не займу у вас много времени.
Я, разумеется, на это надеялась и не возражала. К тому же, узнав еще одно милое имя Вовы, я невольно улыбнулась.
Вова же вел себя как-то странно. Оказавшись за спиной Чернова, он сделал мне страшные глаза и сначала показал на себя пальцем, а потом приложил его к губам.
Поразительно! Он меня просил молчать и этим самым звал меня к себе в союзники!
Вот Таня дожила! Пожалуй, скоро он мне еще и в любви соберется объясняться.
Что все это означало, было пока не понятно, а понять хотелось, и хорошо было бы получить ответы на кое-какие другие вопросы.
Например: какого черта было нужно будить меня в такую несусветную рань?! Я посмотрела на настенные часы. Ну так и есть: всего лишь десять утра — сумасшедший дом!
Чернов прошел в комнату и сел в кресло, я, быстро причесавшись в коридоре, бросила взгляд на Вову-Ладушку, прошедшего в кухню, и была еще раз удивлена его поведением.
Вова молча махал мне руками, прикладывал их к груди, строил жалостливое выражение лица и опять прижимал палец к губам.
Я задумчиво посмотрела на него и пожала плечами. Если он просил меня что-то не рассказывать Чернову, то я сначала должна была сама понять, что нужно рассказывать, а что нет.
Продолжения вроде бы законченной уже истории я никак не ожидала.
Я вошла в комнату с самым независимым видом и устроилась в кресле напротив Чернова.
Михаил Михайлович поерзал в моем любимом кресле и раскрыл папку, принесенную с собою.
— Давайте я вам сразу покажу свои документы, уважаемая Татьяна Александровна, — проговорил он, протягивая мне две книжечки и лицензию, закатанную в полиэтилен, — взял на всякий случай перед приездом в ваш великолепный город и оказался прав. К сожалению, — добавил он.
Я взяла протянутые мне корочки и рассмотрела удостоверение офицера запаса, служебное удостоверение директора охранного агентства «Фрегат-М» на имя Чернова Михаила Михайловича и лицензию на право владения и ношения оружия.
Пожав плечами, я вернула все это владельцу и подождала продолжения. Оно не замедлило появиться.
Чернов снова поерзал, показывая слабоватые нервы или сильную неприязнь к моей дорогой мебели, и начал излагать причину своего неслыханно раннего визита.
— Я навел о вас кое-какие справки через своих знакомых, Татьяна Александровна, — медленно сказал он, — то, что я сейчас собираюсь вам сказать, является информацией конфиденциальной, и если вы не сможете мне пообещать, что она не выйдет за пределы этой квартиры, то, наверное, мне не стоит и говорить.
Я уверила его, что конфиденциальность — одно из условий моей работы и если ему дали хорошие рекомендации, то это что-то значит.
Я хотела уйти от прямого ответа.
Чернов пронзил меня взглядом, который должен был означать проницательность и недоверчивость, а по сути, он просто таращился и, как настоящий мужчина, все-таки настоял на своем.
Я пообещала молчать за пределами своей квартиры как рыба об лед. После чего мне был задан вопрос:
