Глазам предстало видение: она сидит рядом, женщина, чья улыбка способна озарить вселенную.
Росс Геррик улыбнулся, но она не пошевелилась. Он пробормотал: «Здравствуйте», но она не ответила.
Впрочем, ответу Росс поразился бы несказанно: ведь это всего лишь фото, снимок величайшей из актрис, когда-либо удостаивавших Серебристый Экран чести доносить до зрителей свое изображение. Нынешняя Кэт, конечно, уже не похожа на собственное фото: снимок был сделан очень давно, и теперешняя, из плоти и крови, Кэтлин Теппер всего лишь призрак той женщины, которой он в данную минуту любовался.
Хотя звездное сияние все еще искрится в ней. Огонь, может, и приглушен пеплом возраста, но все равно даже этот пепел охвачен сиянием. Так у веря-, ли общие друзья: сам Росс со звездой в жизни никогда не встречался.
Скоро встретится. Завтра, на званом вечере. Хозяйка уверяла, что Кэт там появится.
Росс глянул на часы и ужаснулся: время, оказывается, неслось вскачь. Влез в брюки цвета хаки, мотая от нетерпения головой, натянул на мускулистые плечи рубашку с открытым воротом, схватил кожаный пиджак с шарфом и пулей полетел к джипу, на бегу терзая расческой темную шевелюру. Самолет улетал из Сиэттла меньше чем через два часа. Росс мечтал познакомиться с Кэт, и это, не исключено, был его единственный шанс. В конце концов, она уже очень стара. Как ни ряди, а не так-то много ей осталось.
Кэт справилась с острой болью, жалом впившейся в мозг, и еще раз, напоследок, внимательно осмотрела себя в зеркале. Шарфик очень пригодился: он великолепно скрывал дряблость шеи. Без шарфика вид был бы как у рассерженной индюшки, зато с шарфиком она была похожа на саму себя — летней своей поры. В мысли вторглось, не встречая сопротивления, словечко «живенькая». «Кэт, — строго сказала она отражению в зеркале, — лет пять назад всяк назвавший тебя «живенькой», в прах рассыпался бы под знаменитым властным взором римской матроны». Она оценила нынешние свои стати: даже в зимнюю пору жизни все еще высока и стройна, остеохондроз не скривил пока железную прямоту спины. Ум остер, как… Кэт показала самой себе язык, взбила некогда знаменитые локоны и выступила к месту битвы. Во всяком случае, то, что другие участники, без сомнения, считали званым вечером, она воспринимала как очередную схватку с возрастом.
Всю жизнь Кэт старалась держаться подальше от всяческих вечеров и вечеринок, нынче они ей нравились и того меньше. На сей раз случай особый: внучатый племянник Тимми отправлялся в какое-то долгое путешествие и ее племянница Долли умоляла Кэт приехать на проводы. А поскольку Кэт считала, что у Тимми весьма приличные шансы свернуть себе шею в этой экспедиции, она сочла за лучшее уступить мольбам родственников. В конце концов, даже если Тимми и переживет свою попытку взобраться на Эверест, то сама Кэт может не успеть отпраздновать его возвращение. Мысль эта настолько ее огорчила, что заставила пустить в ход тайное оружие: лицо Кэт расцвело яркой вызывающей улыбкой, какую она до совершенства отточила давным-давно, когда умер Спенс.
Впрочем, имелась и приятная сторона у сегодняшнего вечера, устроенного в честь покорителей гор. Племя здоровое, сильное, напоенное жизнью и, на свой лад, красивое. Кэт доставляло удовольствие наблюдать за ними… пусть только наблюдать — это все, что ей нынче оставалось.
— Тетя Кэт, познакомься, — раздался голос Тимми откуда-то справа. Она обернулась на голос.
— Ты что-то сказал, Тимми? — переспросила Кэт, не расслышав хорошенько. Подумала: «Ха! А люди еще гадают, не одряхлела ли я!» — и кисло подытожила: «Чему уж удивляться».
— Кэт, это Росс Геррик, руководитель нашей экспедиции, — Тимми отступил назад, и новый персонаж (без сомнения, этот малый, мистер Геррик) выступил вперед. Протянул руку. Она видела даже без очков, какая шершавая, грубая и сильная у него рука.
Кэт, вооружившись светской улыбкой, дотронулась до протянутой руки и произнесла:
— Очень рада, мистер Геррик. — Окинула альпиниста взглядом, и улыбка ее потеплела. Он в должной мере отвечал ее стереотипу покорителя вершин: был по-настоящему силен и обладал грацией балетного танцора. Впрочем, роста довольно низкого и скорее простоват, чем красив. Тем не менее лицо мужественное и приятное, причем он оказался брюнетом с темными глазами — такой тип мужчин всегда привлекал Кэт. Спенс…
Росс накрыл ее руку ладонью…
— Познакомиться с вами, мисс Теппер, для меня великое удовольствие. Рискую оказаться банальным, но все же должен признаться, что влюблялся в вас по меньшей мере десяток раз — в разных ваших героинь.
— Помилосердствуйте, мистер Геррик, вы меня в краску вгоните! — отшутилась Кэт и вдруг почувствовала, что краснеет, по-настоящему краснеет — нелепее ничего и придумать нельзя. Не уразумев до конца, в чем тут дело, Кэт про себя решила, что, увы, печально сказывается отсутствие практики в такого рода ристалищах. Уж конечно, мистер Геррик никоим образом не был первым мужчиной, воздавшим ей столь щедрую — и столь глупую — хвалу, зато глаза у него такие темные, так горят…
— Ну разумеется, какого бы величия я ни достигала, все это — древняя история, мистер Геррик. Как вам, должно быть, известно, я сошла со сцены, когда кибервид сделал кино пустым анахронизмом, двадцать лет назад.
Росс по-прежнему не сводил с нее глаз.
— Я знаю, мисс Теппер. Говоря откровенно, ваше отсутствие для кибервида — потеря. Я, скажем, предпочитаю старое кино.
Этот мистер Геррик нахальнейший малый! Кэт изо всех сил старалась совладать с горлом, избавиться от сиплого дрожания, портившего ее голос вот уже десяток лет, и достойным выпадом поставить нахала на место.
Устремив на него один из самых своих изысканнейших взглядов, она довольно долго рассматривала Геррика, дабы несчастный понял: гибель не за горами. Потом отвернулась и отошла к окну в юго-восточном эркере дома Долли. Вечер стоял ясный, в отдалении виднелась гора Рэйньер, ее чистейшей белизны ледники сняли в сумерках. Как Кэт и предполагала, Геррик последовал за ней: мотылек слишком близко подлетел к пламени, чтобы уцелеть.
Кэт смотрела, как тени сумерек скользили вверх по склонам горы. Спенс часто говаривал, что она похожа на гору Рэйньер: вулкан, прикрытый панцирем из колючего снега.
Послышался благоговейный шепот Геррика.
— Она прекрасна, да? Вид с ее вершины по сей день ослепляет меня, хотя я побывал там не раз.
Кэт прочистила горло и ринулась в атаку.
— Мистер Геррик, меня бросает в дрожь всякий раз, когда я слышу о людях, готовых совершать самоубийственные поступки, вроде ползания по горам, когда в том нет никакой нужды.
Геррик принял брошенную перчатку. И, надо сказать, сделал это весьма ловко.
— Многие замышляют самоубийственные поступки, мисс Теппер. Даже вы.
Для ответа Кэт подобрала свои лучшие театральные интонации.
— Вот уж не сказала бы! Я требую, мистер Геррик, чтобы вы привели доказательства.
Пока Геррик собирался с ответом, глаза его задумчиво, изучающе смотрели на Кэт. Она же безмятежно улыбалась. Ну-ну, выдай-ка все, на что способен.
— Вы позволяете старости убивать себя, — тихо проговорил Росс.
Рука непроизвольно дернулась к горлу, однако Кэт заставила ее опуститься, сама же пристально глянула на собеседника.
А тот продолжал:
— Смерть уже вот-вот станет понятием — и явлением — устаревшим. И все же, как правило, люди вашего возраста, — пристальный взгляд Росса означал вызов, — люди вашего возраста с порога отвергают любую альтернативу.
— И какова же альтернатива? «Не последователь же он, в самом деле, одной из религиозных сект Нового Века? Да нет, ни в коем случае! Только не человек с глазами Спенса, я вас умоляю, только не
