– Постараюсь. Что с ней?
– Глисты.
– Фу!
– Ты так говоришь, потому что Айво еще не ходил в ясли. А среди трех– и пятилеток это обычное дело, так же как и вши и другие мерзкие заболевания, которыми я не буду тебя пока пугать. Главное – самой не заразиться. Мигом потеряешь всю сексуальную привлекательность.
– Могу себе представить, – пораженно проговорила я. – Спасибо, буду знать, чего ждать.
Я помахала и заколесила по улице.
Встреча с Боффи началась вполне благоприятно. Когда я приехала в его офис, он вышел в приемную меня встретить.
– Рози, милая, – он взволнованно схватил меня за обе руки и наклонился для поцелуя, тряся двойным подбородком. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не вытереть щеки рукой. Он слегка вспотел.
– Привет, Боффи, как поживаешь?
– О, я процветаю, процветаю. – Он глупо подскакивал с ноги на ногу. – Заходи, заходи. – Он галантно проводил меня в кабинет. – Шерри не желаешь? – На тележке в углу красовалась целая батарея бутылок.
– Сейчас пятнадцать минут десятого утра, Боффи.
– Правда? Ах да, точно. – Он удивленно взглянул на часы. – Хмм, ну тогда две чашки кофе. Карен, пожалуйста!
Пергидрольная блондинка, что сидела рядом с его дверью, бессловесно и, как мне показалось, немного презрительно кивнула и встала со стула. Мы вошли внутрь, и он сел напротив меня, весь какой-то дерганый за огромным столом с кожаной столешницей.
В ожидании кофе мы сидели в полном молчании. Боффи грыз кончик карандаша, хмурился, глядя на бумаги на столе, и крутился на кресле. Мне вдруг стало его жалко. Очевидно, ему предстояло сообщить мне плохие новости, и он отчаянно пытался придумать, как бы сделать это потактичнее.
Наконец принесли кофе, и дверь захлопнулась. Он поднял голову.
– Рози, боюсь, у меня плохие новости.
– Насколько плохие?
– Н-ну… Когда Гарри умер, дела его были, скажем так, не в идеальном порядке.
– Понятно.
– И ничего удивительного. Не станет же человек в таком возрасте готовиться к смерти, не так ли?
– Естественно, – вежливо согласилась я, принимая это смягчающее обстоятельство в пользу Гарри. Повисло молчание. – И… в каком же состоянии его дела, Боффи?
– Хмм? – Он поднял брови.
– Его дела, – тихо повторила я. Господи, это он мне помогает или я ему?
– Ах, да!
– Я в полном дерьме? – предложила я реплику Боффи, используя терминологию Бертрама.
– Д-да. Да, это то самое слово.
Я вздохнула. О боже. Не думала, что это будет так сложно. Игра в двадцать вопросов с человеком, который, по идее, должен был сдавать какой-то экзамен на адвокатскую лицензию, но, видимо, проскользнул в папину фирму через черный ход, благодаря генам, а не серому веществу.
– Он оставил завещание?
– Вообще-то, да, но не думаю, что требуется его официальное оглашение. Потому что то, что он оставил вам с Айво, на деле… – Он замялся и погрыз карандаш.
– Оставлять было нечего, – завершила я.
– Именно.
– У него была страховка?
– Да, была, но он не платил взносы, так что страховка просрочена. Боюсь, она недействительна.
– Значит, мы с Айво никак не обеспечены, так я понимаю?
– Нет… обеспечения, как такового, нет.
– А как же его дома? Наш дом и тот, который Гарри сдавал. На них же нет закладных?
– Вообще-то, есть, и довольно внушительные.
– Но дома подарил Бертрам.
– Д-да, верно, но как раз перед отменой страховки Гарри… ммм… перезаложил их.
– Нет! Зачем?
– Чтобы оплатить долги.
– Какие долги?
– О, обычные долги. Ну, ты понимаешь. – Он прищурился.
– Нет, не понимаю.
– Ну, во-первых, клуб – недешевое удовольствие. – Он нервно рассмеялся и провел рукой по волосам. – Проклятье, мне ли не знать. Честно говоря, у меня самого иногда вся зарплата уходит на оплату их счетов. У этих ублюдков один джин-тоник стоит целое состояние.
– И все?
– О, еще долги поставщикам спиртного. Счета накапливаются, не успеваешь заметить. Некоторые глотают спиртное такими темпами, стакан не успевает намокнуть. О, и еще он много проигрывал.
– Проигрывал? Где?
– Да так, время от времени баловался блэкджеком в клубе «Клермонт», ничего серьезного. Все мы так делаем, но если вечер выдался неудачный – а у Гарри так частенько бывало – то проигрыши бывают… немаленькие.
– Клуб «Клермонт»? Я даже не знала, что он член клуба!
– Да, и, если честно, Шарлотта тоже не знает, так что пусть это останется между нами, ладно, Рози? – От нервов Боффи побагровел.
Клуб «Клермонт». Я ошеломленно осела в кресле. Боже мой, так и вижу эту парочку за рулеткой, во фраках: артефакты прежней эпохи, воображающие себя мелкой аристократией, попыхивающие толстенными сигарами и хвастающие, кто настрелял больше куропаток во время несуществующей охоты!
– Понятно, – еле слышно проговорила я. – А есть неоплаченные долги?
– Один-два, увы.
Я уставилась на него. Неудивительно, что у него пристыженный вид. И нечего полагаться на мое молчание. Пусть Шарлотта мне не лучшая подруга, но сейчас я даже ощущаю с ней какое-то родство.
– Скажи-ка, Боффи, если я продам оба дома, этого хватит, чтобы покрыть закладные и долги?
– Ну… это зависит от того, сколько ты выручишь за дома, – ответил он, подняв наконец глаза. – Не могу сказать, Рози. Понятия не имею, что сейчас происходит на рынке недвижимости; ты лучше спроси своего агента. – Он явно приободрился: приятно перевалить ответственность на другого.
– Ясно. И сколько денег мне понадобится?
Он назвал столь колоссальную сумму, что на минуту мне показалось, будто он имеет в виду оплату в лирах или в экю.
– Отлично. – Я поднялась на ноги и широко улыбнулась. Нет, ни к чему изображать обедневшую вдову пред лицом друзей Гарри, хотя в данной ситуации как раз надо бы. – Я буду держать тебя в курсе продажи, Боффи. Дома выставляются на рынок сегодня утром, так что проблем не возникнет. Думаю, обсуждать нам больше нечего.
Он с таким рвением вскочил на ноги, что чуть не перевернул кресло. Лицо просветлело от облегчения: он был вне себя от радости, что ужасный разговор наконец окончен. Но, провожая меня до двери, он опять искренне забеспокоился:
– Но у тебя же есть собственные деньги, правда, Рози? Не хочу допытываться, конечно, но Гарри не стал бы оставлять после себя такую неразбериху, если бы знал, что у тебя нет личных средств.
– О да, – беззаботно заверила его я. – У меня море своих сбережений, Боффи. Не волнуйся за меня, швейцарские банки ломятся от моих счетов.
Вот и все, подумала я. Мне больше нечего здесь делать. Пора на свежий воздух.
