– Только, знаете, надо завтра очень осторожно ко всему относиться, – возбужденно заговорила Анечка, аккуратно отцепляя от себя розовые перья. – Я знаю, я читала! Конкурирующие фирмы могут нам здорово напакостить! Они знаете как – лезвия в туфли подкладывают, червяков всяких в кремы и косметику, а в пудру могут красного перца подложить! И все для того, чтобы сорвать нам выход!
– Учи ученых, – фыркнула Лола, поигрывая широким поясом своей амазонки.
Ей возразили, в гримерке поднялся спор. Я поняла, что момент был самый подходящий, – все были в сборе и в хорошем настроении.
Пора было действовать. Незаметно для других я расстегнула на себе браслет из искусственного жемчуга и, легко тряхнув рукой, уронила его на пол.
– Ой, простите!
Проворно вскочила с кресла, встала на колени и потянулась за браслетом, который оказался аккурат под гримерным столиком.
– Женя! Платье! – тихо застонала Акулова.
– Простите, Ирина Михайловна, я совсем забыла, что на мне эксклюзивная вещь, – легко извинилась я, поднимаясь с пола. – Ничего, почистим... Посмотрите лучше, что я нашла!
И я продемонстрировала присутствующим маленький камешек, который, будучи поднесен к свету, засветился и заиграл зеленовато-голубым сказочным цветом тропического моря.
– Это же настоящий аквамарин! Я его сразу узнала – у моей тети есть старинный гарнитур из аквамаринов. Не очень редкий, но ценный из-за своего необычного свойства менять цвет! Вот интересно, как он оказался здесь, под столом?
Сама я прекрасно знала, как он оказался под столом, – еще тогда, когда меня обряжали в этот дурацкий, хотя и очень красивый подвенечный наряд, в общей суматохе я умудрилась снять с шеи и зажать в кулаке аквамариновый кулончик, когда-то подаренный мне тетей Милой на день рождения. Быстрым движением я запульнула его под столик, где, я знала, никто не будет его искать, пока я сама не хвачусь.
Теперь все столпились вокруг меня, разглядывая камешек (цепочку я благоразумно сдернула еще под столом).
– Вот чудо! – восхитилась Мохова.
– Да не чудо. Обронил кто-то.
– Кто же такое обронит и не хватится? Вещь-то дорогая!
– Ну, не знаю...
– А я знаю, – сказала я. – Мне кажется, нет, я просто уверена, что камень выпал вон из той коробки, – и я указала пальцем на берестяную шкатулочку, из которой Альберт доставал иголки, булавки и заколки, которыми закреплял на нас все эти накладки и парики.
Я знала, что эта шкатулка не хранилась в украденной сумке с остальной бижутерией – Альберт носил ее отдельно в своей собственной сумке, больше похожей на заплечный мешок.
– Я вот сейчас бедром столик задела, шкатулка сдвинулась, и из нее кое-что просыпалось, в том числе и этот камень.
Так оно и было – я намеренно задела столик.
– Ну и что? – вскинула на меня непонимающие глаза Ирина Акулова.
Не отвечая ей, я повернулась к Альберту:
– Так это твое или нет?
– Нет... – пробормотал он помертвевшими губами. – Нет! Нет! Нет! – крикнул он уже громче, пятясь к стене.
И вдруг – поманил меня к себе согнутым пальцем.
Смутно предчувствуя неладное, я приблизилась к дизайнеру, подступил следом и Игорь. Альберт согнутым пальцем приглашал наклониться к нему ниже, еще ниже – я покорилась, – как вдруг парень резким и сильным движением сорвал с меня фату вместе с вуалью и париком – кожа на голове взорвалась огненными точками боли от вырванных волос – быстро заглянул мне в лицо странно горящими глазами, швырнул фальшивый скальп прямо в физиономию обалдевшего от неожиданности Игоря и, резко и сильно толкнув его в грудь, рванулся из гримерки. Когда мы с Вороновым пришли в себя, Альберт, по-заячьи петляя, уже улепетывал от нас вниз по украшенной неоновыми гирляндами мраморной лестнице, и через секунду его фигура растаяла между колоннами.
Я рванула за ним, теряя на ходу свои неудобные туфли и задирая подол тяжелого платья почти до подбородка, демонстрируя прелестные панталончики с кружавчиками (отчего все, кто попадался мне на пути, замирали с остолбенелым выражением лица). Выскочив из Гостиного Двора, мы выбежали на улицу – Альберт несся впереди, я сзади. Прохожим картинка молодого человека, улепетывающего от девицы в роскошном свадебном платье, видимо, показалась забавной – люди останавливались, показывали на нас пальцем, кто-то даже улюлюкал вслед.
Альберт торопливо, то и дело сбиваясь на бег, шел по тротуару – он нервно оглядывался и обеими руками придерживал на голове кепку с длиннющим, отбрасывающим на лицо густую тень, козырьком. К сожалению, он стремительно удалялся.
Пришлось пускать в ход тяжелую артиллерию.
– Держи-и-и!!! – заголосила я дурным голосом. – Граждане, держите гада! Обрюхатил меня, сволочь, жениться обещал, до самого загса довел, а как расписываться нас позвали, он и ходу! Держи его!
– Держи!!! – солидарно взвизгнула какая-то бабулька на обочине.
Негустая толпа прохожих заколыхалась, кто-то шарахнулся в сторону, некоторые остановились в растерянности – мы же с Альбертом продолжали петлять по пешеходной зоне, но расстояние между нами стремительно увеличивалось.
Проклятое платье! Я уже готова была скинуть его к чертовой матери и бежать за дизайнером в одном бюстгальтере и панталонах, но помощь пришла с неожиданной стороны: маленький, не больше полутора метров в высоту, но плотный пожилой мужичонка в мятом пиджачке, мимо которого сломя голову проносился Альберт, вдруг резко выкрикнул бойцовское: «Ки-и-яяяя!» – и, подпрыгнув, схватил убегающего дизайнера за ногу. Альберт рухнул на грязный асфальт, яростно дергая ногу и бешено ругаясь; мужичонка, однако, держался за конечность мертвой хваткой и даже упал на нее грудью, придавив сверху шаром своего изрядного живота.
Приблизившись к ним, я рывком подняла Альберта с земли и благодарно кивнула своему доброхоту:
– Спасибо, товарищ! Я непременно скажу самому главному начальнику московской милиции, чтобы он выписал вам на складе именные командирские часы «За задержание особо опасного преступника». Завтра.
– Благодарствуйте, – засмущался мужичонка и покачнулся. От него за версту разило дешевым портвейном. – Вы токмо, ежели могете, надпись на их вырагви... выгвири... выгрррравиравируите: «Ивану, мол, Сулимову, от благодарного командования».
– Договорились, Иван Сулимов. Ждите. С вами свяжутся.
Довольно бесцеремонно скрутив своему пленнику руки за спиной, я повела его обратно в Гостиный Двор. На нас продолжали оглядываться. Мы остановились у микроавтобуса «Кассиопеи».
– Ну? А в салон сам поднимешься или помочь?
Альберт сперва мотнул головой, но, подумав секунду, все-таки шагнул на ступеньку.
– Не дури, – предупредила я его. – Еще раз сбежать попытаешься, я тебе уже по-взрослому накостыляю.
Я проконвоировала пленника до самой гостиницы «Московия». Сбежать он действительно не пытался, но ногами передвигал с видимой неохотой.
К моему удивлению, в гостинице нас поджидал Игорь. Оказывается, он, желая опередить нас, приехал в «Московию» на такси.
– Я понял, что ты напала на след, Женя, – улыбнулся он мне. – И, конечно, был расстроен, что ты опередила меня.
– Да, я тебя опередила.
