бассейн, где потом долго плавал и насвистывал, по ее выражению, как соловей-разбойник, какие-то песенки. Правда, я не слишком поняла ее возмущения. На мой взгляд, нормальная реакция на эту потасканную немолодую особу, которая изводит на себя тонны пудры!
Но больше всего сбил меня с толка разговор с женой Погорельцева — Ириной Петровной. Она сильно расклеилась и пролила море слез, когда я пришла к ней домой с вопросами о подробностях жизни супруга, которые могли бы мне понадобиться в ходе расследования.
Если верить ее рассказам, то Игорь Николаевич мог исчезнуть только в одном направлении — улететь на небо к ангелам.
Все в ее супруге совершенно идеально: и его «золотой характер», и неунывающий нрав, и семьянин- то он отличный, и отец образцово-показательный плюс «надежный, верный друг», и вообще первая и единственная любовь в ее жизни. Вот бы своими глазами посмотреть на такое чудо природы! Может, все же доведется?
В какой-то момент мне настолько осточертело слушать все эти сказки, что я не выдержала и спросила напрямик:
— Может, у Игоря Николаевича просто есть какая-нибудь женщина, о которой никто не знает, а он решил к ней по дороге заехать? Не станет же он вам докладывать?
Я чуть было даже не сказала «баба», но, глядя в интеллигентное заплаканное личико Ирины Петровны, несколько смягчила вопрос, который с самого начала вертелся на языке. В любом случае такую версию никогда не помешает проверить.
— Что вы? Что вы? — даже задрожала женушка от возмущения. — Нет-нет, об этом не может быть и речи. Этого не может быть!
Я не стала ей возражать, но для себя заметочку сделала. Ведь подобные номера на каждом шагу случаются, если разобраться! В моей практике было немало историй, где тихие праведники в конце концов оказывались самыми отъявленными грешниками, маньяки были поначалу со своими жертвами милейшими, приятнейшими людьми, которые просто хотят подвезти усталого путника до дома, чтобы тот напрасно не натирал мозолей, а бандиты, наоборот, до последней минуты соблюдают кодекс чести. Нет уж, слыхали!
Вот и Погорельцев — в глазах своей очарованной жены был и книголюб, и рыболов, и охотник, и мудрый руководитель, и секс-гигант в одном лице! И это, признаться, поневоле сбивало с толку.
И еще то, что сама я никак не могла составить о «пропащем» хоть какое-то приблизительное представление, чтобы суметь объяснить мотивы его поступков и выдвинуть хоть какую-то версию.
Черт побери, этот человек был для моего понимания еще более неуловим, чем пролетающее за бортом облако, сквозь которое сейчас вовсю шпарило солнце.
Все же я летела сейчас в Душанбе, где должна сразу в аэропорту встретиться с сыном Погорельцева — он помчался туда днем раньше, чтобы переговорить с родственниками и постараться выйти на след пропавшего отца. Мальчишка на полном серьезе тоже вообразил себя частным сыщиком, и я ему пока не мешала — пусть забавляется! Главное, чтобы в нужный момент не заигрался и не натворил глупостей.
Я же задержалась в Тарасове, чтобы собрать хоть какую-то информацию о человеке, которого мне предстояло найти.
На этот счет у меня имелись свои соображения. Во-первых, вдруг Погорельцев за это время взял, да и вернулся бы? Такие случаи бывали, и не так уж редко. Родственники бьют тревогу, объявляют розыск, сходят с ума, а потом оказывается, что виновник переполоха просто задержался где-нибудь в дороге на денек или недельку, не предполагая, что пропажа его, бесценного, может вызвать такую панику. Или, допустим, догадался все же прислать, пару дней спустя, объяснительную телеграмму с пламенными приветами.
И потом — у меня была возможность узнать некоторые дополнительные сведения от своего друга Володьки, который работал в милиции и располагал необходимой информацией. Например, о поезде, с которого исчез Погорельцев. Какие за это время поступили сообщения о неопознанных трупах? Не обнаружилось ли еще что-нибудь подозрительное?
А то пока получалось как в сказке: иди — не знаю куда, ищи — не знаю что. И не знаю кого — загадочного Погорельцева, чья душа казалась сплошными потемками? Эту загадку я собиралась разгадать в самое ближайшее время.
При том условии, конечно, если самолет нормально приземлится на взлетную полосу в Душанбе, а не рухнет вниз, растеряв по дороге свои подозрительно дребезжащие на протяжении вот уже нескольких часов детали.
Но все обошлось благополучно, и в положенное время я спустилась по трапу на южную землю, уже издалека заметив, что Константин поджидает меня не один, а вместе с каким-то пузатым дядькой.
— Это Сергей Николаевич, мой дядя, — представил он сразу же своего спутника.
— Младший братан Игорька, — поправил племянника обладатель живота, который в народе иногда называют еще «пивным»: уж очень сильно тот выдает пристрастие хозяина к хмельному напитку, который выпивается бочками. Впрочем, возможно, это были лишь мои фантазии, потому что с дороги мне самой сильно хотелось пить. — Зря приехала, тут и без тебя все ясно, — скептически сказал «братан» и тут же, оглядываясь на племянника: — Е-мое, какой же это частный детектив? Это же девка! На фиг она нужна?
— Мне что — тут же взять билет на обратный рейс? — поинтересовалась я.
— Не слушай его! — заволновался сразу Костик, показывая на новенький, блестящий на солнце «Мерседес». — Пошли в машину — дома обо всем переговорим. Я потом объясню.
— Мне? Мне ничего объяснять не надо, — усмехнулся «братан». — Лично я с ней язык бить не собираюсь.
В машине Погорельцев действительно всю дорогу молчал, с недовольным видом крутя своими огромными ручищами баранку руля. Я тоже не стремилась пускаться в разговоры. Мне что, больше всех надо? Разве мой пропал папаша и брат, чтобы суетиться?
В одном месте нам пришлось остановиться возле шлагбаума и ждать, когда пройдет бесконечный состав.
«Братан», что-то ворча себе под нос, вынул из кармана мешочек, наподобие того, в котором хранятся мои магические кости, набил папиросу, закурил. По салону разнесся сильнейший запах конопли.
— Что это? — спросил Костик несколько удивленно.
— А ты сам не видишь, что ли? Окосел? — пожал дядя Сережа своими квадратными плечами. — Трава. «Дурь». Хочешь?
— Да нет пока… Не сейчас же.
— Ну, как хочешь, — с невозмутимым видом спрятал мешочек дядюшка. — Два раза не предлагаю.
— Они здесь все гашиш курят вместо сигарет. Правда, дядя Серж? — пояснил мне Костик. — Я сначала удивлялся, а теперь привык. Но все же за рулем…
— Темнота, — не оглядываясь на нас, высказался дядя Серж, делая большую затяжку. — Молокососы.
— Вот-вот, а еще они все тут «молочко» пьют с раннего детства. Когда трава в молоке варится. Говорят, убойная сила. Глюки еще сильнее, чем если покуришь.
— Смотри-ка, рассказывает, а сам боится «молочка» хлебнуть, — улыбнулся дядя. — Я предлагал.
— Не боюсь, а не хочу, — обиженно отвернулся к окну Костик.
— Дурак потому что. Трава — это здоровье. Натуральный продукт. Вы все потому такие и тощие, что на химию сели. А в траве все — витаминчики зимой и летом, и кайф, и лекарства от разных нервных болезней. Пыхти и не дергайся — вот мой девиз. Особенно когда тошно. А тут еще гости на мою голову.
Но, похоже, несмотря на свою мощную самокрутку, «братан» Игоря Николаевича дергался в душе сильнее нас с Костиком, вместе взятых. Неужто из-за меня? Наверное, все же из-за истории с братом. Но сейчас давал мне понять, что именно из-за того, что ему приходится возиться с непрошеными гостями.
Как бы то ни было, но наш обкуренный «мерс» уже вовсю мчался по широченному проспекту Душанбе, и я с интересом разглядывала снующих по нему таджикских жителей.
