произнес:
– Что же ты собираешься делать?
– А мне двух вариантов не оставили, – сказала я, – только один: найти настоящих убийц Клейменова. Потому что иначе всех собак повесят на меня – кто-то об этом хорошо позаботился.
– Понятно, – машинально выговорил он. – Понятно.
Я приподнялась на диване и, бросив на него быстрый оценивающий взгляд, произнесла:
– А ты мне поможешь.
– Я? Каким образом?
– Ну, уж конечно, не тем, что будешь бегать и стрелять – это я и сама умею. Ведь ты же личный врач Клейменова и его жены. Ты знаешь многое о тех людях, которые фигурировали во всем этом темном деле. Например, кто такой Шеремет, запускающий компьютерных «паразитов» в систему банка «Ахернар»? Видел ли ты хозяина этого банка, Никиту Никитича Бурмистрова, в доме Виктора Сергеевича? Может ли иметь отношение к убийству Клейменова генерал Зубарев? Нет, – поспешно добавила я, видя, как вытянулось его лицо, – не делай таких глаз, словно я учиняю тебе допрос. Просто я – по-дружески – прошу тебя рассказать мне, что ты знаешь о всех этих людях. Ведь речь идет о моей жизни и смерти.
Его лицо дрогнуло.
– Хорошо, – сказал он спокойно, хотя уголки рта определенно подрагивали. – Хорошо. Я помогу тебе... чем смогу. Но сразу предупреждаю, что знаю я немного...
Глеб отвернулся и, не глядя на меня, проговорил:
– Шеремет – это выпускник университета, в котором в свое время, лет десять назад, преподавал Клейменов... на физфаке. Шеремет как раз из его семинара. Позже, когда Виктор Сергеевич пошел в гору и бросил преподавательскую работу, он потянул за собой наверх и своего любимого ученика.
– И сделал его главой небольшой компьютерной фирмы, президентом каковой Шеремет и является до сих, – проговорила я.
– Небольшой? – взглянул на меня Глеб. – Кто это тебе сказал?
– Сам Клейменов при нашей первой встрече.
– Это он явно поскромничал. Фирма Шеремета – одна из крупнейших и наиболее солидных контор, торгующих оргтехникой и компьютерными программами, в городе. Правда, в последнее время они вроде как нахватали долгов... это связано с банком «Ахернар».
– Почему ты так думаешь?
– А это сам Шеремет говорил, когда приходил в гости к Клейменову. Они там напились, и Шеремет говорил очень громко: «Этот ка-аззел решил меня разоррррить! Не выйдет... совсем оборзел, пидор расписной!»
– Про кого это он так?
– Про Бурмистрова, естественно. Шеремет его иначе чем «пидор расписной» не называл. Бурмистров же татуирован с ног до головы – вот и «расписной».
– Ничего себе кандидат в губернаторы, – проговорила я. – Хорош. И тем более хорош, что доверяет монтаж внутренней компьютерной системы банка человеку, который явно его недолюбливает.
– А личные отношения – это одно, а бизнес – совсем другое. К тому же Бурмистров к «Ахернару» имеет отношение лишь постольку, поскольку стрижет с него бабки. А заправляет там всем управляющий. Двоюродный брат Бурмистрова – Олег Саяпин. Кстати, он-то с Шереметом в прекрасных отношениях. Они даже вместе в один клуб ходят. В «Карамболь».
– В бильярд, что ли, играют? – спросила я, наведенная на такую мысль специфическим названием «Карамболь».
– Не только. Там шикарный клуб. Все, как говорится, к услугам клиента.
– Закрытый?
– Да не то чтобы... Если дать верзиле на фэйс-контроле на лапу, то пропустит. У нас же все-таки не Москва и не Питер, где соображения безопасности и закрытости элитарных клубов превыше всего.
– Понятно.
– А что касается Зубарева, то тут ничего конкретного тебе сказать не могу. Просто потому, что ничего не знаю. Конечно, всему городу известно, что кандидаты в губернаторы рыли друг на друга компромат. Но какой конкретно и насколько он опасен в ходе предвыборной борьбы и почему не применяется, хотя черного «пиара» более чем достаточно – об этом я ничего не знаю.
– А Людмила Александровна?
Глеб аж вздрогнул.
– Что – Людмила Александровна? – быстро спросил он.
– Она ничего не знает?
– Ты хочешь обратиться к ней? – задал он контрвопрос.
– А почему бы нет?
– Значит, ты ничего не знаешь? – Второй контрвопрос.
– А что я должна знать?
Он склонил голову набок, так что его аккуратно выбритая щека почти коснулась правого плеча, и медленно выговорил:
– Через день после убийства Виктора Сергеевича Людмила Александровна уехала.
– Куда?
– Я сказал «уехала», потому что это наиболее приличная формулировка. Но если говорить своими словами – она просто-напросто исчезла. С концами. Вот уже неделя, как о ней ни слуху ни духу. Ни звонка, ни факса, ни электронной почты.
Я приподнялась на локте и заглянула в его лицо. Откровенно говоря, на этом красивом лице с несколько слащавыми чертами читались с трудом сдерживаемые смятение и тревога.
– Значит, так? – быстро спросила я. – Кого же ты подозреваешь?
– Всех, – выдохнул он. – Вокруг просто какая-то дьявольская свистопляска. Мне жутко от одних предчувствий того, что может случиться еще. А если думать о том, что уже произошло, так совсем... хочется нырнуть головой в снег и так сидеть, пока все не кончится...
– ...или не кончат тебя, – договорила я. – Что же ты думаешь делать, Глеб?
– А я уезжаю, – сказал он. – Ты меня чудом застала, я же тебе говорил. Уезжаю к себе на дачу. Авось там не найдут. У меня дача, можно сказать, конспиративная. О ней никто, кроме меня, не знает.
– Но кого... кого ты подозреваешь?
– Я думаю, что это люди Бурмистрова, – быстро сказал он. – Саяпин и другие... но это мое мнение, – добавил он. – Наверно, у генерала Зубарева может быть иное мнение, хотя ему выгодны обвинения в адрес Бурмистрова. Они же вдвоем единственные реальные кандидаты на кресло губернатора. Если Бурмистрова снимут с выборов, то конкурентов у Зубарева не будет. Всякая мелочь не считается.
– Значит, ты не исключаешь, что и Зубарев приложил к этому руку?
– Я ничего не исключаю! Я же сказал – я подозреваю всех! Всех!
– У тебя есть деньги? – спросила я, довольно бесцеремонно обрывая истерическую тираду Глеба.
Он недоуменно посмотрел на меня:
– Ес... есть. А что?
– Много?
– Ты что, хочешь взять у меня взаймы?
– И желательно как можно больше.
– А сколько тебе нужно?
– Сколько не жалко. Вообще – не меньше тысячи долларов.
Глеб безропотно встал с кресла, подошел к горке и вынул из нее бумажник.
– Могу дать восемьсот, – наконец сказал он.
– И на том спасибо, Константиныч, – сказала я и, соскользнув с дивана, подошла к Глебу и поцеловала его в щеку. – И еще один нескромный момент...
– Что?
– Людмила Александровна Савина, наверно, ночевала у тебя? Нет, меня вовсе не это интересует... просто, должно быть, тут осталась какая-нибудь ее одежда? Моя-то, сам видишь, вся в крови.
