шарповских «Флоузов» и пришла в такой неописуемый восторг от этого безнравственного и смешного писателя, что притащила его Ритке. Мамочка книжку конфисковала и всю ночь оглашала квартиру диким хохотом. Наутро позвонила мне и потребовала еще чего-нибудь.
Я послушно отволокла туда «Уилта», потом «Блотта в помощь», и Риткина мать пребывала на седьмом небе, искренне удивляя меня тем, что очень скоро нечестивый Шарп стал ее любимым писателем и она даже ввела факультативный курс, посвященный ему. Если вы думаете, что Риткина мамочка женщина циничная, то ошибаетесь. Мне она всю жизнь казалась ожившей Джен Эйр, с примерно такими же нравственными категориями. Однако это не помешало ей возлюбить Тома Шарпа всем сердцем. Поэтому я без труда отыскала любимых «Флоузов» и с наслаждением погрузилась в их козни против жильцов дома. Как раз когда я давилась от смеха, в сотый раз перечитывая, как они заказали для старой девы посылочку из секс-шопа, в мою дверь трижды позвонили.
Наша доблестная милиция всегда является как снег на голову, даже после предупреждения и звонка. Мне пришлось отложить книгу, и, все еще сердясь на Мельникова, я распахнула дверь во всю ширь и так же мгновенно захлопнула ее от неожиданности.
Прямо на меня было направлено дуло револьвера, чудом не успевшее совершить то, что уже давно намеревались сделать эти бандиты, то есть выпустить в меня пулю.
Я отскочила от двери, пытаясь привести дыхание в норму.
— Чертовщина какая-то, — пробормотала я и осторожно подошла к двери, стараясь в глазок рассмотреть повнимательнее лицо фривольной дамы с револьвером. Откуда они узнали, как мы договорились с Мельниковым? Если подслушивали наш разговор, то должны были допереть, что я не Ритка и чего ж меня тогда убивать?
В глазке ничего не было видно. Я пожалела, что в силу обстоятельств не могу открыть дверь и рассмотреть все повнимательнее. Сжав в пальцах рукоятку моей «беретты», я осторожно подошла к двери, стараясь двигаться бесшумно. Прижав ухо к дереву, услышала зловещее дыхание, как если бы отвратительное существо непонятно какого пола тоже приникло к двери с той стороны, в свою очередь заняв выжидательную позицию. Конечно, если я сейчас открою дверь, тут оно меня сразу же и прихлопнет!
Нет уж, я потерплю… Сейчас Мельников появится, а уж с ним шутки плохи.
Сидеть в западне не очень-то приятно, скажу я вам! Тем более что другого выхода я пока не видела.
К тому же «тетке» явно надоело ждать меня, и в моей двери снова заработала отмычка.
— Ладно, — процедила я сквозь зубы, направляя револьвер туда, где, по моим подсчетам, должна было появиться ее раскрашенная физиономия, — конечно, я против смертоубийства, но ничего другого мне не остается…
Ритка от скуки сама и не заметила, как задремала. Снилась ей всякая чушь несусветная, в которой превалировал образ светлой памяти Арташеса Левоновича, который пил пиво прямо из большой бочки с надписью «Гиннесс», а вокруг него танцевали обнаженные одалиски. Заметил Арташес Левонович вылупившуюся на него Ритку и давай ей призывно ручкою махать — пойдем, мол, потанцуем! Но Ритка к стене прижалась, и ни в какую. Тут стена под ней начала растворяться, таять, и Ритка с ужасом поняла, что летит прямо вниз с четвертого этажа, а над ней звонят колокола…
Она проснулась и долго не могла понять, то ли она все-таки упала с неимоверной высоты, то ли кто-то трезвонит в дверь.
Поразмыслив и придя в себя, Ритка с ужасом осознала, что это и правда звонят в дверь. Она подумала, что в данный момент лучше было бы свалиться с четвертого этажа, чем общаться с Татьяниными клиентами.
В дверь продолжали настойчиво звонить. Ритка вздохнула. Почему-то ей показалось, что если она наденет очки, то ее сходство с секретарем госпожи Ивановой станет более натуральным. Решив, что эти очки придадут ей, наверное, больше серьезности, Ритка быстро нацепила их на свой хорошенький вздернутый носик. Признаться, очки она схватила вообще невесть откуда — они лежали в Татьянином ящике. Скорее всего, их забыл кто-то из клиентов, потому как оказались они со здоровенным «плюсом», и Ритка, которая от расстроенных чувств и так-то видеть почти перестала, а теперь совсем ослепла, двигалась на ощупь.
Наконец она сообразила, что если их сдвинуть на кончик носа, то можно снова обрести зрение. Попробовала — и это ей удалось.
В дверь начали звонить уже с повышенной нервозностью, и Ритка, зажмурившись, открыла дверь. Закрыть ее обратно она захотела сразу, как только увидела эту рожу. Ритка даже попыталась это сделать, чем вызвала у «рожи» безграничное удивление, но потом решила, что, может быть, это просто случайность трагическая и что этот мужик ошибся адресом.
Но это был тот самый мужик в бейсболке — сомнений у нее уже никаких не оставалось, — что привел Арташеса Левоновича снизу обратно в квартиру, тихонечко там его пришил, а теперь охотится за Риткой как за ненужной свидетельницей.
— Здравствуйте, вы Таня Иванова?
— Н-нет, — проговорила Ритка, выдавливая из себя улыбку, куда более напоминавшую жалкую гримасу, — я ее секретарь.
— А Татьяна Александровна где? — поинтересовался гость и обаятельно улыбнулся, демонстративно сверкая золотой фиксой.
— Татьяна Александровна? — вздрогнула Ритка. — Ах да… Татьяна Александровна будет через час.
Больше всего она мечтала, чтобы он исчез сейчас. А через час она просто не откроет ему дверь — и все дела!
— Подождать можно? — поинтересовался гость. — Дело у меня первостатейной важности…
Все Риткино естество кричало — нет! Сидеть в одной комнате с этим супостатом — никаких Риткиных нервов не хватит!
— Она может задержаться, — выдавила Ритка.
— Ну что ж, подождем, как бы ни задержалась, — не сдавался тот. — Мы люди подневольные, а в Татьяне Александровне у нас большой интерес…
С этими словами он довольно нагло отодвинул Ритку в сторону и прошел внутрь.
Ритка почувствовала, что ей до смерти хочется оказаться где-нибудь очень далеко от этого места. Хотя, с другой стороны, она бы предпочла, чтобы развалившийся вальяжно в Танькином кресле гость исчез… Испарился!
Но он испаряться не собирался, как и вообще менять субстанцию выбранного раз и навсегда тела, а беспардонно осведомился:
— А чаю не нальешь, хозяйка?
Ритка схватилась за эту возможность. Вылетев на кухню, она поставила чайник и схватилась за телефон. Набрав номер, стала ждать. Наконец Таня взяла трубку.
— Алло?
— Тань, он пришел.
— Кто? — не поняла Татьяна.
— Бейсболка. Изображает клиента… Что мне делать?
Отчаяние и страх переполняли ее. Вот сейчас он все поймет, обо всем догадается — и ищите ее, Ритку, в заброшенной шахте. Почему ее бренные останки должны были обнаружиться в заброшенной шахте, Ритка и сама толком не могла бы объяснить. Какая разница-то? Просто, возможно, именно сейчас истекают последние мгновения ее не очень-то задавшейся жизни, и Ритку это совершенно не радует, а даже наоборот.
— Тань, я боюсь, — пролепетала она, как будто Таня и так этого не поняла…
— Продержись немного. Мы сейчас приедем, — пообещала Таня.
Ритке стало легче дышать. У нее появилась надежда выбраться из этой чудовищной ситуации.
Наливая чай, она нервно закусила губу и подумала, что неплохо было бы добавить сюда стрихнина. Но
