Первым с диким криком вылетел мужичок — нервы его были совсем никуда. Потом вышли тетки. Толстуха рыдала в голос, а маленькая поддерживала ее за локоть и увещевала тихим голосом.
— Да как же это… Как же… — твердила неутешная толстуха, из чего я сделала вывод, что по загадочной причине Арташес Левонович был ей весьма дорог.
А потом началось… Во-первых, во дворе стали собираться люди. Во-вторых, приехали менты, среди которых я без труда опознала Началова с Мельниковым. «Скорая» тоже приехала. Потом вынесли бедного нашего Арташеса под простыней, и я довольно долгое время была обречена наблюдать, как Началов ползает по кухне, пытаясь собрать отпечатки пальцев, а умненький Мельников смотрит прямо на мое окно, мучительно что-то соображая.
Зная его способность соображать, я испугалась. Конечно, он вспоминает, откуда ему этот дом знаком, и еще минут через десять припомнит, что именно в этот дом ходил к нашей общей подружке Ритке на день рождения. Естественно, его потянет сюда неудержимо, поскольку он без труда вычислит, что окно расположено напротив и кто-то что-то должен был бы видеть…
Придет и наткнется на меня. А уж когда он это сделает, начнет соображать дальше и поймет, что все, что я собираюсь ему наплести, — полное и законченное вранье.
В общем, я запаниковала. Сразу захотелось удрать куда-нибудь подальше, но… Тогда я вовеки не встречусь с Риткиными убийцами, оставив ее под угрозой. А это меня совершенно не устраивало!
За окном убиенного Арташеса Левоновича все еще ползали Началов с молоденькой криминалисткой, из чего я заключила, что раз они этим так увлеклись, значит, есть чем поживиться. Впрочем, конечно, если верить Риткиным впечатлениям, убийц было достаточно много, а значит, и «пальчиков» тоже. Мельников в поисках участия не принимал, был занят «происками», причем, как я догадалась без особенного труда, он все-таки не оставлял надежды, что Риткины родители не спали всю ночь, припав к окнам. Жаль, что у Мельникова нет склонности к телепатии — я бы постаралась мысленно убедить его в том, что он не прав… Уж очень мне не хотелось нос к носу встречаться с ним в Риткиной квартире! Не знаю почему — я с удовольствием бы свалила на его голову это дело, но не теперь. Только после того, как поймаю убийцу. А то ведь с этими мужиками быть до конца уверенной ни в чем нельзя!
Уж конечно, я не верила в то, что Мельников безо всяких сомнений примет мою версию о том, что я оказалась в Риткиной квартире абсолютно случайно! Сейчас вот… Частный детектив Иванова еще нигде не оказывалась случайно. Так что он быстренько обо всем догадается и разрушит все мои грандиозные планы. Во-первых, потому как Андрюшка считает, будто я всегда слишком рискую, он пытается все время с этим усиленно бороться. Его основная теория — все продумать до основания, взвесить все «за» и «против» и только потом начинать действовать. У меня же наоборот. Я начинаю действовать, а уже потом анализирую, какие «за» и «против» имели наглость мне повстречаться. Иногда, конечно, вообще непонятно, как выхожу сухой из воды. Несколько раз я испытывала такие острые ощущения, что не приведи господь! Но привычка — вторая натура, и справиться со своей патологической любовью к риску я не могу. Может быть, я в прошлой жизни была канатоходкой?
За окном наконец-то угомонились и начали собираться назад. Я пронаблюдала, как они вышли во двор и остановились. Мельников продолжал поглядывать задумчиво в сторону моего окна. Потом вышла еще и толстуха, которая сквозь слезы и причитания начала рассказывать Мельникову, какой золотой человек был этот Арташес Левонович. Я весь этот панегирик выслушала, но никакой полезности в нем не обнаружилось.
Внезапно до меня донеслись слова Мельникова:
— А Шатохины в какой квартире живут?
Мороз пробежал по моей коже. Толстуха наверняка сейчас продаст!
— Да нет их, уехали… Дочка была, но утром я видела — села в машину и уехала куда-то.
Ах, какая милая женщина!
— То есть вы уверены, что они тоже ничего не видели?
— Может, Риточка что и заметила, только я сама видела, как она уехала. Может, на работу?
Мельников кивнул озабоченно. Бросив опять в мою сторону печальный взгляд, просто за душу хватающий и разрывающий ее на клочки, он тяжко вздохнул и отправился к Началову. Вместе они уселись в машину и рванули с места, оставляя меня совсем одну в этом ужасном месте, где каждый шаг может стать последним. А каждое поскрипывание за дверью может исходить от ботинок твоего возможного убийцы…
Конечно, неудобства начались сразу, как только я поняла, что мозги мои работают уже в направлении создавшейся проблемы, а я ничего сделать не могу. Во-первых, выйти и начать поиски можно, но это связано с тем, что я буду вынуждена раскрыть свое инкогнито, тем самым подставляя Ритку. Остается сидеть, как Илья Муромец, и думать.
Я и так уже много чего надумала. Имели мы следующее: некий престарелый армянин, неплохо живущий, но плохо передвигающийся, был убит. Перед этим к нему приходили трое — один сам по себе, а двое вместе. Если насчет первого Ритка сказала, что он был похож на капуцина, то двое других явно ни на что не были похожи. То есть похожи на всех. Один, правда, был в бейсболке, но в них почти весь город ходит в связи с жарой и экспансией американской масскультуры.
Первый пришел и столкнул старикана за окно. Или, если быть точной, никуда он его не сталкивал, а старикан так его боялся, что сам выпал. Значит, что-то такое в его прошлом было, почему он этого капуцина так опасался… Хотя не исключаю и того, что он просто перепугался, увидев чужого человека на собственной кухне, да еще и в три часа ночи!
Дальше что происходит? Старикан каким-то совершенно непонятным образом остается в живых и возвращается уже с двумя другими мужиками, которых он, судя по его поведению, знает. Возможно, они спасли его и довели до квартиры. А счастливый старикан начал их благодарить, поскольку Ритка говорила, что он прижимал руки к груди.
Ничего не понимаю. Но непременно пойму!
Когда я собиралась это сделать, не знаю. Потому что телефон зазвонил, как церковный колокол перед службой. Я подняла трубку и услышала игривый мужской голос:
— Ритуленька! Как делишки?
Я задумалась. Мне подобное отношение к даме не нравится, но, может, он у Ритки из «последней надежды», а я отважу его?
— Все хорошо, спасибо.
Кажется, я смодулировала голос под Риткин удачно, потому что он ничего не заметил, продолжая фривольно намекать на наши близкие отношения:
— Не страдаешь без моих ласк?
Ну, это уж ни в какие рамки не лезет! Ритка где такого нашла? В борделе, что ли?
— Умираю, дорогой! — ехидно промурлыкала я. — Нет сил справиться с собой! Так жажду твоих поцелуев, что плачу и рыдаю, обнимая подушку!
Он примолк, потрясенный.
— Рита? Это ты?
— Я, — нагло соврала я. — Кто же еще может умирать без твоих объятий?
— Простите, я, наверное, не туда попал…
Трубку повесили. Надо позвонить Ритке, проконсультироваться, как надо вести себя с ее поклонником. Напрасно я думала, что он один. Потому что через минуту опять раздался звонок, и гнусавый голос осведомился, не намерена ли я выпить с ним пивка?
Нет, вот это Ритка! Она, оказывается, пивко попивает с какими-то гайморитчиками! Мало того, что некий тип душит ее в объятиях столь сильно, что ей должно стать плохо, так потом она еще и заливает это дело пивком?
Только я разобралась со вторым, кротко растолковав, что у меня болит горло и по этой причине я не настроена на его «пивко», как позвонил третий. Этот меня сразу порадовал сообщением, что его жена только что ушла.
— Я рада за нее, — меланхолично отозвалась я. — Куда же она пошла?
