Коля глянул на чемодан, и ежовые слюни проклюнулись по рту. Там целомудренно улыбались и белые наливки, и припудренные золотом папировки, и аппетитные баночки с огурцами, и бог весть еще что.
Добрая порция содержимого чемодана перекочевала на стол.
— И где все это растет? — не сдержался Коля, все более поражаясь сказочному богатству.
— В знаменитой деревне Романовка, что на юге Саратовской губернии, — был ответ. И тут же последовало пояснение. — Там не только фрукты с овощами блаженствуют на свете, но и чистый, звенящий воздух манит к себе, словно золотые пески Болгарии. Если приедете, не пожалеете об этом…
— Известное дело, — с ехидцей сказал Миша, — каждый кулик свое болото хвалит!
Но Гена не обиделся, тут же вдогонку ему влепил:
— Если, конечно, оно стоит того…
* * *
— Какой билет ваш, молодой человек?
— Тридцать второй…
— Превосходно! — Чему–то обрадовалась красивая голова и кивнула в пространство. — Берите бумагу и садитесь…
Коля запасся несколькими листами и сел за передний столик. Он имел желание устроиться подальше от экзаменатора, да где там: остальные абитуриенты тоже не дремали.
К экзамену по устной математике Коля подготовился особенно тщательно: четыре дня кряду зубрил теории и формулы. Немало он помнил еще со школы, поэтому работать ему было легко. Да и злость на Меланью Аркадьевну влияла положительно: должен же он был наконец доказать, что она не права, влепив ему смачную «удочку» по математике. И пусть накрепко запомнит: он никогда не пользуется шпаргалкой, как, наверное, показалось учителям во время выпускного экзамена.
Испытывал абитуриентов молодой мужчина, розовощекий, стройный на вид. Временами в аудиторию заглядывал еще один мужчина — седой, с внушительной осанкой. И он порою садился за стол и величаво принимал экзамен, но сей старичок частенько уходил, оставляя единственное право принимать решение за молодым, с пухлыми щеками, коллегой. Нет, не нравился Коле седой мужчина — больно уж тот придирался к абитуриентам. Не замечал он дотоле, чтоб старичок кому–то ставил отличную оценку. Более всего он старался «резать», запутать. «Кровь из носа, но я тебя должен обойти…» И Коля засел за ответ.
В принципе, вопросы согласно билету были ему знакомы. Он живо вспомнил их решение, записал на бумагу, что дали ему здесь, на экзамене, — со штампами института в правом углу. Покончив с делом, Коля стал озираться по сторонам. Окружающие его абитуриенты усиленно рылись в памяти, по частям выхватывая нужные ответы.
А очередь отвечать к Коле шла явно неохотно. При желании можно было бы выйти и пораньше, благо, почти перед каждым вызовом парни и девчонки молча, отрешенно молились преподавателю, чтобы он дал спуску и прошел стороной. Но зачем лезть в пекло вперед батьки? Коля успокоился, поправил свежую белую сорочку, которую, кстати, по случаю отъезда в дальние края собственноручно сшила мать. Как сейчас она там, дома? Наверное, волнуется и молится богу, чтобы сын непременно перешагнул экзаменационные рубежи и чья–то интеллигентная рука зачислила его в студенты…
«Неужели я столь тупой, что не сдам экзамен?» Если судить по вопросам, что попались ему, Коля мог реально еще чуток продвинуться в студенты… Вот и ломай голову, абитуриент, как в самом начале заветного пути взять стремительный разбег, и не рысцой, а галопом ворваться в ряды студентов, хотя бы на сизом коне. Лишь бы конь был легкокрылым и не сбросил седока на очередном повороте судьбы…
Снова в аудитории возник седой, страшный своей строгостью старик. Коля заволновался. «Чтобы грыжа схватила тебя на ходу… Нет, лучше бы ректор вызвал старика к себе по какому–либо срочному вопросу. Старичок, видимо, здесь занимает видный пост, а стало быть, нужный для начальства человек…» Но потусторонние силы явно не прислушались к заклинаниям Коли, а седовласый гордец, по всему видно, на сей раз уселся надолго. «Треба рвануть к молодому. Тогда дело будет…»— И острые глаза Коли стали выбирать момент.
Вот и возбужденная стройная дивчина освободила экзаменатора, вот и пухлая ее рука закрыла за собой дверь. А в Колино сердце заползла тоска: еще миг, и это место займут другие. «Ежели сейчас не попаду к молодому, стало быть, я тюфяк…»— И Коля вскочил на ноги. Но вместе с ним поднялся и высокий, несколько неуклюжий юнец. Коля подал ему знак. Мол, не торопись, парень, посиди трошки. Авось, и вытянешь на более высокий балл… Незнакомец понял его, облегченно вздохнул и примостился на стул. А Коля птичкой вспорхнул к вожделенному преподавателю.
— Итак, молодой человек его начнем? — мужчина явно дорожил временем.
— С доказательства параллелепипеда…
— Слушаю вас!
Коля принялся выкладывать симпатичному мужчине основные узлы теоремы, а тоненькие его ручки как–то незаметно передвинули в сторону собственные записи. Но нежданно для себя хлопец запутался и зашел в тупик, не выдержав последовательность изложения. Лихорадочно, сумбурно скачущим мыслям пришлось собраться в кулак, сконцентрироваться в направлении главного удара, чтобы взять намеченный рубеж. Получилось. Гладко проскочил и второй вопрос. Что касается задачи, то, глянув на испещренный каракулями лист бумаги, мужчина взметнул брови ввысь: «На «отлично» пока не тянет… Но ведь и соображает хлопец, черт возьми… А может, расщедриться да влепить ему ослепительную «пятерку»? Ну–ка, проверим еще разок на прочность…»
— О чем гласит теорема Виета? — вкрадчиво спросили усталые его губы, а в душе шевельнулись грустные струны: «Может, зря я, а? Хлопец же соображает… Заслужил…»
К удивлению, Коля слегка споткнулся. Преподаватель кинул еще вопрос, хлопец не промахнулся. Выходило, экзаменатор интересуется одним делом, Коля отбарабанит с ходу, а на следующее он врезается в дебри и не всегда четко находит дорогу в свет.
«Чтоб ты сгорел! — В сердце Коли бурлили неудовлетворенные чувства. — Неужели свет без добрых людей?»
Блестящие, возбужденные очи хлопца с надеждой уперлись в преподавателя:
— Может, вы дадите мне последний шанс? Бросьте мне задачу, и я попробую ее осилить. Если не решу, тому и быть: поставьте мне «хор». Согласен… А то ведь сами знаете: нынче конкурс плотный, и мне не хочется пропадать ни за что…
— Ну хорошо! — Пухлые, нежные руки мужчины решительно взяли со стола билет и отдали его Коле. — Сделаете дело, считайте, что вы на белом коне.
Коля примостился за соседний стол. Задача оказалась не из легких, а отдельные ее детали и нюансы расплывчато метались в голове, не желая скучиться в единый комок. Как на грех, хлопца обуяла тревога. «Не решу задачу, значит, высшая оценка улетит в теплые края… И возможно, именно эта «пятерка» и сыграет ослепительную роль для приемной комиссии…» Явно поддразнивала его и возможность утереть нос «Милашке», да и ребятам по комнате тоже. Но вот, как добрый кусок солнца из–за далекого горизонта возникла лучезарная мысль и волною ворвалась в Колю, и хлопец расправился с задачей. Его худое, щупленькое тело с радостью шугануло к преподавателю. А возле него уже сидел человек — среднего роста крепыш, мускулистый, спортивный, сбивчиво объяснявший какую–то теорему. Как понял Коля, сей абитуриент плавал, и плавал основательно. «Ну что ты, парень, — дрогнуло сердце Коли, — запутался в элементарных вещах? Не так же, не так…» Но тоненькие губы хлопца молчали, и лишь глаза порою жалостливо искрились, созерцая неравный бой. Вот здесь–то и подсунула Коле переменчивая фортуна нежданную пилюлю: к ним величаво засеменил седовласый, ненавистный преподаватель.
— Что, совсем тугие дела у ребят? — от строгого голоса старичка веяло холодом.
— Да нет. Этот… как его… Спиридонов замахнулся на отличный балл, вот и дал я ему дополнительную задачу. А Седых что–то путается. Сомнительные его знания…
«Здесь, вижу, — мелькнуло в голове старика, — совсем нет достойных претендентов… Не та нынче пошла молодежь. Мелковатая против нас… Не хотят работать! Все желают только получать…» Он приблизился к Коле и ястребом впился в задачу. Бесцветные губы старика странно зашевелились, вызывая чувство животного страха. Коля замер как мышь.
— Есть одна ошибка! — сухо выдавил старичок, и его дряхлые руки небрежно бросили на стол лист
