Она пристально смотрит на него, не отвечая, чем сбивает его с толку.
Блеф и «липа»! Можешь ты это понять?
Леа (восхищенным голосом). Да, очень даже могу!
Давид (взрываясь). Если тебя это не устраивает, так и скажи!
Леа. Понимаешь…
Давид. Нет, нет! Так и скажи: «Меня это не устраивает!» Положим дело на полку, повесим замок и…
Леа (взрываясь в свою очередь). Меня это не устраивает!
Его пугает ответу и он лишается дара речи.
Ну что ж, давай! Клади на полку! Вешай замок! И можешь хотя бы один-единственный раз не поливать себя грязью! Я тебя ни о чем не спрашивала… Ты забрал свою бритву и зубную щетку… ты допил виски… Что тебе еще нужно? Открой дверь, остановись на пороге… и я скажу тебе: уходи!
Пауза. Он в растерянности. Повернувшись к нему спиной, она идет к чертежной доске.
Давид (робко). Это напомнило мне, что…
Вопросительный взгляд Леа.
(показывая на спальню) моя пижама…
Он ждет разрешения. Она медлит.
Леа (смирившись). Что мне остается сказать, по-твоему?… Ступай и забери ее тоже!
Он колеблется, идет к лестнице, неуверенно поднимается на несколько ступенек, останавливается и усаживается на одной из них, лицом к Леа. Некоторое время смотрит на нее.
Давид. Меня зовут Давид!
Она поднимает на него глаза и медленно идет к нему по лестнице.
Леа. Меня зовут Леа!
Давид (пылко). Я так и подумал! Стоило мне вас увидеть… и меня озарила мысль: «Ее зовут…»
Леа пристально смотрит на него с такой иронией, что он умолкает.
Леа?! Скажите… в жизни бы не догадался!
Леа сидится на ступеньке рядом с Давидом.
Леа. Сегодня мой сын улетел в Канаду!
Давид (в радостном порыве). Ах как это кстати!
Ее передернуло, он это заметил.
Я хочу сказать… как это некстати!
Леа. Нет-нет! Это кстати!
Давид. Да?
Леа. Я свободна!
Они смотрят друг другу в глаза.
(Приблизив лицо, доверительно, тоном признания.) Я одна!
Давид (тем же тоном). Я тоже!
Леа (с грустной улыбкой). Это кстати!
Давид. Не очень! Если учесть, что я могу вам предложить!
Леа. «Вам предложить»?
Давид. Ну да… Я…
Леа (вспылив). Настал мой черед, шеф! Я предлагаю!
Смело встречаются взглядами.
Давид. Ты остановила свой выбор на чертежнике, который, сказав тебе всю правду, стал голым королем.
Леа. Мне это нравится! Может, у меня странный вкус!
Давид (запальчиво). Не внушай мне, что ты легко распростилась с тем исключительным существом, каким я представал перед тобой, и согласна на столь скромную долю!
Леа (не веря своим ушам). «Исключительным существом»?
Давид. Это самое меньшее, что можно сказать! Я достаточно старался, чтобы… (Читая сомнение на лице у Леа.) Ужасно старался, мадам! Придумать себе жизнь может каждый… Но жить придуманной жизнью… не каждому дано! Полететь одним самолетом в Каракас, другим – в Бамако, руководить стройкой в пустыне Калахари… и все это на улице Мучеников, вычерчивая схемы кроличьих клеток! Через это надо пройти! Малейшая промашка – и твои самолеты взорвутся в небе, пустыня тебя поглотит и ты опять попадешь в тартарары «Сижекофы»! В небытие! Но нет! Я продержался! Годами я жил своей жизнью… (указывая на голову) которая была вот тут… и в голове тех, кто мне верил!
Они смотрят друг на друга. Похоже, Леа заинтересовалась, что же толкает Давида к еще большей откровенности.
Понимаешь… реальность бифштекса с жареной картошкой редко бывает правдой… Настоящая правда – она у тебя внутри… Твой энтузиазм, талант, все то, что придает тебе уверенность… все это существует – внутри! Даже если господь бог архитекторов и не всегда признает своих… Это придает тебе решительность… помогает одерживать победы и добиваться славы! Это длится, пока… в один прекрасный день тебя не обзовут вралем! Нормально! За все нужно платить! Но ничего! Это не особенно дорогая плата за все то время, пока ты не числился посредственностью!
Леа смотрит на Давида с глубоким удивлением – так, словно открывая его заново. Он опускает глаза.
Леа. Зачем ты исповедуешься, Давид?
Давид. Не знаю! Я думаю… да так оно и есть… это желание сказать тебе нечто такое, чего я еще никому не говорил! Нелегко отыскать… Я так много всем наговорил… (Вдруг, с тревогой в голосе.) Ты мне поверила, а? Скажи, ты мне поверила?
Леа. Но, Давид, я по-прежнему верю тебе…
Давид (с тревогой в голосе). Ты хочешь сказать…
Леа. Я верю в то, что ты есть!
Давид. Послушай, не пытайся…
Леа. В то, кем ты мог бы стать! Всем твоим правдам! Всему тому, что делает тебя Давидом! В того милого человека, какой он есть.
На какой-то момент Давид приятно поражен ее словами.
Давид. Разумеется… под этим углом зрения… (Достает из кармана кольцо, берет руку Леа и надевает его Леа на палец.) Оно принадлежало… я предпочел бы сказать «моей маме»! Увы! Кузине мачехи дедушки моей тети!.. И тем не менее это семейная реликвия!
Леа растрогана так, словно видит кольцо впервые. Любуется им.
Это подделка!
Леа резко переводит глаза на Давида.
Леа. Послушай-ка… уж не собираешься ли ты ненароком расправиться с моими иллюзиями одна за другой, как с мухами!
Давид (ошеломленный). Что я такого…
Леа (указывая на «бриллиант»). Он настоящий!
Давид. В конце концов, Леа, не могу же я все-таки…
Леа. Что он себе думает? Что может решать по своему капризу, чем ему еще быть и чем уже не быть… Но в эту игру ты играешь не один – ты, маленький господь бог!.. И у меня есть внутренняя жизнь! И я ее обставила по-своему! Я отреклась от множества своих собственных представлений, освобождая место для твоего… «священного огня»! Теперь твоя правда – предмет моей меблировки! Так что и не думай вымести ее, как битое стекло…
Давид (ошеломлен). Если я правильно понимаю…
