взлететь, но Антон не дал ей прийти в себя. Он повторил фокус Мишки – как следует тряханул птицу. Как и ожидалось, из нее выпало большое белое яйцо, а сама утка превратилась в пустую оболочку.
Лёля перевела дух и погладила Машу:
– Ну все, все… И ничего страшного.
Маша недоверчиво приоткрыла один глаз. Действительно, никакой крови и потрохов, которые она боялась увидеть, не наблюдалось. Только две шкурки да утиное яйцо. Мишка встал и, прицелившись, треснул по яйцу ногой.
Оно лопнуло, словно воздушный шарик. Среди осколков скорлупы поблескивала серебром длинная игла.
– Так просто? – удивилась Маша.
Ей никто не ответил. Действительно, уничтожение Кощея происходило как-то уж слишком буднично. Антон, помедлив секунду, поднял с земли иглу и взялся за нее двумя руками.
И не смог сломать.
Не потому что не хватило сил – Антоха не мог заставить себя согнуть такую красивую блестящую штуковину. А мысль о том, что в результате погибнет красивая блестящая женщина, вообще оказалась для него невыносимой.
Пусть эта женщина плохая, пусть она даже Кощей – все равно! Да и кто сказал, что она плохая?..
– Кто сказал, что Паляндра плохая?! – вслух повторил Антоха. – Сказки? А кто сочинил эти сказки?!
Он хотел сказать еще много чего: про Перуна, с которым тоже не все ясно; про то, что они даже не попытались разобраться, виновата Пленница или нет; про то, что историю – и сказки! – пишут победители…
Но он не успел.
– Полундра! – заорал кот. – Паляндра!
И полез прятаться на дерево.
Бывшая Пленница появилась словно ниоткуда и бросилась на магический круг с разбега.
И он как будто подался! Во всяком случае, Паляндре удалось чуть-чуть пересечь границу, прежде чем ее отбросило назад.
– Ах-ха-ха-ха! – загрохотала она. – Это разве магический круг?!
Паляндра снова бросилась на невидимую стену. И снова чуть-чуть продвинулась. И еще раз. Это было страшно и красиво. Можно сказать, что это было страшно красиво: высокая женщина в развевающихся черных одеждах, которая нападает и отскакивает, нападает и отскакивает…
– Антон! – наконец очнулась Лёля. – Ломай!
Антоха медленно покачал головой. Паляндра снова бросилась на магический круг и теперь продвинулась почти на шаг.
– Ты слово давал! – заорала Лёля и выдернула из кармана веревочку с узелком. – Ломай!
И Антон сломал…
Что-то хлопнуло, игла вспыхнула алыми искрами, откуда-то выползло облако тумана…
Через пару секунд, когда туман рассеялся, рассеялась и тьма. Стало хорошо видно четверых гимназистов, сжавшихся в центре круга. Антоху, который стоял, уронив руки, Лёлю с блестящими от слез глазами. Недалеко от них, прислонившись к дубу, стояла Паляндра. Она спокойно курила тонкую сигарету, элегантно выпуская струйки дыма в темное подобие неба.
– Вы живы? – изумленно спросил Антон.
– Как видишь, – спокойно ответила Паляндра.
– Вы теперь не Кощей? – с надеждой спросил мальчик.
Паляндра фыркнула и тут же закашлялась от сигаретного дыма.
– Бедные наивные детки, – сказала Пленница и хихикнула. – Но каков ход, а! Я собой горжусь. Честно говоря, я уж и надежду потеряла, что сработает…
– Что сработает? – упавшим голосом спросила Лёля.
– Гениальный пиар. Мой. И ведь что интересно – все же правда.
– Что правда? – спросила Маша.
– Да все! – сказала Паляндра торжествующе. – Сундук. Заяц. Утка. Яйцо. Игла. Даже смерть. Если б вы знали, как я веселилась, когда все это придумывала…
Паляндра коротко хохотнула.
– Но оно того стоило, согласитесь. Детки ж любят, чтоб интересненько…
– Так это была ваша смерть? – спросил Антон.
– Ага!
Паляндра докурила, кинула окурок в сторону и, отбросив волосы, уперла руки в боки. Сейчас ей на вид было не дать и двадцати лет – очень молодая женщина с живыми веселыми глазами.
– Ну, соображай, соображай, Антон, ты уже на подходе. Сообразишь, вместе посмеемся, ты оценишь.
– Это была ваша смерть, – тихо сказал Антон, – и я ее сломал… Значит теперь… Теперь вы…
Лёля тихо ахнула и закрыла лицо руками.
– Да!.. – загремела Паляндра так, что зазвенели окна и Васька с деревянным стуком свалился с дуба. – Да!.. Теперь я бессмертна!
– Но зачем же вы тогда нас преследовали? – спросила Лёля.
– А что мне было делать? – пожала плечами Паляндра. – Подойти к вам и попросить сломать иглу? Вряд ли бы вы меня послушали. А так, смотрите, как быстренько все получилось.
Паляндра спокойно зашла в центр круга, подняла кусочек иглы и положила себе в карман.
– Возьму на память, – сказала она Антону.
– А ка-ка-как вы в круг зашли? – спросил Антон.
Паляндра опять фыркнула.
– Не верьте дешевым трюкам, – сказала она. – Но, согласись, выглядело красиво. Черные волосы развеваются… Надо было еще музычку подобрать потрагичнее.
– То есть круг не защита? – спросила Лёля.
– Да конечно! – сказала Паляндра. – Это же просто круг, глупышка. Мало ли что вашему Гоголю наболтали селяне… Ладно, дорогие, как говорится, спасибо за все. Очень выручили. Я прям даже не знаю, как и благодарить.
Паляндра помахала рукой и пошла к школе. На крыльце обернулась:
– Волк, ты заходи, если что. Поболтаем. Нам с тобой есть о чем поболтать.
Антоха стоял и улыбался во весь рот. Он был совершенно счастлив, что никого не убил, что Паляндра оказалась такой милой и красивой, и что скоро он обязательно пойдет к ней в гости и она ему расскажет… Он точно знал, что она ему расскажет что-то необыкновенно важное.
Он не видел, как выбралась из круга Лёля и как ушла в школу, тихо вздрагивая плечами.
Глава 15. Черные, белые и серые
Впервые после «закукливания» школы они ночевали не вместе. Антон, Мишка, Севка и Маша легли спать на привычном месте – в спортзале. Где решили провести ночь Лёля и Любка, никто не знал. Сначала все были слишком ошарашены неудачей с Кощеевой смертью, потом Севка робко предложил поискать девчонок, но Антоха запретил.
– Они знают, где мы, – сказал он, пожалуй, слишком резко, – вот пусть и идут к нам.
Они лежали на матах тихо, но никто не спал.
– Слушай, – не выдержал Мишка, – а может, с ними что-нибудь случилось?
– Не случилось! – отрезал Антон.
– Откуда ты знаешь? – тихонько спросила Машка.
Антоха не ответил. Как было объяснить, что он чуял – Лёле сейчас несладко, но ничего ей не угрожает. Как было вообще объяснить, что он может чуять?
– А ловко она нас! – вдруг произнес Севка. – Она и правда умная!
– Но ведь плохая?! – то ли спросила, то ли возразила Маша.
Мишка заворочался на своем мате, и Антохе показалось, что этот увалень собирается поспорить.
