разобраться, а потом ломать. Из-за меня Кощей теперь действительно бессмертный…
Тут из кухни объявился Столовой, который тащил большую кастрюлю. За ним торжественно двигалась Люба, неся в руках стакан и половник. Запах от чана шел густой и бодрящий. Пахло какими-то травами, из которых Антон опознал только мяту и валериану, а еще, кажется, там был липовый цвет.
– Сейчас, деточка, – причитал Столовой, водружая кастрюлю на стол. – Сейчас мы тебя отпоим. Ишь ты, повадились по коридорам всякие шастать! Ну ничего, ничего…
С самого «утра» Лёля отправилась на крышу, чтобы как следует поговорить с Перуном. Антона она взять отказалась. То есть сказала: «Конечно, иди, если ты считаешь это необходимым…», но таким тоном, что даже непроходимый тупица понял бы – идти не стоит.
Лёля взяла с собой Любу и Мишку. Антоха, изнывая от ожидания, даже рассказал Севке с Машей про свой сон и про то, какие они во сне были странные. Маша отмахнулась – подумаешь, во сне всякое увидеть можно, а Севка вдруг заинтересовался.
– Серые, говоришь? – он задумчиво поскреб нос.
– Одежда серая, – уточнил Антон. – От пыли.
– Что-то такое нам кто-то уже говорил…
Севка вдруг радостно улыбнулся и даже прищелкнул пальцами:
– Кот!
И он гордо посмотрел на друзей – вот, мол, какой я умный. Маша и Антон не разделили его радость.
– Васька, что ли? – спросил Антоха. – А он тут при чем?
– Не знаю, – пожал плечами Севка, – но он это говорил. Про команду черно-белых. И серых. И еще кого-то… не то вечного, не то мудрого…
Маша сидела, углубившись в толстенную книгу, но тут хмыкнула:
– Вы что, серьезно обсуждаете бред, который несет это животное? Кто-нибудь его кормил, кстати?
Мальчишки переглянулись.
– Да мы сами поесть толком не успеваем, – начал оправдываться Антон.
– Ладно, я к нему схожу, – вздохнула Маша.
– Я с тобой, – подскочил Севка. – Заодно и спрошу его про черно-бело-серое.
Антон остался в зале один. Минутку подумал, улыбнулся… И, стараясь не бежать от нетерпения, отправился в подвал.
Паляндра сидела на ступеньках и опять курила, задумчиво глядя вдаль, как будто что-то видела за стеной мрака. Волосы ее были заплетены в косу, черное платье она сменила на черные джинсы с бесформенной рубашкой, и со спины выглядела совсем девчонкой.
– Здравствуй, дорогой, – ласково сказала она, не оборачиваясь.
– Здравствуйте… – тихо сказал Антон, останавливаясь в нескольких шагах.
– Давай на ты, – предложила Паляндра, – ни к чему нам с тобой все эти этикеты. Только мешают.
– Давайте… То есть давай.
– Ты ведь просто поболтать пришел?
– Ну вроде того…
– Присаживайся, – Паляндра махнула рукой на ступеньку рядом с собой. – Будь как дома.
Антон уселся рядом и закашлялся. От терпкого запаха духов и табака у него защипало глаза.
– Ой, извини, не подумала… – Паляндра выбросила сигарету и наконец повернулась к нему. – Резкие запахи не для тебя.
– Почему? – спросил Антон.
– Волчье обоняние.
– А откуда вы знаете? – удивился Антон.
– «Ты знаешь», – поправила его Паляндра. – Я про тебя многое знаю. Мы с тобой одной крови. Ну почти одной.
– А Лёля другой? – спросил Антон и покраснел.
Он и сам не понял почему, и главное зачем спросил именно про Лёлю.
– Лёля другой, – задумчиво сказала Паляндра и резко добавила: – Ты пришел сюда о ней поговорить?
– Нет! – испугался Антон, – Я пришел… Я к тебе пришел.
– Хорошо, – улыбнулась Паляндра, – тогда поговорим обо мне. Что ты обо мне думаешь?
Тут Антон совсем смутился.
– Не знаю… Вы… ты странная… Столько лет в кандалах, а говоришь… и выглядишь…
Он сбился, не в состоянии подобрать слово. Видно, смесь запахов духов и табака закружила ему голову.
– …очень современно? – подсказала Паляндра. – Женщина в моем возрасте должна следить за модой. Если спросишь про возраст – откушу ухо.
Последняя фраза прозвучала вроде как шутка, но в то же время…
Антон не рискнул спрашивать про возраст, хотя секунду назад именно этот вопрос вертелся у него на языке.
– Я подслушивала, – усмехнувшись, пояснила женщина. – Слух у меня отличный, а заняться последние тысячу лет было особо нечем… Но разве это плохо?
– Нет, ты вообще хорошая, – сказал Антоха. – Я думаю, что ты гораздо лучше, чем все о тебе думают.
– Ну уж… – засмеялась Паляндра. – Далеко не все обо мне думают. Но ты прав, если уж думают, то не очень лестно… Кстати, я ж тебе должна. За сломанную иголку проси чего хочешь!
– Три желания? – ухмыльнулся Антон.
– Я что, похожа на золотую рыбку? – притворно изумилась Паляндра. – Одного хватит, я ведь все-таки Кощей.
И Паляндра скорчила такую гримасу, что Антон покатился со смеху.
– Умрешь от смеха! – взвыла Паляндра, и Антон расхохотался еще больше.
– Вот так всегда, – притворно взгрустнула Паляндра. – Несерьезные вы, люди… только соберусь кого- нибудь съесть, а он смеется… Ну, так чего тебе надобно, старче?
– Не надо мне ничего, – сказал Антоха.
– Что так? – удивилась Паляндра.
Он пожал плечами.
– Ничего толкового придумать не могу, а бестолкового просить не хочется.
– Типа мудрый? – усмехнулась Паляндра.
– Типа фантазии мало, – парировал Антон.
– Ладно, вот тебе за честность, – Паляндра вложила Антону в руку брелок с руной 
, – а то обидно поди, у некоторых есть, а у тебя нет.
– Не обидно, – соврал Антон, но на всякий случай покрепче сжал руну в кулаке.
– Ладно, иди, Волков, теперь мы в расчете. Но если просто поболтать, то всегда пожалуйста, я к твоим услугам.
– До свидания, – сказал Антон и встал.
– Пока! – сказала Паляндра. – Хочешь мудрую мысль напоследок?
Антоха промолчал, и Паляндра восприняла это как согласие.
– Уничтожить черный можно, только уничтожив все, – сказала Паляндра.
– Что? – спросил Антон.
– Ты когда-нибудь пробовал взять краски и смешать все цвета?
– Нет, – удивился Антоха.
– Тогда у Севы спроси. Он наверняка пробовал.
Паляндра задумчиво закурила, глядя куда-то в стенку, Антон еще секунду постоял и тихо ушел.
Севка и Маша сидели на корнях дуба и безнадежно наблюдали за Васькой.
