ломается нос. Киллер сполз на пол и остался лежать неподвижно.
Светлана тут же вскочила с места и приготовилась завизжать от страха, но я вовремя оказалась около нее и зажала ей рот ладонью.
— Спокойно. Не надо кричать и плакать, я с тобой. Главное сейчас — не привлекать внимания. Теперь нам с тобой пора сматываться из вагона.
Светлана сделал знак, что совершенно успокоилась и кричать не собирается. Я убрала руку, но была готова снова прижать ладонь к пухленьким губам девушки, потому что она заговорила:
— Как же мы уйдем? На нас же обратят внимание все пассажиры…
Я бросила взгляд на чемодан.
— Тебе слишком дороги твои вещи?
— Какие именно?
— Те, которые находятся в чемодане.
— В нем — самое необходимое.
— Приобретем по дороге. Возьми с собой документы — и вперед. Надо уходить отсюда.
Светлана указала на лежащего человека и тихо произнесла:
— Скоро весь ОМОН будет у нас на хвосте.
Я покачала головой.
— Этот парень не имеет никакого отношения к ОМОНу, поверь мне и на этот раз.
— Поверю… Если ты так просишь…
— Вот и хорошо…
Светлана выскочила было из купе, но я схватила ее за пояс брюк и втащила обратно.
— Что такое? — недовольно воскликнула девушка, споткнулась о ноги лежащего на полу купе бандита и чуть не упала.
— Ты куда так ломанулась? — зашипела я, словно старая пластинка, которая закончила петь свои арии, но никак не могла остановиться без посторонней помощи. — Хочешь привлечь к себе внимание пассажиров нашего вагона? Или, что еще хуже, незваных гостей?
— Но мы же торопимся! — начала оправдываться моя клиентка, словно находилась на судебном процессе по делу о переходе улицы в неположенном месте.
— Торопимся, но не настолько, чтобы бежать по вагону, расталкивая всех направо и налево… Сейчас спокойно выйдем и прогулочным шагом пройдемся по вагону, делая вид, что сгораем от любопытства, желая постичь происходящее. — Таковы были мои исчерпывающие инструкции.
— Я все поняла, — кивнула Светлана. — Кто пойдет первым?
— Ты, конечно. Если помнишь, то я обязана прикрывать твою задницу.
— Фу, как грубо…
— Зато верно сказано. Вперед и с музыкой.
Мы двинули по вагону, улыбаясь встречавшимся пассажирам. Одна маленькая девочка лет шести, в коротеньком сиреневом платьице и с игрушечными часиками на запястье правой руки, открыв рот, смотрела, как мы проходили мимо. Простое детское любопытство. Я в детстве поступала так же — стою и смотрю, кто идет.
Мы прошли в тамбур. Снаружи, у открытой двери маячил еще один омоновец — худой парень, одетый, как и другие, в пятнистый камуфляж, а потому похожий на мумию, перепачканную в болотной жиже. Я шагнула было к выходу из вагона, но он тут же подскочил к ступенькам с дурацким вопросом:
— Вы куда?
— Хотим выйти…
— Как выйти? Вы же пассажиры…
— Что же, теперь пассажирам нельзя никуда выходить?
— Нельзя.
— Почему? Вы можете объяснить нам это? — Я настаивала на ответе, но не слишком напористо, чтобы не вызывать подозрений. — Наши документы в порядке, их уже проверили.
— Вот и хорошо… Закончится проверка во всем поезде, тогда и выходите куда хотите. Кстати, я не понимаю, куда это вы собрались выходить. Насколько я знаю, вы едете в поезде, у вас билеты до определенного пункта…
— Верно. Но раз поезд все равно стоит на месте, мы хотим немного размяться.
— Не положено. Еще раз говорю, закончится проверка — гуляйте сколько хотите. Потерпите пять минут.
Дело плохо… Если парень в нашем купе сейчас очнется, то у него есть шанс настигнуть нас в тамбуре. Надо было забрать у него оружие… Нет, не надо было, это плохая мысль: вдруг кому-то из омоновцев придет в голову мысль обыскать нас. Начнутся расспросы, обвинения, что нам совсем не на руку.
— Ладно, — проговорила я, — не положено так не положено.
Как бы нам выскользнуть из этого проклятого поезда, не привлекая к себе внимания?
— Что будем делать? — шепнула Светлана.
— Не знаю… — прошипела я в ответ.
— Я хочу в туалет… — пискнула девушка.
— Иди… Кто тебе запрещает?
Я открыла дверь, чтобы пропустить Светлану к туалету, и увидела того самого парня, который ворвался к нам в купе с единственной целью — нанести смертельный удар. Он шел, пошатываясь и прижимая к лицу носовой платок. Открытыми на его лице оставались глаза, горевшие жаждой мести. Остальное было скрыто под маской и платком.
И не просто мести, а кровавой — с отрубанием головы на гильотине, расчлененкой с помощью индейских томагавков и дальнейшим сжиганием на костре по-новозеландски. И, судя по вспыхнувшей в глазах парня ярости, он узнал нас и ускорил ход.
Я ухватила девушку и потянула ее назад. Теперь не до туалета.
— Смываемся!
— Но!..
Я втащила Светлану обратно в тамбур и закрыла дверь.
— Пошли в другой вагон…
— Но что случилось?
— Он очнулся и идет сюда. — На глазах у охранявшего двери омоновца я втолкнула мою клиентку в проход между вагонами. Охранник ничего не сказал. Главное, чтобы мы не выходили из вагона, остальное его не интересовало.
— Очнулся?! — искренне ужаснулась девушка, спотыкаясь. — Но почему?
— Потому что я не могла нанести смертельный удар. Я же не убийца!
Эти слова были произнесены уже в другом вагоне, четырнадцатом.
— Конечно, нет! Я и не думала, что ты убьешь его. Просто надеялась, что он пролежит в нашем купе подольше.
Итак, мы перешли в следующий вагон. Проводник, парень кавказской внешности, вышел из своей бендежки, наградил нас долгим взглядом, но ничего не сказал. Не закрывая за собой двери, он оставил на всеобщее обозрение внутреннее убранство своего купе: неприбранную постель с синим скомканным одеялом, стол с лежащим на нем массивным ключом в виде буквы Г, бесформенные сумки, валявшиеся как попало на полу. Проводник двинулся по коридору с подносом, на котором стояли стаканы с чаем — желтенькие подстаканники с нарисованными кавказскими горами голубого цвета, а в них самые традиционные граненые стаканы с жидкостью красноватого цвета. Мы пропустили проводника вперед — все-таки человек заботится о своих пассажирах. Надо же чем-то заняться народу во время вынужденного простоя.
Светлана последовала за парнем, а я немного замешкалась у купе проводника. Когда девушка обернулась, чтобы отыскать меня взглядом, я уже догоняла ее, прибавив ходу.
— Просто здоровый черт попался, — продолжила я свои сетования о не ко времени пришедшем в себя нашем преследователе. — Быстро оклемался, гад. Другой бы на его месте лежал и лежал, а этому приспичило очнуться. Кстати, насчет приспичило… Ты еще хочешь в туалет?
