не трогают, не перемещают, но держат под колпаком до тех пор, пока не вернется оператор, пока он вдосталь не наболтается с приятелями, пока не передохнет малость. А потом — все сначала.
— Ясно! — оборвал его Иван. — Мне надо в Квазиярус.
И тут смуглянка резко обернулась — в руках у нее был зажат парализатор — совсем крохотный, чуть больше ее руки. Иван понял — он не успеет вскинуть лучемета, она опередит его. А заряд, парализатора сковывает человека не меньше, чем на сорок минут.
— Бросай пушку, сука! — заорала смуглянка. — Живо!
Иван выронил из руки лучемет. Он стоял как вкопанный.
— На землю, гад! Ложись, падла, кому говорю!
— Что там происходит? — пролепетала из-за спины смуглянка блондиночка.
И та отвлеклась. Всего на долю секунды. Но этого хватило — Иван ногой вышиб парализатор из ее рук, сшиб, повалил наземь. Но не стал с ней возиться. Приказал вертухаю:
— Связать!
А сам подобрал лучемет, сунул парализатор за пояс. Ласково улыбнулся блондиночке. Спросил ее тихо:
— У вас, наверное, слабые нервы, так? Какая вы нежная!
Та улыбнулась ему в ответ, улыбнулась по-женски хитровато и одновременно кокетливо. И очень тоненько сказала:
— Иногда в слабых нервах заключается большая сила, вы понимаете меня?
Иван кивнул притворщице.
— Пойдемте с нами, — предложил он.
— Ну уж нет, — заявила блондиночка, нахмурившись, — я не любительница приключений, мне тут неплохо.
— Как знаете!
Иван отвернулся. Вертухай знал свое дело — руки смуглянки были перетянуты каким-то узеньким ремешком туго-натуго.
— Она полезет с нами! — сказал Иван твердо.
— Ни хрена я не полезу никуда! — огрызнулась смуглянка.
— С кем это — с нами? — переспросил вертухай-евнух.
— Со мной и с тобой!
— Нет, мне нельзя! — обрубил вертухай. — Никак нельзя! Я у шара приставлен. Тебе же хуже будет!
— Ладно, — согласился Иван, — вход в Квазиярус покажешь. И объяснишь, как выбираться потом, понял? Гляди, обманешь, я до тебя доберусь!
— А мне-то что, — равнодушно проговорил вертухай, — покажу. Мое дело маленькое!
Иван взял смуглянку за плечо. Толкнул к шару.
— Нет, не здесь и не так, — остановил его вертухай, — Надо сверху.
Они, мешая друг другу, подсадили смуглянку, потом и сами взобрались на шар.
— Пойдете за мной, потом я остановлюсь и назад поверну, там уже сами. Но только вперед, не сворачивая. Когда под ногами все обвалится, не дергайтесь, не кричите, надо ждать! И главное, — он придвинулся к Ивану, задышал в ухо. — Главное, потом!
Надо уметь входить в переходный шлюз, где бы он тебе ни попался! Все зависит от того, как войдешь!
— Слыхал уже, — занервничал Иван.
— Еще послушай. Если захочешь сюда попасть, в садик, заходи спиной, сразу же разворачивайся и вверх, все время вверх, ну да ты уже знаешь как! Запомнишь?
Иван не ответил. Он ткнул вертухая пальцем в жирный и отвислый живот, спросил:
— А ты кибер?
Вертухай надулся.
— Я полуживой, — ответил он и добавил со вздохом: — Из некондиционной партии.
— Как это?
— Да ты все видал же! Помнишь, там, у Марты? Не все зародыши выживают, очень мало кто. Ну, а издыхающих, тех, кто точняк не вытянет, вживляют в киборгов, вот и получаются потом, когда вырастут и разовьются, полуживые. Только в этом сразу не разберешься. Пошли лучше!
— Пошли!
Вертухай поднял руки, сдавил уши ладонями… и стал погружаться в шар.
Когда над серой, оплетенной непонятной плетенкой поверхностью осталась лишь его голова и плечи, сказал глуховато:
— Ты это, давай-ка бабу ставь на меня! А потом ей на плечи сам встанешь!
— Я щас дам, встанешь! Волки поганые! Сучары! Я щас всех мести начну! Эй, охрана-а-а!!!
Но Иван не стал обращать внимания на вопли смуглянки. Он приподнял ее и поставил прямо на вертухая, на его жирные и дряблые, растекшиеся тестом, плечи. И смуглянка пошла вниз.
Когда и она скрылась почти полностью, Иван осторожно поставил одну ногу ей на плечо. Смуглянка тут же вцепилась в лодыжку зубами. Но Иван даже не поморщился.
— Грызи, грызи, — проговорил он, кривя губы, — и не такие грызли!
Через несколько секунд ион погрузился в темную полость шара. Но на этот раз ощущение было такое, будто он оказался в воде — Иван даже испугался за лучемет, не затекло бы вовнутрь! Но вертухай успокоил:
— Сейчас все пройдет, — сказал он, — давайте за мной!
Иван держал смуглянку сзади, держал за шею, не давая ей вырываться. Так они и пошли за жирным — он ее подталкивал, она упиралась, наваливалась спиной на Ивана, ругалась, кричала. Но на нее внимания не обращали.
Пройдя с полкилометра, вертухай остановился. Остановились и Иван с пленницей.
— Ну, дальше вам одним топать. А я назад! Все запомнили, а?!
— Все, — ответил Иван. — Может, пройдешь немного, хотя бы до провала?
— Нет! Мне тогда уже не выбраться!
— Ну, как знаешь! Силком не потяну! Прощай!
— Чего это — прощай! Ты рановато себя хоронишь что-то! — сказал жирный. — Надо говорить — до свиданьица, вот как!
Иван тихо рассмеялся.
— Может, это я тебя хороню, чего ты такой самоуверенный!
Вертухай ответил на полном серьезе:
— Нет, со мной ничего не случится, я полуживой, а вот ты…
— Ладно, заткнись! Спасибо, что хоть так помог, тут ведь помощи не дождешься!
— Предатель, — прошипела смуглянка, — тебе еще вкатят по первое число!
— Хоть по последнее, — вяло согласился вертухай, — наше дело маленькое! Ну, до встречи!
И поплелся назад, ступая по невидимым лужам, хлюпая, топоча, сопя и вздыхая.
Иван подтолкнул смуглянку в противоположную сторону. Но она не сдвинулась с места. Наоборот, развернулась к нему всем телом, навалилась непомерной грудью.
— Ну чего ты, — тихонько прошептала она Ивану на ухо, — куда ты? — И не дала времени для ответа, сама сказала: — Некуда тебе идти и незачем, понял, дурачок! Разве это дело — гоняться за призраками? Обними меня!
Иван, поддаваясь какому-то колдовскому воздействию ее голоса, положил ей руки на плечи, как были, прямо с обрывками цепей. Но она лишь теснее прижалась к нему, не обращая внимания на холодное и тяжелое железо.
— Я тебе нравлюсь? — опросила она вкрадчиво. — Попробуй меня, дурачок, ну! И ты позабудешь про всех. Ты ведь сам не знаешь, кто тебе нужен, правда, ведь не знаешь? Во-от! Я тебе нужна! Ну прижми сильнее, что ты боишься, я не сломаюсь, я… — она засмеялась, поцеловала Ивана в губы. И он прижал ее сильнее, зарылся носом в густые волосы. Голова шла кругом. Иван терял самообладание. И тут она немного,
