— Да-а…
— Вы готовы дать гарантии моего освобождения? — повторила я один из первых вопросов.
— Не-ет… — окончательно вернулся в наркотический транс Хафиз.
Все процессы у него шли определенно быстрее, чем у среднестатистического допрашиваемого. Теперь можно было «поворачивать» в нужную мне сторону. Я повторно задала часть вопросов, на которые он уже ответил, и возобновила нормальный ход наркодопроса.
— Как будут транспортировать наркотики?
— В контейнерах.
— Номера известны?
— Да.
— Перечислите номера контейнеров.
Сейчас начиналось самое интересное. Если инструкторы не врали, Хафиз, как и всякий нормальный человек, не могущий запомнить больше шести-семи цифр подряд, должен выдать мне все, что когда-либо видел и слышал, с феноменальной точностью.
— Три, два, семь, четыре… — начал он перечисление. Кончилась кассета. Я аккуратно перевернула ее.
— Вернитесь в начало списка и повторите номера контейнеров целыми числами, — попросила я, и Хафиз послушно вернулся в начало списка и с механической точностью начал выполнять мою просьбу.
Я продержала его в наркотрансе восемь часов. Шаг за шагом я выуживала все ценное и отсеивала все в данной экстремальной ситуации вторичное. Через границу наркотики были переправлены, и теперь большая часть их находилась в обычных гражданских контейнерах, которые должны были вот-вот пройти таможню. Другая часть героина оставалась на складе, под охраной местных бандитов. Хафиз перечислял все — даты, фамилии, номера, названия и местонахождения перевалочных баз — с точностью калькулятора. Я попросила перевести, что означают надписи на карте, и он перевел. Там были помечены героиновый завод в Афганистане, перевалочная база в Таджикистане и целый ряд вторичных перевалочных пунктов — к этой переброске они отношения не имели.
Солнце шло к полудню, когда я заинтересовалась собой. Ларчик открывался просто, это была самая банальная работорговля. Меня продали ему для домашних работ и плотских утех.
— Назови спецслужбы, на которые ты работаешь, — мягко предложила я.
— На ФСБ России, СНБ Узбекистана, КНБ Казахстана, контрразведку Таджикистана, — он замолк.
Я оторопела: этот мужик работал на четыре разведки, да еще и приторговывал наркотиками и рабами… Я с такими персонажами еще не встречалась.
Я оставила его в кресле и принялась за работу. Я не питала иллюзий по поводу успешного побега. Да и задача передо мной стояла поважнее. Я тщательно переписывала на одну кассету все выжимки из допроса, так, чтобы получилось кратко, емко и без повторов. Все восемь кассет были передо мной, и вкратце я их содержание помнила.
Через четыре часа я это сделала. И когда солнце уже начало садиться, в эфир, голосом Хафиза, прямым текстом, только ускоренным в сто двадцать восемь раз, отправилось сообщение: «Я, Хафиз Абдул Али, 1949 года рождения…» — и дальше по тексту: номера, базы, имена…
Английская радиостанция работала великолепно, частота была «наша», аварийная, правда, информацию могли получить не только российские спецслужбы, но и все, кто имел в данный момент нужную технику и интерес к спецчастоте. Но мне это было только на руку. «Спрессованное» до сорока шести секунд эфирного времени сообщение проигрывалось и — с интервалом в одну секунду — начиналось снова. Я знала, в этой ситуации Гром бы меня одобрил!
Я еще раз окинула взглядом «кабинет», его спящего хозяина, медпрепараты, пыточные инструменты, пирамиду с оружием… еще раз бессмысленно обошла двор и поняла, что смертельно устала за последние сутки, но спать было нельзя… Надо было собираться и уходить.
Я вытащила из кладовки солдатский сидор, свалила в него документы, две фляги питьевой воды, два магазина с патронами, две упаковки пластида, упаковку китайских детонаторов… Подумала, вытащила еще два сидора и набила их до отказа упаковками баксов — это могло пригодиться. Потом пошла к воротам: где-то здесь стояли забытые лошади.
На двор опустилась темная-темная, как это бывает только в сказках и горах, ночь. Я провела лошадей во двор, нагрузила, приторочила к седлу старый, вытертый до блеска «АКМ» и огляделась по сторонам. Скоро сюда обязательно кто-то явится — такое здесь место, — он и освободит всю эту компанию от пут, а возможно, и от тягот бренного бытия… Меня это уже не касалось.
— Юлия Сергеевна! — позвали меня, и я приостановилась. Ну да, конечно, это был голос Хафиза — очухался… — Юлия Сергеевна! — повторился зов. — Подождите, не уезжайте…
Я присмотрелась: пристегнутый ремнями Хафиз, сидя в своем кресле лицом в угол, нечеловеческим образом вывернулся и все-таки увидел и меня, и лошадь сквозь пролом в стене. Он пронзительно смотрел на меня опухшим, посиневшим от инъекции антидота глазом.
— Что вам надо? — не повышая голоса, поинтересовалась я.
— Подождите, — попросил Хафиз. — Я понимаю, что вы не врач, но вам так не уйти.
«Это я знаю, — подумала я. — Ты же сам дал мне весь расклад, только вот не помнишь об этом ни хрена…»
— Мне некогда с вами разговаривать.
— Подождите, Юлия Сергеевна, прошу вас.
— Что еще? — подошла я к пролому в стене.
Хафиз так и сидел, вывернув шею.
— Я не хочу, чтобы вы думали, будто я плохо к вам отношусь.
Эту песню я слушать не хотела, да и некогда…
— Я работал на КГБ! — закричал мне вслед Хафиз. — Подождите!
— Я догадалась.
— Не уходите! Вы же знаете, что они сделают с моими дочерьми!
— Откуда мне знать?
— Радиостанция-то работает…
Я остановилась и прислушалась — станция работала абсолютно бесшумно. Я глянула ему в глаза и рассмеялась — он меня поймал. Он не знал наверняка, работает ли станция, а теперь знает…
— И вот это тоже, — указал он кивком головы.
Я посмотрела: прямо перед ним на полу лежал использованный шприц — видимо, он отлетел в сторону, когда Хафиз колотился в судорогах. Я его не заметила…
— Вы знаете, — с упором на «знаете» сказал он. — Вы знаете, что ждет моих дочерей! Разрешите мне отправить их отсюда, пока они не пришли… Пожалуйста.
Я задумалась. Конечно, я знала, что их всех ждет. Те, кто придет сюда и обнаружит работающую радиостанцию и привязанного хозяина, не пощадят никого — слишком большие интересы здесь завязаны.
— Я отправлю их вместе с Фарухом, — заторопился Хафиз. — Он ведь безобидный, а мне — как сын.
— А как же ваши бойцы?
— Бойцов всего лишь убьют — с них спрос меньше… А дочери…
— Мне это неинтересно, — равнодушно проронила я. — Вы знали, за какое дело беретесь, — могли бы и раньше о дочерях подумать.
— Скоро придет вертолет; я помогу вам захватить его!
Я продолжала собираться.
— На лошади вам не уйти…
Конечно, он был прав, шансов добраться до города на лошади у меня было маловато. Я всмотрелась: и куда только делся его гонор? Нет, он был действительно умный мужик — быстро сообразил. И смотри, как борется за жизнь! Ни одного шанса не упускает.
— Ладно! — решительно согласилась я и отстегнула ремни на его руках.
— Спасибо! Огромное спасибо! — засуетился Хафиз, освобождая и свои ноги. — Вы не пожалеете!
