Он вздохнул и вытащил из-под полы своей хламиды гнутую трубку. Я закрылся руками - может, только у краснорожих трубки незлобивые, а ну, как плюнет чем-нибудь? Но маг, видимо, знал, как обращаться со строптивцами, и принялся набивать трубку остатками капитанского табака. Я же, пользуясь случаем, как следует рассмотрел спасенного. Выглядел он, как и полагается волшебникам, внушительно: в черной хламиде, черном же плаще, расшитом звездами, остроконечном колпаке (опять-таки черном) и с посохом, заткнутым за пояс. Внешность же у него была самая не располагающая. Сивая борода, желтые от табака усищи, крючковатый нос и маленькие, подозрительно щурящиеся глазки, утопающие в сети морщин.
Маг же в это самое время разглядывал меня и также явно не был в восторге.
- Ну, как тебя звать-то, спаситель, - вымолвил наконец он.
- Герман. Рыцарь Фараморский. Сын Фенриха Маститого.
- О! - оживился старик. - И оруженосец у тебя, конечно, есть?
- Ну а как же? - немного обиделся я. - Как и у всех рыцарей. Я от формы не отступаю. Только он нас на дороге дожидается - животом скорбен.
- А откуда ты его знаешь? Наверняка подобрал по дороге?
- Да он наш сосед.
- У! - волшебник был разочарован и не пытался этого скрывать. - Да... Гм... А куда вы идете?
- В Камелот. Только нас там могут не принять. У меня меча нету.
- И ты с дубиной хочешь верно служить королю Артуру? Хо-хо-хо!
- Да это так, временно, - виновато развел руками я. - Вот послушай, какой со мной несчастный случай приключился...
И я попытался, как можно короче, описать событие, в результате чего...
- Вот так я и остался без меча, - закончил я.
- Не беда, я добуду тебе меч, - рассеянно пообещал волшебник, думая о чем-то своем и ловко лавируя между деревьями. Мы с Кутей в легком недоумении следовали за ним.
'Откуда он знает, куда идти нужно?' - размышлял я. Впрочем, вполне возможно, что его сверхъестественные возможности подсказали ему дорогу.
- А! - встретила нашу компанию Матильда. - Явились! Убитых, раненых не предвидится? А это что за старый пень?
- Позвольте представиться, - напыщенно, но несколько сухо ответствовал старец. - Великий волшебник Мерин!
Прич фыркнул. Тильда улыбнулась. Штуша захохотал. Мне тоже было смешно, но я крепился, уважая седины волшебника.
- Чего? - окрысился старик. - Чего смешного? Зовут меня так. И очень просто. У нас одного чародея вообще звали Карим-Абдул Джафар!
Тут и я засмеялся. Напряжение спало. Когда все отсмеялись, волшебник орлиным взором окинул все наше сборище.
- Это, как я понимаю, оруженосец. - И он указал длинным корявым ногтем на Прича.
- Он самый, - вздохнул я. - Причард Калидомский, оруженосец без оружия.
- К вашим услугам, - шаркнул ножкой Прич.
- Ох, какие уши. - И маг повернулся к Матильде. - Юная леди? - слегка поклонился он.
- Моя сестра, - буркнул я.
- 'Сестра', - скроила рожу Тиль. - Матильда Фараморская, младшая дочь Фенриха Маститого!
- Ну, так сестра же, - пожал плечами я.
- Старшая! - ожгла меня взглядом Тильда и присела в книксене перед магом.
- Чрезвычайно приятно, - кисло сказал старец, дергая бородой.
- Меня вы уже знаете, а этот великан - наш попутчик, компаньон и тягловая сила Кутольд Ван Штуш-и- Кутуш. Из древнего рода, между прочим.
Волшебник бросил взгляд на Штушу, но ничего не сказал.
- Тронулись, что ли? - буднично молвил он. - Мне тоже в Камелот. По случайности наши пути пересеклись. Не знаю уж, по счастливой или нет.
- Вы мне меч обещали, - напомнил я.
- В курсе, - холодно ответил Мерин. - И будь добр, обращайся ко мне на 'ты'. К нам, великим и могучим волшебникам, на 'вы' как-то не принято.
ГЛАВА 9
- А ты что же, не любишь орехов?
- Люблю, но у папы ладонь больше.
Из народного юмора
- А кстати! - как всегда некстати вмешался любезный Причард. - Вот я слышал, что в Камелоте самый главный волшебник - Мерлин. Вы ему не родственник, случайно?
- Случайно не родственник, - хмуро ответил старик. - Случайно это я сам.
- Так ты же говорил... Э-э-э...
- Ну да, Мерин. Я тут поколдовал неудачно, вот буква 'л*' и затерялась. Мне теперь этих букв знаешь, сколько надо? А, куда тебе. - И Мерин махнул рукой.
* Латинская буква 'Л' - обозначение фунта стерлингов. Почему не 'Ф' и не 'С' - мы не знаем. Вероятно, еще один образчик пресловутого английского юмора. - Прим. авт.
Мне стало немного стыдно за своего оруженосца.
- А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не смог?
- Возвращаясь к вышесказанному, - оборвал волшебник и посуровел. Позолоти ручку!
Кончик его колпака на петельках откинулся в сторону, обнажая прорезь в колпаке, как в копилке.
Прич поглядел на меня, потом на Матильду, понял, что ему не отвертеться, вздохнул, вынул из кармана монетку и кинул ее в прорезь. Колпак мелодично заиграл: 'Ах, мой милый Августин!', а колдун заметно повеселел.
- А потому...
- Стоп!
- Кто это сказал? - с раздражением спросил Мерин.
- Я! - крикнул Штуша. - Я забыл, какой был вопрос!
- Позолоти.
- Рад бы, да нечем, - развел лапами Кутя. - Седло - и то не мое.
- А на желание! - торговался старик. - Если скажу, потом желание выполнишь!
- Трудное небось?
- Какое получится. Да не бойся, ничего страшного, так, что-нибудь по хозяйственной части...
- Давай, соглашайся, - дернула Штушу за хвост, Тильда. - 'Августина' охота послушать!
Кутя кивнул, мы прослушали музыкальное сопровождение, и старец торжественно сказал:
- Как и было оговорено, сперва вопрос: 'А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не мог?' Теперь ответ. Как раз из-за этой поганой буквы 'л'. Вместе с ней у меня улетучилось энное количество волшебной силы.
- Какое количество? - опять вмешался Кутя.
Мерин молча показал на колпак. Штуш зажал себе рот лапами и отступил.
- И теперь мое могущество прямо пропорционально вот этому, - закончил отвечать колдун и потряс головой. В колпаке зазвенело.
- А я слышал, что у волшебников вся сила в посохе, - робко сказал я.
- В общем-то, вся сила - в волшебном порошке, - строго заметил Мерин. С его помощью можно разнести любых врагов, и тогда проблем не будет. Но вот остальная сила - в заклятьях. А посох... Враки.
Он с кряхтеньем взобрался на посох, и тот, закряхтев не хуже Мерина, полетел по дороге. Мы пришпорили лошадей и Штушу и еле нагнали его возле моста через речку. Переправившись, некоторое время мы ехали в молчании. Потом наш нежданный попутчик неожиданно завел заунывную песню.
- О-он зарезал сам себя-а! - нудел он. - Ве-я-селый разгово-ор!
- Почему веселый? - не удержалась Матильда. - Зарезал же! Убийство!
- Позолоти ручку! - хитро подмигнул Мерин.
На 'веселый разговор' лишних денег не было, и вопрос так и остался открытым. Волшебник же не унимался. Далее из его вокализов мы узнали, что 'в одной эскадрилье служили друзья', 'тяжелым басом гремит фугас', 'лыжи у печки стоят' и что 'здесь вам не равнина, здесь климат иной'. На наши наводящие вопросы он отвечал только скабрезным подмигиваньем и своим вечным 'позолоти ручку'. Некоторое время
