прихожей, предстала перед Кристиной.
Блондинка испуганно вскрикнула, навалившись телом на рассыпанные по столу доллары.
— Как солдат на гранату, — иронически прокомментировала я, прислоняясь к косяку.
— Что вам нужно! — взвизгнула Кристина. — Я позову милицию!
Я громко расхохоталась.
— Очень правильное решение! — похвалила я ее. — Только кричите погромче. У меня есть что рассказать ребятам в погонах о том, как вы проводите свое свободное время.
Кристина с ненавистью посмотрела на меня.
— Вы — шантажистка? — спросила она.
Я с удивлением отметила, что в ее голосе проскользнула слабая надежда.
— Нет, милочка, — разочаровала я ее. — Я, скажем так, лицо заинтересованное.
— И в чем же ваш интерес? — начала успокаиваться Кристина.
Она вдруг стала вести себя гораздо спокойнее.
Оставила в покое доллары, не обращая внимания на то, что несколько бумажек упорхнули со стола.
Села за стол и закурила.
Даже улыбнулась мне.
— Что вам было нужно от Ивана Скворцова?
— Ну, — Кристина помахала дымящейся сигаретой, — немного удовольствия, немного денег. Мы иногда так работаем с Комодом. Я снимаю клиента, а Коля возникает в нужное время, и мы получаем бабки. Вот, собственно, и все. И я не понимаю, в чем проблема. Тем более что вы с Комодом, кажется, уже все обсудили.
— Вы напрасно пытаетесь представить дело таким простым, — настаивала я. — Комод не мог знать, что вы находитесь у Скворцова. Вы сняли Ивана не просто так. Вам нужен он или его родственники? Что за деньги передала вам его жена пять минут назад?
И тут Кристина улыбнулась невероятно ласково. Мне стало понятнее, как легко было ей соблазнить Ивана.
— Да вы присядьте, — предложила она мне. — В ногах, как говорится, правды нет. Посидим, спокойно поговорим, я вам все расскажу.
Вот тут бы мне насторожиться!
Но я, как дура, расслабилась и последовала приглашению Кристины.
Расплата за глупость последовала немедленно.
На мой затылок обрушился десятиэтажный дом, — так мне тогда показалось.
Я тихо-тихо сползла со стула и провалилась в пустую темноту.
Как выяснилось впоследствии, аж на целых два часа.
Я очнулась от холодной струйки воздуха, сквозившей по полу.
За окном послышался назойливый воробьиный щебет.
«Птицы поют… Зачем?» — тупо подумала я.
«Затем, что уже светает! — ответил мой очухавшийся рассудок. — Вставай и посмотри, что происходит!»
Охая и придерживая рукой голову, словно мозги могли вывалиться из нее, я поднялась на четвереньки.
С этой позиции комната не просматривалась, и мне пришлось совершить титаническое усилие, чтобы принять нормальное положение.
Доллары, разумеется, исчезли.
Только одна бумажка с портретом Франклина, на которую я, очевидно, рухнула, приклеилась к моей щеке.
В отличие от американской валюты, Кристина оставалась на своем месте.
И даже по-прежнему улыбалась.
Вот только во лбу ее круглилось неровное пулевое отверстие.
Заглянув в свою сумочку, я убедилась, что пистолет Комода исчез.
Похоже, Кристина была убита именно из этого оружия.
…По пути домой я умылась в уличной колонке.
Холодная вода ненадолго сняла боль в затылке, но мои отяжелевшие от воды волосы слиплись в нечто мерзкое и бесформенное.
В автобусе, на котором я ехала до центра, на меня долго смотрела маленькая девочка.
В ее серьезном взгляде читалось любопытство, смешанное с отвращением.
А когда я увидела в оконном стекле свое отражение, то поняла, что выгляжу ничуть не лучше стандартной вокзальной синюхи, направляющейся бог весть куда после бурно проведенной ночи.
Старушка, сидевшая напротив меня, повела носом и, встав, перешла в другой конец салона.
— Ваш билетик, пожалуйста! — возник передо мной контролер, позвякивающий жетоном.
Я отрицательно помотала головой.
— Штраф платите! — настаивал контролер.
Это был пожилой человек, решивший, очевидно, подработать к скудной пенсии, которую наверняка задерживали.
— Платите! — настаивал контролер.
Я полезла в сумочку, но, кроме смятой стодолларовой бумажки, подобранной возле мертвой Кристины, у меня с собой ничего не оказалось.
— Ого! — удивленно поднял глаза контролер. — Придется пройти.
— Куда еще пройти? — устало спросила я.
— Для начала — в диспетчерскую, мы как раз подъезжаем, — пояснил контролер. — А там вызовем милицию, отвезут в отделение, составят протокол. Устраивает? Или, может, все-таки, заплатите?
— Мне все равно. В отделение так в отделение.
На самом деле мне просто не повезло.
Обычно контролеры неохотно покидают рабочее место.
А бодяга с вызовом патрульной машины из диспетчерской — почти гиблое дело.
Так что единственная неприятность, которая вам грозит при встрече с контролером, — это то, что вас высадят на ближайшей остановке.
Если, конечно, это не конечный пункт, где обычно расположена диспетчерская.
В этом здании я потеряла минут пятнадцать.
И как это люди не понимают, что у меня при себе нет наличных денег!
Мне пришлось вручить им сто долларов залога под расписку, причем я потребовала, чтобы в расписке был указан номер банкноты.
Выйдя из диспетчерской, я с грустью вздохнула.
«Смирись, гордый человек!»
И последовала призыву писателя.
Тем паче что ужасные события этой ночи произошли со мной на улице, носившей его имя.
А войдя в свой подъезд, я первым же делом выкинула испорченные ночью туфли в мусоропровод.
«Ванну! Кофе!» — вопил мой организм, пока я возилась с замочной скважиной.
Размечталась!
В собственной квартире меня ожидал настолько неприятный сюрприз, что я даже на мгновение растерялась.
А со мной это бывает не часто.
На полу в гостиной лежал Стивен Камински.
Абсолютно мертвый.
Рядом с ним валялся «макаров».
Похоже, тот самый, из которого была убита Кристина.
Я упала на табуретку в прихожей, бессильно опустив разом ослабевшие руки.
