— Ее арестовали! Вы понимаете?! Обвиняют бог знает в чем. Якобы ночью она кого-то убила. Со мной даже не хотят говорить…
— Вы знаете, где она была этой ночью?
— Лиза сказала мне, что дежурила на «Скорой»… Происходит что-то непонятное…
— Ваня, — твердо проронила я в трубку. — Я понимаю, как вам сейчас тяжело, но постарайтесь взять себя в руки. Против вас ведется настоящая война, и в дело пошла тяжелая артиллерия. Мне надо срочно увидеться с вашими родственниками. Вы можете устроить это сегодня?
— Я… я попробую, — неуверенно пообещал Иван. — Но тетя будет очень недовольна… Она не любит, когда ее беспокоят.
— Этого никто не любит, — усмехнулась я. — Но иногда из двух зол нужно выбрать меньшее. Расскажите ей все в общих чертах, может быть, она сделает какие-то выводы… Кстати, где именно работает ваша тетя?
— Она главврач четвертой больницы. Вы думаете, что этот кошмар как-то связан с ее работой?
— Более чем уверена. Кстати, я была на встрече в гаражах. Братва хочет увидеться именно с вами. Впрочем, мне сдается, что еще больше бандитов интересуют ваши родственники. Расскажите об этом своей тете и позвоните мне в четыре. Я очень надеюсь, что вы устроите мне встречу.
— Я попробую, — снова повторил Иван. — Постойте-ка, в дверь звонят…
Через минуту Скворцов снова взял трубку и тихо-тихо прошептал:
— Это они.
— Дядя с тетей? — уточнила я.
— Братва. Позвоню к вечеру, — быстро ответил Иван и бросил трубку.
Что ж, ход времени явно убыстрился.
Минуты спешили сменить друг друга и перелиться в новый час.
Мне казалось, что запущен некий таймер, который должен отмерить определенное время.
А потом…
Но что произойдет потом, мне не было ясно.
Все события представлялись мне узором мозаики, наподобие тех, которые складывают дети.
Но пока некоторые ее части отсутствовали.
Смерть Подольского.
Смерть Кристины.
Смерть Стивена.
Наезды на Ивана, попытка подставить меня, арест Лизы.
Псевдогадалка, иностранцы, загадочный интерес Семы к родственникам Ивана.
Беседа в кафе двух будущих покойников — Камински с Кристиной, факт знакомства Комарова с Кристиной, имя Франсуа, упомянутое Семой в телефонной беседе.
Имелся ли в виду Бержье?
Наконец, рисунок тушью, изображающий ребенка, и ряд цифр на бумаге, которую Подольский отправил себе почтой.
Загадок более чем достаточно.
С какой начать?
Часы пробили половину одиннадцатого.
Через полчаса меня ожидал у себя Комаров.
Вот с него и начнем.
Поймав на перекрестке автомобиль, я за пять минут добралась до здания администрации.
Бывший особняк, принадлежавший богатому фабриканту, сейчас оккупировала мэрия.
Лев на входе стоял с поднятой лапой, как дрессированная собачка.
В его оскаленной пасти торчал засунутый туда каким-то шутником окурок толстой сигары.
Недоверчивая охрана, облаченная в хаки, проверив мои документы, с удивлением обнаружила выписанный на мое имя пропуск.
Козырнув мне в спину, главный охранник пропустил меня в святая святых огромного здания.
Лифт, ведающий четными этажами, вознес меня под крышу особняка.
Я направилась по длинной ковровой дорожке в конец коридора, туда, где на коричневой двери светились три железные цифры — 842.
— Сергей Иванович у себя? — осведомилась я у секретарши.
Похоже, это была та самая девушка, которая беседовала со мной по телефону.
— Сейчас посмотрю, — с готовностью бросилась она к трубке.
Зная, что будет происходить в дальнейшем, я охладила ее порыв:
— У меня назначена встреча на одиннадцать часов.
— А-а, — понимающе отозвалась секретарша. — Сейчас-сейчас…
Порывшись в бумагах, она отчеркнула длинным ноготком строчку на почти чистом листе.
Незаметно скосив глаза на распорядок дня Комарова, я смогла узнать, что сразу после меня Сергей Иванович намеревался встретиться лично с мэром города господином Подгайновым.
— Вы — Иванова? — на всякий случай спросила секретарша. — Подождите, пожалуйста, здесь, у Сергея Ивановича посетители. Он вот-вот освободится.
И вежливо указала мне на стул с мягким сиденьем и прямой спинкой.
Усевшись на цветочную обивку, я окинула взглядом приемную.
Висевшие на стенах цветные картинки, изображающие ландшафты лыжных курортов и ослепительно-синие морские волны, накатывающие на пустынный пляж, навевали атмосферу крутой турфирмы, но никак не госслужбы.
Комитет по связям с заграницей, судя по всему, процветал.
Я взглянула на декадентские часы «Чань», висевшие напротив.
Пять минут двенадцатого.
Минутная стрелка была исполнена в виде изогнутого меча, а часовая представляла собой розу, впрочем, похожую и на возбужденный фаллос.
— А я вас заставлю! — донесся до меня надрывный крик. — Вы что, хотите нарушить условия договора? Знаете, что вам за это будет?
Я повернула голову в сторону двери Комарова.
Секретарша на мгновение оторвалась от бумаг, но тут же снова углубилась в текущую документацию.
Между тем крики становились все громче.
Собственно, я слышала только один голос.
Резкий, начальственный.
И он явно не принадлежал Сергею Ивановичу Комарову.
— Мне плевать на ваши проблемы! — надрывался кричавший. — У меня тоже есть обязательства!
Тембр голоса показался мне знакомым.
Но я никак не могла определить, кому он принадлежит.
Высокие ноты, слегка металлический оттенок…
Кто же это так орет?
Вдруг дверь широко распахнулась, едва не своротив пустую вешалку в углу.
Моим глазам предстал разъяренный Франсуа Бержье собственной персоной.
Никогда бы не подумала, что в теле этого человека может таиться столько внутренней силы.
За его спиной, словно комнатная собачонка за сердитым хозяином, семенил Сергей Иванович Комаров.
Француз пулей вылетел из приемной комитета по связям с заграницей.
На меня он даже не посмотрел.
Комаров попытался проводить гостя и хотя бы открыть перед ним дверь, но Бержье справился с этим сам.
И напоследок он так шарахнул дверью перед носом хозяина кабинета, что со стены свалилась грамота
