— Не говори, что я похож на него!
— Не шуми на старших. Буду я об этом говорить или нет — суть дела не изменится.
— А Анаис?
— Что — Анаис?
— Она моя сестра?
— Выходит, так.
— Где она сейчас?
— На Марсе, во Дворце.
— Во Дворце?
— Она там не по своему желанию.
— Ее необходимо привезти на Сатурн. Нет в мире места лучше Сатурна, ей здесь понравится. Она должна узнать, что у нее есть брат, есть вся наша семья. Сократ, а как ты думаешь…
Но Сократ уже крепко спал, уютно утонув в подушках. Леброн укрыл его краем одеяла, погасил ночник, устроился под боком толстяка и вскоре задремал, согретый его знакомым с детства теплом.
Тихонько шелестели брызги восьмиугольного фонтана в центре прохладной травянисто-зеленой залы. Георг сидел в кресле у самой воды, поставив бокал на белый каменный край с зелеными жилками. Хозяин Системы Бич расположился в кресле напротив, его тело терялось в волнах черной одежды, виднелись лишь худые, будто вырезанные из бумаги руки с непомерно длинными пальцами, тонкая шея и продолговатая лысая голова. Его лысый череп, обтянутый пергаментной кожей, вздувался венами и узлами, почти безгубый рот едва различался, заострялись полупрозрачные уши. На белой маске лица зияли огромные черные глаза, казалось, нечто темное и вязкое плещется в прорезях… Георг курил. Слова Патриция медленно, тяжело плыли в сизоватых дымных полосах.
— Что с тобой происходит? — Снекторн пил густую прозрачную жидкость, привезенную с собой.
— Просто слабость после приступа, еще не восстановился.
— Ты так и не выяснил, что это за приступы?
— Какая разница? — Патриций усмехнулся, поднимая на Снекторна взгляд непрозрачно голубых глаз.
Снекторн укоризненно покачал головой.
— Неужели тебе все равно?
— В общем, да.
— Но ведь это не правильно, ты же страдаешь.
— Снекторн, для меня одним страданием больше, одним меньше — существенной роли не играет. — Улыбка Патриция стала живее и ярче. — Я давно перестал прислушиваться ко всем своим мучениям, тем более отслеживать их причины и последствия. Когда ты добровольно не становишься рабом своей боли, она теряет над тобою власть.
— А ты не берешь во внимание, что эти приступы могут быть опасны?
— Ну, допустим, возьму во внимание, а дальше что? Тут-то они меня и раздавят окончательно.
Патриций замолчал, разглядывая перстень на безымянном пальце.
— Может тебе уехать куда-нибудь на время? — не зная, что предложить, сказал Снекторн.
— Куда, например?
— Да хоть бы в Бич, давно ты у меня не бывал.
— И что я там нового увижу?
— Одна звезда вот-вот должна взорваться, со всех ближайших Систем соберутся посмотреть…
На губах Патриция возникла кривая ухмылка.
— Понимаю, тебе это не интересно, — тяжело вздохнул Снекторн. — Но ты только скажи, только намекни, чем я могу тебя увлечь? Заинтересовать? Развлечь? Я все сделаю.
— С чего ты взял, что я вообще нуждаюсь в развлечениях?
— Да потому что тебе скучно! Тебе надо куда-нибудь съездить…
— Куда, Снекторн, куда? — Патриций встал и принялся мерить шагами залу. — Куда я смогу выбраться из своей тюрьмы? — Он ударил себя кулаком в солнечное сплетение. — Из своей личной тюрьмы, которая всегда со мной? И весь остальной мир, Снекторн, это тоже тюрьма, аккуратно разделенная на клетки! Я слишком хорошо знаком с ее архитектурой, чтобы питать иллюзии!
— Твоя беда в том, что ты всемогущ! — Снекторн тоже поднялся и стал ходить вокруг бассейна. — Ты находишься на такой вершине, откуда можно только падать!
— Я далеко не все могу…
— Это ты сам себе придумал, чтобы твое всемогущество окончательно тебя не задушило! Но, вынужден тебя огорчить, это не так! А, между прочим, всемогущество — страшная вещь! Как ты мог допустить, чтобы с тобой случилось такое?
Патриций остановился и посмотрел на Снекторна с озадаченностью во взгляде.
— Тебе не кажется, что ты глупости говоришь? У меня, почему-то сложилось такое впечатление.
— Может быть, — он подставил ладонь каплям фонтана и охладил лоб. — В запальчивости я порою не логичен. Пойми, я беспокоюсь о тебе и хочу хоть как-то, хоть в чем-то быть тебе полезен.
— Ты оставил свои дела, свою Систему и примчался по первому зову, чтобы просто поговорить со мной. И большего не нужно.
Ближе к обеду Леброн попробовал разбудить Сократа.
— Отстань, — пробормотал толстяк, пряча голову под подушку, — отстань, а то покусаю!
Завязав потуже широкий пояс сиреневого одеяния, напоминавшего просторный длинный халат, Леброн раздвинул шторы и посмотрел в окно, выходящее в сад. Солнечные лучи щедро вызолотили цветущие деревья и богатую зелень кустарников. И так ему захотелось выйти на воздух, согреться в ласковых солнечных объятиях, что Леброн на свой страх и риск снова попытался добудиться Сократа.
— Ну что тебе надо от меня, монстрище? — сердито пробубнил толстяк, пытаясь отвоевать одеяло, которое Леброн упорно стаскивал с него.
— Вставай, просыпайся, — тормошил его юноша, — пойдем в сад погуляем.
— Найди себе девушку и погуляй с ней! И не тронь мою подушку!
— Сократ, ну, пожалуйста, — Леброн присел на край кровати. — Мне нужно на воздух, но я не хочу идти один. Пойдем со мной.
Толстяк сурово взглянул на печальное лицо Леброна, широко зевнул и без особого рвения стал выбираться из кровати. Его всклокоченные волосы торчали во все стороны, рубашка и штаны безнадежно измялись.
— Одевайся! — бросил он и поплелся в ванную комнату.
Леброн помчался в гардеробную, выбрал простой прогулочный костюм, и когда толстяк выполз из ванной, уже поджидал его в полной готовности.
В Деревянной Столовой царило молчание. Ластения смотрела в свою нетронутую тарелку, обдумывая услышанное. Аргон с Олавией ждали ее слова.
— Думаю, не имеет никакого значения, родной он нам по крови или не родной, — наконец произнесла девушка, — но это должно остаться тайной нашей семьи.
— Разумеется, — кивнул Аргон, — если все откроется, невозможно будет предсказать всех последствий.
— А как сам Леброн отнесся к этой новости?
— Ему требуется время, чтобы осознать и примириться.
Сад благоухал летним цветением и щебетал пестрыми птицами. Леброн шагал по тенистой тропинке, следом плелся зевающий Сократ. Мысли юноши витали далеко от Сатурна, перед ним снова и снова возникал образ девушки с золотистыми волосами и глазами редчайшего цвета…
Вспомнился тот день, когда он увидел ее впервые. Аргон взял Леброна на прием к лунным королям, так юноша впервые в жизни оказался на Луне. Как же его поразила красота этого маленького мира!
