Терра? Ничем не побрезговала, даже Дракулой! Теперь бегаешь и помощи просишь? Не знаешь, как поступить, да? А подвести под смерть Алмона в Мертвой Зоне — на это ума хватило? А отправить на Землю вслед за измученной девчонкой эту старую скверную дрянь? А всю жизнь мою развалить, только потому, что я не продаюсь? Это ты смогла?
— Да, Сократ, ты действительно многое знаешь, — лицо Терр-Розе застыло. — Знаю, что совершила много непоправимого, я этого и не отрицаю. Видишь ли, ты тоже мало с кем и с чем считаешься на пути к своей цели…
— Знаешь что, дорогостоящая, — перебил не на шутку разозленный толстяк, — никогда, слышишь, никогда я не шел по трупам и не торговал собой направо и налево! Никогда я ни перед кем не нагибался, даже перед Патрицием! И что
— Действительно, — четко очерченные губы Терры дрогнули в улыбке, — что
— Постойте, — сказал Аргон, — вы наша гостья, и мы с супругой просим вас остаться хотя бы для того, чтобы разделить наш запоздалый обед.
— Да, дорогая, — кивнула Олавия, — оставайтесь. Вы устали и расстроены, вам необходимо отдохнуть и собраться с мыслями. Мы никуда вас не отпустим.
— Аргон, Олавия, вы должно быть плохо понимаете весь размер данной ситуации, — сказал Сократ. — Если вы на самом деле собираетесь оставить этого вампира во дворце, то уйду я. И поверьте, это не из вредности, я просто с этой женщиной не могу дышать одним воздухом.
— Сократ, — сказал Аргон, — я тебе верю, но и ты мне поверь. Терр-Розе действительно нуждается в помощи, и мы на самом деле не можем отлучить ее сейчас от нашего дома.
Сократ резко встал из-за стола, легкое серебряное кресло опрокинулось и с чеканным стуком упало на пол. Толстяк быстро вышел из гостевой залы, захлопнув за собой светло-зеленую дверь.
— Дракула, ты что-нибудь слышал о сокровищнице Нептуна?
Лежа на толстом ковре, устилающим пол дракуловской спальни, Палач курил, созерцая потолок. Облаченный в пурпур и золото, вампир пристально рассматривал свое отражение в зеркальной стене, тщательно укладывая длинные седые пряди волос. Пряди были хоть и длинными, но довольно редкими, поэтому особой пышности не получалось.
— Ты о сокровищнице на дне Океана?
— Именно, — Палач наблюдал, как красиво разлетаются дымные волокна.
— Не затмевай мне мысли перед приемом! Кстати, — Дракула взглянул на отражение развалившегося на ковре Палача, — а в честь чего сегодня такое торжество собирается?
Сопровождали Нэскея всего два человека — один совсем молодой, его, Нэскея, возраста, другой чуть постарше, с седыми висками. На костюмах сопровождавших, ближе к левому плечу, виднелась крошечная остроугольная эмблема, являвшаяся единственным ярким пятном на темной, нехарактерно строгой для Дворца одежде. Нэскей немного необычно ощущал себя в великолепном красно-золотом облачении. Рубиновую ткань, плотную, но удивительно мягкую на ощупь, покрывало тончайшее золотое плетение, красно-белое золото искуснейших браслетов оплетало руки юноши от запястий до предплечий, грудь его отягощали цепи с символами Силы и Власти Империи Марса.
На миг Нэскей замер перед входом. Сопровождающие распахнули малахитовые двери, и юноша шагнул в Залу.
— Терр-Розе, — произнесла Олавия, когда за Сократом захлопнулась дверь, — вы можете оставаться здесь сколь вам угодно, но если бы вы с Сократом заключили хоть какое-то подобие перемирия…
— Боюсь, это не реально, — вздохнула Терра. — Лучше мне все же уйти.
— Вы очень расстроены и я не отпущу вас в таком состоянии. Уверена, мы с Аргоном что-нибудь придумаем и помирим вас.
— Сомневаюсь, что такое в принципе возможно…
Внезапно в залу влетела Ластения.
— Как же вы могли его прогнать? — выкрикнула она безо всяких предисловий. — Что вы ему такого наговорили? — Девушка обратила пылающее лицо к Терре. — Вы… вы… это он из-за вас ушел, да? Он из-за
— Ластения, опомнись, что ты говоришь? — Аргон едва не потерял дар речи.
— А вы, отец, не вмешивайтесь! — Ластения с трудом сдерживала рыдания. — Если он уйдет, я уничтожу эту женщину!
Она бросилась к дверям и уже на пороге крикнула так, будто это были последние слова в ее жизни:
— Я люблю его! Слышите?! Люблю!
Хлопнула дверь. Воцарилась тишина.
— Вот так вот, да? — медленно произнес Аргон. — Изумительно…
— Да о ком это она? — Олавия в растерянности посмотрела на Аргона. — Кого она любит-то?
— Сократа, дорогая. Наша девочка влюбилась в Сократа.
Перевязав запястье, Алмон прошелся по комнате, выбирая самое небезнадежное место с обрывками энергоцепей. Встав на колени, полуволк прикрыл глаза, готовясь к раскрытию своего сознания. Да, выйти он не мог, но попытка внушить кому-либо наверху мысль спуститься вниз, вполне могла увенчаться успехом. Необходимо было пробиться к сознанию хотя бы одного человека среди многочисленного Дворцового народонаселения, протянуть ниточку к его разуму и тянуть за нее до тех пор, покуда дверь не откроется.
— Кажется, я действительно пришла не во время, — смущенно произнесла Терр-Розе.
— Не беспокойтесь, все хорошо. Олавия, скажи, чтобы нашей гостье принесли вина, а я, с вашего позволения, ненадолго отлучусь. — Аргон поднялся из-за стола и вышел из гостевой залы.
В ожидании, когда же его начнут упрашивать остаться, толстяк медленно собирал вещи. «Ну, наконец-то, — подумал он, увидев на пороге Аргона. — И чего так долго?» Сделав вид, что не замечает короля, Сократ излишне аккуратно сложил очередную рубашку и определил ее в стопку на кровати.
— Сократ, ты когда-нибудь бывал близок к помрачению рассудка? — Аргон встал в дверном проеме, сложив руки на груди.
— Нет, не бывал.
— А я скоро буду, — Аргон с полминуты наблюдал за показательными сборами Сократа, затем сказал: — Как насчет того, чтобы стать моим зятем?
— Не самый лучший способ удержать меня в этом доме, но я подумаю над твоим предложением.
— Я говорю совершенно серьезно. Только что Ластения устроила скандал твоей знакомой. Из ее крайне эмоционального монолога мы уяснили, что наша дочь в тебя влюблена. Еще она заявила, что ты тонкая и чувствительная натура. Ума не приложу, с чего она это взяла?
— Это что, у тебя шутки такие, что ли? — со штанами в руках толстяк развернулся к королю. — Довольно необычный юмор, Аргон.
— Увы, мне сейчас не до шуток.
— Но… Нет, ты что, серьезно?
Аргон кивнул.
— Но как же такое возможно? Что за глупости малышка вбила себе в голову? А насчет тонкой натуры ты напрасно сомневаешься, я толстый только на внешний вид, а внутри я знаешь какой тонкий… Нет, ты
