— А зачем откладывать? Меня на самом деле все это очень заинтересовало.
После недолгих раздумий Патриций согласно кивнул.
Закончив операции с пультом дистанционного управления станцией «Бег», Палач откинулся на спинку кресла, дожидаясь результата. В соседнем кресле скучал Дракула, он ничего не понимал во всех этих премудростях. На центральном экране виднелась схематично изображенная светящимися точками станция. Вскоре словно ветер пронесся по огонькам, и восемь из них вспыхнули ярко-оранжевым светом.
Патриций с Нэскеем спустились на шестой подземный уровень. Молодой человек шел, глядя себе под ноги, казалось, он к чему-то напряженно прислушивается.
— Анаис там не одна, — сказал Патриций, — с нею за компанию еще одно большое безумное животное, но оно неопасно.
Они остановились у неприметно-серой двери. За нею царила полная тишина.
Ластения едва помнила, как промелькнуло время, и наступил день коронации. Терр-Розе настояла, чтобы Ластения сменила белое платье скорби и облачилась в подобающие такому знаменательному дню одежды. Для себя королева успела заказать у дворцовых портных ослепительный алый с золотом туалет, да такой шикарный, что толстяк справедливо заметил:
— Терра, ты так вырядилась, что не понятно, кто сегодня короноваться собирается!
Сам толстяк облачился в строгий черный костюм. На Сатурне черный цвет не считается мрачным или печальным, это цвет земли и Космоса, символизирующий истоки жизненных начал.
Церемония проходила в Храме Сатурна. Белоснежная летящая ввысь к теплому небу легкая храмовая архитектура как нельзя лучше подходила к такому торжественному моменту. Центральный церемониальный зал был полон народа. Всё еще находящаяся под действием успокоительных трав, Ластения не замечала угрюмых замкнутых лиц, настороженно бегающих взглядов и злых ухмылок. Зато Терра с Сократом обратили внимание на странно-гнетущую атмосферу в Храме и украдкой переглядывались, не понимая, что происходит.
По окончанию церемонии, когда Ластения в королевском венце Сатурна вышла из Храма в сопровождении своих приближенных, чей-то голос за ее спиной плюнул вдруг:
— Убийца!
Ластения вздрогнула, но не обернулась. Терра и Сократ шли рядом с нею, то и дело, ловя на себе взгляды, полные ненависти. Толстяк с Терр-Розе слышали, как шепчется вокруг толпа о том, что люди Ластении, погубили Аргона и Олавию, чтобы захватить власть на Сатурне.
Вся в слезах Ластения вбежала во дворец.
— Что они говорят?! — крикнула она, срывая с головы венец и швыряя его на пол. — Они думают, что это я,
У Сократа кровь застучала в висках. «Значит, Патриций не успокоился, ему мало смерти Аргона и Олавии, — подумал он, — неужели…» Сократ взглянул на Терру. Она смотрела на толстяка блестящими от страха глазами.
Патриций коснулся серой двери, и она стала приоткрываться. В помещении было тихо и темно, ни один из шаров почему-то больше не светился. Тонко вырезанных ноздрей Георга коснулась горьковатая мертвая атмосфера, и он брезгливо поморщился.
— Странно, — сказал Нэскей, делая шаг вперед, — головная боль, она прекратилась, совсем исчезла.
Прошел день, миновала ночь, наступило утро, ясное, чистое, умытое росами и снами утро. Сны тихо остывали в венчиках ночных цветов: эти нежные, бархатистые, будто чуть присыпанные свежим пеплом растения, променявшие солнечный свет на бледное, исполненное тайным сиянием свечение луны, закрывали свои прекрасные лепестки в плотные бутоны, становясь почти что незаметными, а вечером оживали вновь…
На Сатурне началась война. Словно по мановению волшебной палочки в злой руке красноглазого дирижера, сатурниане разделились на два лагеря: одни не желали признавать Ластению королевой, считая ее убийцей, пригревшей врагов и чужаков, а другие верили в ее невиновность. Начались бои. Дворец взяли в осаду.
«Будто череп сверлят… боль… она исчезла…» — промелькнуло в мыслях Патриция.
— Стой, Нэскей! Не входи! — крикнул Георг, но было поздно, из темноты вылетела рука с десятисантиметровыми когтями и схватила юношу за горло.
Терр-Розе почувствовала приближение опасности еще ночью. Наспех одевшись, она бросилась в покои Сократа. Толстяку не стоило долго объяснять, что к чему, он завернулся в покрывало и заторопился вслед за Террой. Они прошли в главную залу, где под портретом какого-то старого правителя находился пульт энергетической защиты дворца. Пульт покрывал толстый слой пыли, очевидно, им не пользовались с момента создания. Неловкими пальцами Сократ набрал код защиты, и через пару мгновений дворец окружила невидимая стена.
Сократ с Террой явственно, почти изически ощущали подступающую лавину опасности, она неслась, словно гигантский оползень. Решив не будить измученную Ластению, они подняли на ноги всех слуг, и те в спешном порядке стали превращать дворец в военный лагерь.
Выбрав время, Терра собрала всех до единого в главной зале и, погрузив персонал и придворных в полусон, создала защиту, препятствующую проникновению разрушительных волн извне. Точно так же она защитила свой разум, мозг Сократа и спящей Ластении.
Закончив, королева прошла в Деревянную Столовую и попросила бокал красного вина, лицо ее побледнело от усталости, тонкие пальцы чуть подрагивали. То и дело поправляя край сползающего с плеча покрывала, толстяк поплелся за нею, шлепая по полу босыми ногами. Подойдя к окну, Терра посмотрела в притихший сад, уже светлело небо.
— Сократ, — прошептала она, — молись всем богам, каких знаешь, чтобы все обошлось малой кровью.
Вслед за рукой из темноты появилось лицо, похожее на фрагмент кошмара: всклокоченные волосы падали на лицо полуволку, в спутанных прядях горели прозрачные до желтизны глаза. Патриций молча посмотрел в эти глаза, поверх головы сына.
— Отпусти его, Алмон, — ровным тоном произнес Георг, — отпусти, я прошу тебя.
— Мне нужна «лодка» и пусть никто не препятствует нашему уходу, — голос полуволка прозвучал спокойно, без выражения, словно он давным-давно отрепетировал эту фразу.
После долгой паузы Патриций ответил:
— Нет.
На светлом полу Деревянной Столовой подрагивали солнечные полосы. Стоя у центрального окна, Сократ с тоской смотрел на отдаленный дым пожарищ. Ластения держалась на удивление стойко, но ее угнетало бездействие и необходимость сидеть взаперти во дворце, не имея никакой возможности остановить безумие, охватившее Сатурн.
— Все это очень похоже на водопад, — задумчиво произнес Сократ.
— При чем здесь водопад? — Терра закончила обед и положила приборы на край тарелки.
— Ты когда-нибудь водопад видела?
— Конечно.
— А большой водопад?
— Да, видела.
