— Сократ, — покачала головой девушка, — это название не смог бы выговорить ни один гость, пожелавший посетить твою планету, а тем, кто не знает языка Космоса, пришлось бы произносить следующее: «Сердце Друга, Вечно Бьющееся Сквозь Временные Дали». Не слишком ли?
— Да, пожалуй, слишком… Ну, тогда просто Кирас, коротко и вкусно. Алмончик, — развернулся толстяк к полуволку, — а ты…
— Опять про пули?
— Нет, теперь про когти. Ты ими насмерть защекотать можешь?
— Какой вы, право, кровожадный, — усмехнулся полуволк, подливая в свой бокал освежающего напитка из кувшина.
— А они у тебя растут или всегда одной длины?
— Всегда одной.
— Ломаются?
— Сократ, отстань ты от него, пожалуйста, — сердито сказала Анаис. — Думаешь, Алмону приятны такие расспросы?
— Мне все равно, — честно признался полуволк, — пусть спрашивает, если интересно.
— Да, да, очень интересно, — заблестели глаза толстяка. — Про Организацию можно?
— Я думал, теперь про ноги или зубы.
— Про зубы потом. Сейчас кто у руля Спец. Штата стоит?
— Пока никто.
— А… как же так? Как Организация работает?
— У нее четко отлажена структура: отделы действуют автономно и практически независимо друг от друга, у каждого отдела свой начальник. Все шестнадцать начальников подчиняются мне, а в случае моей смерти или недееспособности они объединяются и создают Совет Организации, призванный временно заменять главу.
— И долго Организация так может проработать?
— Сколько потребуется.
— Я так поняла, — вмешалась Терр-Розе, — что в Империи нет больше никаких структур власти, кроме Патриция и Спец. Штата?
— Только Орден Дворца, но они больше хозяйственными делами ведают. Организация занимается практически всем, от безопасности Империи и торгово-транспортных вопросов до общественных дел.
— А что входит в «общественные дела»? — заинтересовалась Ластения.
— Если марсианин нажалуется на своего соседа, что тот по ночам траву портит на его лужайке, то этим вопросом будет заниматься одиннадцатый отдел Спец. Штата.
— Не может быть! — изумился Сократ. — Организация возится с такой ерундой?
— Еще как, иначе униженный и оскорбленный полезет во Дворец со своими чаяниями, а Патриций потом спросит с меня, почему гражданин Империи до сих пор страдает вместе со своей лужайкой, вместо того, чтобы приносить пользу? Вообще, уровень жизни на Марсе очень высок, Патриций заинтересован в притоке лучших умов Системы. Переселиться в Империю — мечта лучших из лучших.
— А сбежать оттуда — мечта разумнейших из разумных, — проворчал Сократ.
— Ты не совсем прав, Дворец и Марс — это два различных государства, меж ними мало общего.
Когда пальцы Патриция замерли и смолкли последние звуки лунной музыки, Малахитовая Зала взорвалась бурей аплодисментов, и восторженнее прочих рукоплескали послы Луны. Отстраненно кивнув, Патриций покинул Залу, оставив своих гостей на попечение Дракулы и Палача.
В дворцовых делах день промелькнул незаметно. Лишь поздним вечером друзья разошлись по своим покоям. Сбросив платье, Анаис переоделась в невесомую ночную рубашку, распустила волосы и принялась неторопливо расчесывать золотистые пряди. Глядя в зеркало, она думала о Патриции. «Почему он никогда не принимал меня всерьез? Почему не дал мне ни единого шанса? Зачем нужно было добиваться того, что, в конце концов, я возненавидела всё: и его, и Дворец, и себя в первую очередь…» В дверь тихонько постучали. Анаис накинула лиловый халат и завязала широкий пояс.
— Да?
— Еще не спишь? — заглянул Алмон. — Я принес тебе травяной чай, очень для душевного покоя полезный.
— Спасибо, — улыбнулась девушка.
— А у тебя здесь очень симпатично, — полуволк поставил поднос на миниатюрный столик, — мило, уютно.
— Это гостевые покои, — вздохнула Анаис.
— А что не так? — Алмон присел в кресло.
— Это все равно, что жить в гостинице. Свой дом и гостевые покои — это не одно и то же.
— Нашла беду с проблемой, — пожал плечами Алмон, — у меня предостаточно средств на приобретение любого дома в каком угодно месте Солнечной Системы. Потерпи еще немного, прямо сейчас мы не можем заняться этим вопросом.
— Да я и не требую, чтобы было всё и сейчас, — Анаис поставила пустую чашку на поднос. — Но у меня самой ведь нет ничего.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что это
— Думаю, лучше, чем в каком-нибудь Дворцовом подвале, — глаза полуволка потемнели. — Анаис, милая, мне странно слышать от тебя такие вещи. Все, что есть у меня, принадлежит тебе, это не
— Алмон, — Анаис смотрела в сторону, — я всю жизнь зависела от Патриция, я каждую секунду ощущала эту зависимость. Я ни на что не имела права, даже на то, чтобы самостоятельно выбрать себе платье или съесть то, что хочется. Когда мне приходилось куда-то выезжать вместе с Патрицием, через слуг мне передавался лист бумаги, где было расписано всё: во что я должна одеться, с какими именно драгоценностями и как необходимо уложить волосы. В один прекрасный момент я поняла, что меня просто не существует, скоро я подойду к зеркалу и не увижу в нем отражения, потому что отражаться некому.
— Ты пыталась с ним говорить?
— О-о-о-о, — печально улыбнулась девушка, — пыталась ли я с ним говорить! Разумеется, насколько это вообще возможно. Когда я поняла, что достучаться, обратить на себя его внимание, возможно лишь совершив
— Я понимаю тебя, — Алмон сидел, опустив голову. — Ты боишься стать зависимой и от меня тоже. Нет, нет, дай мне договорить. Ты еще совсем ребенок, сейчас твое время наслаждаться жизнью, а у меня пока предостаточно сил и возможностей, чтобы обеспечить тебе эту жизнь. Я не собираюсь диктовать тебе, что делать и как поступать, я просто хочу… даже не знаю, как выразиться…
— Я понимаю тебя.
— Просто дай мне шанс хотя бы мелочами украсить твою жизнь, ведь это на самом деле сущие мелочи. Позволь себе просто жить, ни о чем не задумываясь. Со временем ты изберешь себе занятие по душе, это — несомненно, а когда я стану совсем старым, дряхлым и очень нудным, ты позаботишься обо мне. Ведь позаботишься?
— Ни за что, я оставлю тебя умирать на улице.
— Спасибо за честность, за это я тебя особенно люблю, — рассмеялся полуволк. — Что ж, уже поздно, пора отдыхать. До завтра.
Он поцеловал девушку в лоб.
