— Разве ты не видишь, кто я такой?
— Ну… вижу.
— А что тогда спрашиваешь?
— Может я, конечно, не все правильно понимаю… ты с родителями, что ли поругался?
— У меня нет родителей, — слова он произносил с каким-то неуловимым акцентом, похожим на немецкий.
— А, сирота, значит, но тоже не повод для грусти. Я, к примеру, тоже сирота, и ничего, жив.
— Ты издеваешься надо мной? — он поднял голову и посмотрел на Артура зло и обиженно.
— Спаси боже, и не думал.
Наконец, пацан удосужился повнимательнее присмотреться к внешнему виду Артура. Осторожно потрогав его рубашку, он неуверенно произнес:
— А что ты тут вообще делаешь?
— Сам бы хотел знать, — Артур убрал бутылку в пакет, начиная борьбу с искушениями.
— Ты же гроган, вы здесь не живете.
— Я… кто?
Пацан не ответил, теперь он пристально изучал брюки и светлые летние ботинки Артура, волею снега, превращенные черт-те во что.
— Так как ты меня назвал?
— Гроган… — мальчишка принялся медленно, незаметно отодвигаться от Артура подальше.
— Спокойнее, — Артур продемонстрировал пустые ладони и желание продолжать диалог, — выслушай меня, мне нужна помощь и я готов ее на что-нибудь обменять.
Мальчишка замер, на его лице промелькнул настороженный интерес.
— Для начала, как тебя зовут?
Он смотрел на Артура с нескрываемым недоверием.
— Просто ответь: как? Тебя? Зовут?
— Беглов, — помедлив, ответил он.
— Так, хорошо, с мертвой точки съехали, фамилию узнали, теперь имя можно?
Мальчик поморщился, видимо пытаясь понять все, что говорит Артур, и повторил:
— Беглов.
— Ладно, хрен с тобой, Беглов так Беглов. А меня зовут Артур, будем знакомы.
Тот промолчал, не мигая, глядя на него. Артура не радовала эта композиция, но он не стал предъявлять претензии — в любой момент несостоявшийся самоубийца мог задать стрекоча, а гоняться за ним по заснеженным равнинам хотелось меньше всего.
— Беглов, — начал Артур, — дело в том, что я не из вашего мира, я издалека, и честно сказать, понятия не имею, как здесь оказался, понимаешь?
Молчание.
— И я хочу обратно. Если ты мне поподробнее расскажешь что тут у вас к чему, возможно, я найду какой-то выход. Андестенд?
— Значит, ты не гроган?
— Не знаю, хорошо это или плохо, но нет. А что это такое вообще?
— Гроган?
— Да!
— У них такие же волосы как у тебя. Черные.
— У нас это называется — брюнет. И это все? Вся особенность?
— Нет.
Постепенно Артур начинал закипать, каждое слово из Беглова приходилось буквально вытягивать.
— А ты как называешься? И почему, все-таки, собирался умирать?
— Я же дайкар, рано или поздно превращусь в даку.
— М-да, это, конечно, многое объясняет… — внезапно резко захотелось есть, но Артур решил довести дело до конца. — Ты можешь поподробнее рассказать, что к чему? Что такое дайкар? В чем разница между тобой и этими, как же их… гроганами?
Беглов глубоко вздохнул, помедлил минутку, и заговорил. Из его маловразумительного рассказа, Артур вынес следующее. Все, кто рождаются дайкарами — светловолосыми и желтоглазыми, не зависимо от пола, отправляются в своеобразную армию, где проводят всю жизнь. Гроганы же являются «главными и идеальными, они мудры, прекрасны, и наделены необыкновенными талантами и дарованиями».
Когда Беглов заученно, автоматически перечислял достоинства гроганов, на его лице с тонкими, маловыразительными чертами, непроизвольно возникло такое выражение, будто он сейчас плюнет в кого-то невидимого. К сожалению, ничего полезного лично для себя Артур не вынес из этого повествования.
— А как называется ваш мир?
— Таграс.
— Угу… А с кем можно поговорить на мою тему? На тему возвращения назад?
— С Богом.
— Да? — губы Артура невольно растянулись в улыбке. — А с кем-нибудь более реальным?
— Кто может быть реальнее Бога? — изумился Беглов, и Артур полез в пакет за остатками нарезки. «Кажется, я попал, — пока еще без паники подумал Артур, отправляя в рот тончайшие ломтики под пристальным взглядом Беглова, — причем попал конкретно… интересно, что же это такое? Параллельный мир какой-то или другая планета?» Он посмотрел на наглухо затянутое плотным облачным маревом небо, и вздохнул, едва не поперхнувшись ветчиной.
— Да, кстати, — откашлялся Артур, — а откуда ты русский язык знаешь? Ну, язык, на котором мы сейчас разговариваем?
— Оттуда, — он показал пальцем на голову Артура.
— В смысле?
— Я считал слова, идентифицировал их с мысленными образами, и понял твой язык.
«Точно другая планета!» Отчего-то мысль о другом измерении родной Земли казалась теплее, ближе и вселяла гораздо больше надежды на какой-нибудь «порог», через который перепрыгнул — и дома.
— А скажи что-нибудь на своем языке.
Беглов с готовностью что-то отрывисто пролаял, сходство с немецким оказалось поразительным.
— Слушай, а здесь есть где-нибудь поблизости населенный пункт? Может, гостиница какая-нибудь? Кафешка? Если уж застрял здесь, надо же как-то начинать приспосабливаться, что ли…
Насчет населенного пункта мальчишка понял, насчет кафешки — однозначно нет.
— Город здесь недалеко.
— Называется как?
— Беглов.
— Не понял?
— Город называется так, меня тоже так зовут, дайкаров всех так зовут.
— А как же ты понимаешь, что именно к тебе обращаются? — Артур прислушался к своему организму, сильно ли он желает курить? И решил потерпеть с полчасика в целях экономии табака. В ответ на Артуров вопрос, Беглов прикоснулся к своему лбу. «Значит, телепатия у них тут на уровне бытового общения и армии, — хмыкнул про себя молодой человек».
— Ну, так мы идем в город или околеем тут, на лавке?
— Я не могу туда вернуться, — парнишка пристально рассматривал отпечатки собственных босых ног на снегу, — я же ушел умирать…
— А об этом кто-нибудь знал кроме тебя?
— Не знаю… нет, наверное.
— Ну, так и что? Не докладывай никому и всех делов.
— Я не вернусь туда! — в его голосе прозвучало такое упрямство, что стало очевидно — не вернется.
— Ну, должен же быть какой-то выход, — спросил он скорее сам себя, чем мальчишку. — Черт бы все
