побрал!
Теперь в программе минимум вырисовался первый пункт: добраться до города… и, пожалуй, пункт второй — ни в коем случае не потерять такого ценного Беглова.
— Есть выход, — тихо произнес мальчишка, и Артур насторожился. — Ты выглядишь точь-в-точь как гроган, а гроган может взять дайкара и тренировать его для себя.
— Все, договорились, я тебя беру, — обрадовался Артур, поднимаясь со скамейки.
— А когда ты вернешься в свой мир, что будет со мной? — хмуро, исподлобья, он посмотрел на стоящего перед ним Артура.
— Я могу тебя взять с собой, — Артур готов был пообещать ему все что угодно, даже немедленное усыновление, лишь бы он отлепил свое тощее тельце от скамейки и сделал хоть какое-то телодвижение в сторону населенного пункта. Пару секунд Беглов вглядывался в Артура, затем его лицо немного посветлело.
— Я согласен! — он легко спрыгнул со скамейки. Глядя на ожившего мальчишку, Артур усмехнулся и произнес:
— Одно условие.
— Да?
— Ты не читаешь мои мысли. С языком ты отлично справляешься, значит, в голову ко мне залезать не обязательно. Договорились?
Беглов молчал. Почему-то молчать у него получалось очень раздражающе.
— У нас мысли — частная собственность головы! — со злости выдал Артур. Он замерз, хотел поесть чего-нибудь горяченького, попить водки в спокойной обстановке, и еще Карину, которая, наверное, заждалась уже под дверью.
— Постараюсь, — кивнул, наконец, мерзкий мальчик, но Артур ему все равно не поверил.
Они направились вперед по тропинке и, чтобы скоротать время, да отвлечься от слезоточивого «песка» в глазах, Артур принялся расспрашивать Беглова о здешнем мироустройстве.
— Слушай, эти самые гроганы, почему они так сильно отличаются, от дайкаров? Разные национальности что ли?
— Женщина может родить и грогана и дайкара одновременно.
— И одного спихивает в армию, или куда там, а другого холит и лелеет? Бредятина. Да, кстати, если я тебя беру себе, я ж должен, наверное, какие-то документы оформить?
— Нет, — тряхнул мальчик длинными спутанными волосами, — гроган ничего не должен, он делает что хочет.
— Правда? Это хорошо. А если кто-нибудь догадается что я не гроган, меня на костре не сожгут?
— Не поймут, если ты не заговоришь на своем языке.
— Что ж мне молчать все время? Я буду «глухонемым иностранцем»? — усмехнулся он, вспомнив «Стариков разбойников».
— Гроган не обязан с кем-то разговаривать.
— М-да, — покачал головой Артур, — ну и монастырь тут у вас, явно ничей устав не…
Артур едва успел затормозить. Снежная равнина резко обрывалась, уходя вниз отвесным обрывом, открывая гигантский котлован. И в нем был город. От неожиданности у Артура потемнело в глазах и перехватило дух. Он отшатнулся, падая в снег. Когда в глазах рассвело, он посмотрел на Беглова.
— Мог бы и предупредить! Я чуть не рухнул туда!
— Теперь я точно вижу, что ты не гроган, — задумчиво произнес мальчишка, и Артур еле-еле подавил в себе желание толкнуть его в спину.
— Зараза! — со злости процедил Артур, поднимаясь на ноги отряхивая брюки. Отдышавшись, он вытащил сигарету и осторожно подошел к обрыву. То, что темнело на горизонте, оказалось далеким тонким шпилем, прошивающим мутное небо. Этот шпиль венчал единственно высокое здание, остальные крупные постройки напоминали крытые серые стадионы то ли с белыми, то ли с заснеженными крышами.
— Лучше лечь, — посоветовал Беглов, — голова закружится.
Артур не возражал. Улегшись на живот, он закурил, осматривая панораму.
— А там что? — ткнул он сигаретой в высокое здание.
— Там живет Бог, — мальчишка пристроился рядом.
— Это церковь?
— Это дом, где живет Бог.
— О, — стало постепенно доходить до Артура, — так у вас Бог это некто реальный? — и пояснил мысль: — То есть, это не рисунки на стенах, а конкретная… м-м-м… личность, которую можно увидеть? С которым можно поговорить?
Беглов кивнул. В душе Артура всколыхнулось подобие радости.
— Это и это, — мальчишка указал на «крытые стадионы» и какие-то крошечные строения, гнездящиеся вокруг, — город Беглов, а там, за домом Бога, город гроганов — Тора.
— А еще города есть?
— Наверное.
— А метро у вас есть? — Артур даже дышать перестал в ожидании ответа.
— Что?
— Можешь посмотреть в моей голове, так и быть, разрешаю, — изо всех сил Артур представил метро, вагоны…
— Не знаю, — неуверенно ответил Беглов, — не видел ничего похожего.
— Понятно, — вздохнул Артур. Лежа на снегу, он так замерз, что даже зубами начал стучать. Хлебнув водки, он подумал, что неплохо бы отойти по нужде, но тут Беглов произнес:
— Сейчас ты увидишь свет Бога.
Артур с опаской посмотрел на мальчишку.
— В каком смысле?
— Вон, — он подбородком показал в сторону зданий со шпилями.
Откуда-то из середины самого толстого глянцевого шпиля ударили тонкие лучи, как показалось Артуру, обыкновенного электрического света. Беглов замер и Артур почувствовал, как он напрягся. Но, через мгновение, он начисто забыл о мальчишке. Устремленные в небо, лучи принялись быстро вращаться, создавая некий световой конус, и этот конус, каким-то непостижимым образом, начал разгонять мутное марево над городом. Резануло чистой синевою высокое небо, сахарно засверкал снег, и, растревожив небо, световой конус обрушился вниз потоками завораживающе мягкого свечения. И все вокруг неузнаваемо преобразилось: вместо унылой снежной пустоши с угрожающим котлованом и притаившимся в нем городом, в мгновение ока раскинулся сверкающий многокрасочный мир, где в каждой снежной крупице отражался, преломлялся фантастический свет…
Артуру показалось, что его грудь стянули невидимые ремни — так трудно стало дышать. Его движения были замедленными, сомнамбулическими, голова кружилась немилосердно, но это было приятное, хмельное головокружение. В поле зрения попался Беглов, и Артур едва узнал его. Вместо невзрачного мальчишки с желтыми кошмариками вместо глаз, на него, улыбаясь, смотрело сказочно тонкое, правильное лицо со светящимися солнечными глазами и почти что золотыми волосами. Беглов что-то говорил, но Артур не мог толком разобрать, что именно, он слышал прекрасную чарующую музыку, неизвестный, заповедный мир искрился, переливался громадным искусно ограненным бриллиантом, Артур практически ослеп и оглох от восторга…
Очнулся он от нестерпимого давления в мочевом пузыре. Лежал Артур на спине, раскинув руки-ноги, на губах его застыла блаженная улыбка. Чувствуя, что сейчас случится непоправимое, он с трудом поднялся и сел. Рядом, свернувшись калачиком, лежал Беглов, казалось, он спит с открытыми глазами. Поодаль, ярким, чужеродным пятном дразнился желто-красный целлофановый пакет. Артур поднялся на ноги и невольно стиснул зубы от накатившей тошноты, как будто со страшенного похмелья. Пошатываясь, он побрел в сторонку, на ходу окликая Беглова. Тот не отвечал. Закончив долгожданный процесс отлива, Артур застегнул молнию и насторожился — Беглов не отвечал.
— Эй, пацан, — Артур обернулся, мальчишка лежал неподвижно все в той же позе, — ты уснул, что ли? Эй, пацан!
