резко повернул. Раздался неприятный хруст, который тут же заглушил вопль пленника.
Дарвей невольно ощутил тошноту.
- Так-то лучше... В камеру его! - неожиданно хриплым голосом, похожим на воронье карканье, сказал старик.
Он развернулся и, не обращая ни на кого внимания, вышел из трактира. Пленника потащили следом. Как только последний воин императора покинул зал, в трактире поднялся небывалый шум. Люди очнулись от оцепенения.
- Ну, ничего себе! - возмущенно сказал похожий на лесоруба сосед по столику. - Как страшно стало жить! Ты сидишь, пьешь пиво, а тебя приходят и едва не убивают! Вы видели, как он сломал ему пальцы? Садист, верно?
- Эти волшебники все чокнутые, - доверительно сказал другой. - Выясняют между собой отношения, а мы страдаем. У меня пшеничное поле было. Дождь несколько недель подряд над ним лил. Я просил у мага, чтобы он помог, да где там... Он денег хотел уж больно много. Вот все на корню и сгнило. Эгоисты, чтоб им пусто было.
- Точно-точно. Он же дождь на твое поле и наслал...
- Ненавижу императора и его свиту! - выкрикнул кто-то в пьяном угаре.
На него сразу же зашикали. У магов были хорошие уши, и попасть на десять лет в тюрьму с конфискацией имущества за оскорбление его императорского величества никому не хотелось.
- Страшно жить, - поддакнул монах. - Как выдумаете, куда его повели?
- В камеру, ясное дело, - философски пожал плечами лесоруб. - Их начальник так и сказал. Там над ним будут чинить расправу. Этот мужичок, хоть и волшебник, да мне его жалко... Заморят его до смерти.
- А где находятся камеры?
- Ты что, неместный? - с подозрением спросил лесоруб.
- Нет, - честно ответил монах.
- Тогда понятно, почему ты не знаешь... Они в Доме стражи, который стоит на Вересковой улице. Это всего в квартале отсюда.
- Спасибо. - Дарвей достал две монеты и, остановив пробегающую официантку, вручил их со словами. - На сдачу угостите моих друзей выпивкой.
Его поступок был встречен одобрительными возгласами. Теперь он действительно был другом этой парочке, по крайней мере, на какое-то время.
Монах оставил шумный, полный света и тепла трактир. На улице было холодно и по-осеннему сыро. Серые тучи, закрывшие небо, в купе с надвигающимися сумерками, лишили город света, а фонари, как было принято в Габельне, зажигать здесь никто не собирался. Дарвей спросил у случайного прохожего, где находиться нужная ему улица и пошел в указанном направлении.
Дом стражи - большое коричневое здание с маленькими окошками на верхних этажах, он заметил сразу. Даже без вывески было понятно, что это за здание. От дома за версту несло штрафами, принудительными работами и конфискацией.
Когда из главного входа вышла парочка воинов со скалящимися красно-белыми львами на груди, монах понял, что не ошибся.
Теперь ему было необходимо попасть внутрь и разобраться в происходящем. Кто этот человек из трактира и чем он так не угодил императорским войскам?
Пока он ломал голову, как лучше это сделать, время не стояло на месте, и на город опустилась ночь. Монах прошелся под окнами, пытаясь выяснить, что происходит наверху, но не слишком преуспел в этом. Ему казалось, что он слышал крик - возможно из подвала, но Дарвей не был в этом уверен.
К счастью, ему повезло повстречать старого знакомого. Невысокий человек, одетый во все серое, пересек улицу. Заметив Дарвея, он остановился как вкопанный, несколько секунд пристально его разглядывая.
- Флей? - удивился монах. - Что ты здесь делаешь?
- Это я как раз тебя хотел спросить! - воскликнул помощник Гаера. - Как ты здесь оказался?
- Это мое дело.
- Личное? - многозначительно спросил Флей.
- Не совсем.
- Может, расскажешь? Иначе мне придется тебя арестовать.
- Почему?
- Мне не нравиться твое появление здесь, только и всего. Я не люблю неясностей.
- Флей, тем, что на самом деле произошло с крепостью, интересуется не только орден, - решил рискнуть Дарвей. - Это дело государственного значения.
- Ты опять на службе? - задумчиво спросил он.
Дарвей чуть кивнул.
- Кто на этот раз?
- Догадайся. Я по мелочам не размениваюсь.
- Неужели сам император?..
- Вот видишь - догадался. Но больше я ничего не могу тебе сказать. Это не моя тайна.
- Странно, что мне никто ничего не сообщил, хотя я работаю с его людьми... - Флей нахмурился.
- Чего тут удивительного? Они тоже не в курсе. Никто не в курсе. Моя репутация и опыт не позволяет мне играть открыто. И это прекрасно известно моему работодателю. Не думал же ты, что я смогу остаться в стороне, когда в стране происходит такое!
- Да, положение серьезное - тут ты прав. Но чтобы я мог тебе доверять, ты должен...
- После разрушения Барнаса, бакеты, не взяв с собой ничего из ценностей крепости, направились сюда, - перебил его Дарвей. - След ведет прямо в Лубн.
- Хорошо, я тебе верю, - вздохнул Флей. - Чего ты хочешь?
- Только что в таверне люди императора схватили одного человека. Кто он?
- Мы как раз выясняем. Давай пройдем внутрь. Улица - неподходящее место для подобных разговоров.
Вот так Дарвей, в сопровождении агента ордена Истины беспрепятственно проник в Дом стражи. Флей сразу же повел его наверх, в маленькую комнату, где едва умещался стол, пара стульев и громоздкий шкаф, доверху набитый папками.
- Садись, пожалуйста... Хочешь рюмку согревающего? - он достал из-под стола маленькую пузатую бутылку.
- Не откажусь, ночи стали холодные. А вы тут неплохо устроились. Чей это кабинет?
- Помощника начальника стражи, - усмехнулся Флей. - И это, - он с довольным видом потряс бутылкой, - тоже его.
Он разлил напиток в маленькие рюмочки из прозрачного стекла и одну из них подвинул Дарвею.
- Что это? - на всякий случай спросил монах.
- Можжевеловая настойка пятилетней выдержки. Бальзам для ран измученных путников.
Монах по достоинству оценил прелести настойки и благодарно кивнул Флею.
- Теперь к делу.
- Да... Кто этот человек, которого вы поймали?
- А ты не догадываешься? - спросил Флей, хитро прищурившись. - Если у тебя есть предположения, я их с удовольствием выслушаю.
- Опять секреты, тайны... - вздохнул монах. - Давай, это будет последняя проверка на сообразительность?
Флей только пожал плечами.
- Он один из тех, кто открыл ворота, да?
- Верно.
- Но как вам удалось его найти? - Дарвей откинулся на спинку, и она жалобно скрипнула под его
