впервые вслух назвал Карчмаря другом. Вот интересно, Кузнеца, которого знает дольше и больше, он бы никогда другом не назвал – какой-то тот был недосягаемый, что ли. Высшего, недоступного уровня существо. А вот с грубым и страшным Карчмарём это получилось само собой. Да... Жалко, что Серый Шок с Острова ушел. Вот бы мы, вместе с Карчмарём и с ним, продолжили бы дело двенадцати «К». Карчму бы подлатали, мины из-под земли доставать стали бы, ход этот подземный, дальше бы исследовали... Хотя... Там же взрывом всё завалило. А ну и что? Вместе, говорят, легко и батьку бить. Раскопаем постепенно или найдём новый вход или пролом. А ещё бы хорошо, Чёрного дрона приспособить к нашему делу...
Алекс тряхнул головой, ну-ну, всё, размечтался не в меру! Нет ни какого «нашего дела». И не предвидится, пока. И он снова, внимательно посмотрел на побитую четвёрку. Те терпеливо стояли и глядели, тоже внимательно, на него. А ведь, неплохие ребята, зелёные только совсем. Ну, да это ничего, как там говорил Карчмарь? Не успеешь оглянуться...
– Ну, всё, хватит разговаривать, – с подъёмом сказал он. – Марек, веди Моню, а я Кису. Пацак, марш вперёд, будешь граберов отпугивать, своим видом...
И так, поддерживая друг друга, словно раненные на поле боя бойцы, бредущие в медсанчасть, они и потопали полегоньку назад, в Карчму.
На обратную дорогу потратили минут сорок. По ровной тропе шли ещё ничего, хоть и с маленькой скоростью, а вот в горку пришлось повозиться. Всё-таки дрон у Алекса тоже был хилый, как и у ребят. Калек Кису, Пацака, который не мог цепляться за ветки, и Моню, который не видел, за что цепляться и куда ступать, поднимали вдвоём с Мареком, поочерёдно – уж больно подъём на карчмарский утёс был крут.
При этом Моня всё бормотал: «Ни черта не вижу. Ни черта, как слепой. И в ушах треск...» Затолкав Моню последним усилием на поляну перед Карчмой, Алекс облегчённо вздохнул и победно оглядел подъём – всё, взяли.
Но тут, на беду, у Пацака отвалилась вдруг рука и, кувыркаясь, улетела назад к развилке, поднимая тучи пыли. Пришлось Алексу, чертыхаясь, лезть за ней и доставать. А когда он в очередной раз с рукой наперевес поднялся на утёс, то с удивлением обнаружил там, притихших, сбившихся в кучку ребят. А под навесом за верстаком, грозно сопящего, не выспавшегося Карчмаря, занятого своим излюбленным занятием – разделкой предыдущей жертвы.
Увидев Алекса, он с громыханием осведомился:
– Ты, что ли мясо привёл? А то я думаю, неужто они сами пожаловали. Ну, давай, подводи по одному...
Посмотрев на вздрогнувших пацанов, Алекс сказал:
– Что же ты их сразу-то на разделку пускать собрался? Сначала положено накормить, напоить и в баньке попарить. А затем уже по усмотрению – кого на разделку, а кого и так, живьем съесть, – и он подмигнул левым очистителем окуляров, вконец оробевшим ребятам.
– Грамотные все пошли, – буркнул Карчмарь и, бросив останки на верстак, быстро направился к стоящим плотной кучкой друзьям. Громадный такой, страшный, чёрный паучище. – Будет вам сейчас банька...
– Стоять!! – рявкнул он на, дёрнувшегося было бежать, Марека. – Стоять смирно, пока я смотрю, а то худо будет.
– Ой, мамочки, – прошептал Моня. – Что там у вас творится, ничего ведь не вижу...
– Что надо, то и творится, – тоном ниже продолжил Карчмарь, внимательно, по очереди осматривая «мясо».
– Так, ну ты в порядке, – сказал он, наконец, Мареку, – а этих – в разделку.
И, схватив под мышку завопившего Кису и ничего не понимающего Моню, зашагал к себе в Карчму.
– Цыц, мелкота, а то пищалку вырву! – прикрикнул он на Кису. – Эй, однорукий! Тебе тоже туда. Алекс, подтолкни его сзади. Что мне целый день с хлюпиками возиться, что ли?
– Марек, пошли и ты с нами, – подталкивая перепуганного Пацака, сказал Алекс. – Не будешь же ты здесь один торчать. Да и посмотреть в Карчме, есть на что.
Внутри мастерской Карчмарь сразу же взгромоздил Моню на ремонтное место, а, примолкнувшего Кису, поставил в угол. И поворотившись к Алексу, заталкивающему, в этот момент, упирающегося Пацака, во входную дверь, громогласно провозгласил:
– Так, эти доходяги, пусть пока в сторонке постоят и не мешают, а тебе, голубь, уже, наверное, пора. Оставь модуль в Зале Совещаний и передавай привет Киберу с Кузнецом. А вы, дьяволята, не воображайте, что вас бесплатно здесь чинят – будете все мне обязаны. По гроб жизни... Всё, я занят! – рявкнул он и, повернувшись к верстаку, сразу же загремел какими-то инструментами.
Алекс, втолкнув, наконец, Пацака в мастерскую, обратился ко всей четвёрке:
– Ну, всё, ребятки, вы теперь в надёжных руках, самое страшное позади, дальше можно не бояться. Я сейчас выйду из сети, когда вернусь, не знаю. Но, если что, встречаемся здесь же, у Карчмы. Давайте-ка, обменяемся сетевыми адресами и аськами.
Понявшие, наконец, что их разрывать и есть, вроде бы сразу не собираются. А собираются, наоборот, чинить, ребята быстро обменялись адресами. И Марек сказал:
– Спасибо тебе, Алекс, за заботу. Извини уж, что так получилось.
– Ладно, ладно, спасибо потом ему скажешь, – он махнул рукой на Карчмаря, – а мне пора. Всё, всем пока!
И он отошёл в уголок Зала Совещаний, и обрубил связь. И на душе у него было тепло и уютно, словно он сделал сейчас, что-то очень хорошее, хотя и не до конца понимал, что именно.
«Начинается процесс соединения с модулем. Это может занять некоторое время. Ожидайте».
Пока он ожидал, из межсайтового пространства, робко высунулся знакомый пиратский баннер, узнал его, панически пискнул, и юркнул куда-то обратно.
Северный Полигон был как всегда в своём репертуаре – хмур и неприветлив. И если, со входом и регистрацией было всё нормально, а предоставленный Кузнецом дрон функционировал безукоризненно, то с погодой не повезло. На улице хлестал мокрый снег с дождём. «Полусухой дождь», как говаривал в шутку его отец. Северный ветер гнал наискось, холодные капли и тяжелые намокшие снежинки, сёк и хлестал ими с остервенением, залепляя оптику так, что очистители не справлялись. Поэтому дорога в механические мастерские показалась и длинной и долгой.
На аллеях Административной зоны было пусто. Никакой толпы, никаких тусовок. Даже полиции не видно. Лишь изредка двери, какого-нибудь кафе или магазинчика распахивались, и оттуда вырывалась музыка и свет, и выскакивали поодиночке или группами, размалёванные дроннеры и перебегали в соседние магазинчики или кафешки. Жизнь Полигона не замерла, просто она скрылась за тёплыми дверями уютных зданий и тёплых помещений.
На КПП охранник, высунувшись из дверей, грозно спросил: «Пропуск!». А затем тоном ниже: «А, это ты. Проходи».
Центральная аллея была сплошь покрыта толстым слоем мокрой снежной каши, ноги оскальзывались, а мощные порывы ветра юзом сносили вбок. Вот и приходилось ему идти галсами как яхте в море. На улице было темно, а включенные фары совсем не помогали, так что до своей цели он добрался почти что на ощупь.
Когда очередным порывом северного противного ветра, его вдуло в дверь мастерских, он обнаружил там того же незнакомого механика на прежнем месте, за ремонтным стендом.
– Кузнец у себя? – по-свойски спросил его Алекс.
Тот, молча, кивнул.
– И Кибер с ним?
Механик вздрогнул, пугливо оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж и быстро проговорил:
– Идите, идите. Вас уже ждут.
Не понявший такой его реакции, Алекс, пожал плечами и направился наверх в кабинет Кузнеца. Постучался и вошел внутрь. Кузнец стоял у книжного стеллажа и вертел в руках свою трубку. Посредине кабинета, у стола, стоял Василий Васильевич и, ангельски улыбаясь, смотрел на вошедшего Алекса. Больше в кабинете никого не было.
