Дебаты снаружи продолжались. Неужели нас раскрыли?
Нет, все обошлось. Трактор снова тронул с места и медленно покатил вперед.
Мы протряслись еще около двух часов и были в жутком состоянии. Сено вроде бы пропускало воздух, но не в достаточном количестве, к тому же он был смешан с пылью. Поэтому, когда мы почувствовали, что транспорт остановился и начали разгружать телегу, то облегченно вздохнули.
Наконец-то!
Мы обнаружили себя уже на другом подворье, но с родственниками Джамаловых не успели познакомиться ближе. Машину спустили обратно тем же способом, по доскам, которые угрожающе прогнулись под тяжестью моего «жучка». Все это время мы тем и занимались, что отфыркивались, откашливались и отряхивались.
— Зато бензин сэкономили, — весело сказал Джамалов-старший.
Это точно.
— Нам пора… — сказала я Малику. — Спасибо за все и прощайте.
— Спасибо вам, — ответил Джамалов-старший. — Будете в наших краях — милости просим.
Я кивнула. Пожала огромную шершавую ладонь Малика и села на место водителя. Игорь уже занял свое сиденье.
Махнув рукою людям с большими сердцами, я тронула с места.
Впереди была бескрайняя оренбургская степь…
Глава 11
Уже поздно вечером, в одиннадцатом часу, мы въехали в городок под названием Медногорск и спросили у проходившей по центральной улице четы уже немолодых супругов:
— Скажите, здесь поблизости есть гостиница?
— На улице Ленина, квартала четыре отсюда.
Медногорск подходил под разряд городов с общим названием «большая деревня». Частный сектор перемежался с современными застройками. Кое-где, совсем не так, как в большом городе, как мухоморы торчали мини-маркеты, дороги больше подходили под разряд проселочных.
В каждом российском городе есть своя улица Ленина. Обычно это одна из центральных улиц, которой уделяется наибольшее внимание в плане развития и благоустройства. В нашем Тарасове тоже была такая, но ее с успехом переименовали.
Гостиницу мы нашли сразу — в глаза била неоновая вывеска, на которой значилось: «Красный Восток».
— Какую комнату вам предоставить? — спросила пышная тетя с прической а-ля Лариса Долина и с бородавкой на носу. — Одну двухместную или две отдельных одноместных?
Игорь посмотрел на меня и пожал плечами.
— Конечно же, одну на двоих, — сказала я. — Мы не можем находиться в разных номерах.
Тетя внимательно посмотрела на нас, но ничего не сказала, кроме:
— Сто рублей за сутки. На какое время вы пожаловали к нам?
— Ночь переспим, то есть… я хочу сказать — переночуем и завтра утром съедем… Короче, поедем дальше.
Блин, скоро заговариваться начнешь.
— Хорошо, вот ключи. Номер сто пять.
Наступили времена свободы. Еще лет десять назад нас бы замучили бы воспитательной беседой: мол, молодые и неженатые, марш по отдельным номерам и чтобы носу не казали из-за двери. Сейчас — хоть по пятеро в одну кровать, лишь бы деньги платили.
— Где находится этот номер? — спросила я.
— На первом этаже слева.
Я снова повернулась к портье. Первый этаж меня никак не устраивал, это означало, что любой злоумышленник сможет добраться до нас.
— А на втором этаже комнат нет, что ли? Нам лучше повыше.
— На втором этаже идет ремонт, он закрыт.
Вот дьявол!
У меня появилось непреодолимое желание бросить ключи в лицо портье и ехать искать другое заведение, но мы слишком устали после пережитого за два дня. Даже мои тренированные нервы были, что говорится, на пределе, человеческий организм тоже имеет право на снисхождение. Или я не права?
— Черт с ним, пошли… — буркнула я скорее для себя, чем для Игоря.
Но прежде чем направиться навстречу вожделенному отдыху, я спросила портье:
— У вас есть автомобильная стоянка? Я имею в виду стоянку, которая принадлежит гостинице.
Та покачала головой:
— Нет, обращайтесь на платную.
Сервис называется.
— А платная далеко отсюда?
Тетя с бородавкой махнула рукой.
— Их на каждом шагу полно.
Ладно, посмотрим.
Мы направились к номеру сто пять, открыли дверь и зашли внутрь.
Номер как номер — две полутораспальных кровати у стен, двухстворчатый шифоньер желтоватых тонов, пара тумбочек, на каждой из которых небольшой металлический поднос с графинчиком, граненым полупрозрачным стаканом и белой тряпичной салфеткой.
— Добро пожаловать в апартаменты на одни сутки, — произнесла я, направляясь к окну.
Отдернув тяжелые зеленые шторы, сшитые из мебельной ткани, я с сожалением констатировала:
— Решеток нет, жаль…
— Зачем нам решетки? — пожал плечами Игорь. — Кто собирается лезть в наш номер через окно? И зачем?
Я снова задернула шторы.
— Привычка. Знаю, что «хвоста» за нами нет, но первым делом проверяешь входы и выходы. Ты пока располагайся, а я решу вопрос с машиной — надо поставить ее на стоянку. И закрой за мной дверь тщательным образом.
Игорь усмехнулся, но послушался, сделав так, как я просила. Он остался в номере, а я вышла из гостиницы, провожаемая пристальным взглядом пышнотелой портье.
Ближайшая стоянка и в самом деле была недалеко от нашего «мотеля». Я загнала свой «Фольксваген» на площадку размером с ванную комнату, на которой уже тосковали несколько представителей семейства «ВАЗ». Взяв квитанцию у прыщавого юнца в белой бейсболке с надписью «Reebok», я сказала:
— Завтра утром заберу машину. Часиков в семь.
— Хоть в шесть, мы работаем круглосуточно.
— Замечательно, значит, у нас есть выбор.
— Приехали издалека? — решил продолжить разговор парнишка. — Что у вас за регион, никак не пойму по номерам?
— Тарасов.
— Это где такой? — удивился прыщавый.
— В центре Вселенной. Все дороги ведут туда. Будут деньги — приезжай, не пожалеешь.
Я вернулась в гостиницу с квитанцией в кармане, которая послужит основанием для оплаты расходов, кои мой клиент обязан возместить. Хотя, может, не требовать с него этой мелочи, учитывая, в каком переплете мы побывали не далее как вчера. Мне уже давно пора самой платить клиенту неустойку за причиненные неудобства.
