беспамятство от новых ран, но сам вызвался быть поручителем.
Весьма неприятной частью церемонии стал болезненный татуаж левого уха. По завершении процедуры произошло то, чего старший научный сотрудник и обладатель белого военного билета никак не мог ожидать. Он легко бы вступил в коммуну и без поручителей. Но только благодаря доверию троих чужак мог надеяться на ответственный пост. Принесли Арину, закутанную в одеяло, с лицом, будто присыпанным мелом. Христофор остался в броневике. Позже Артура посвятили в страшную подробность: в случае возможного пленения охранники были обязаны убивать детей Красной луны, но не оставлять их врагам.
– Этот человек пришел к нам недавно, но трижды показал свою преданность Эрмитажу и храбрость в бою. Он спас двоих наших солдат от своры булей, он спас от гибели наших мамаш, он не испугался крылатых змеев. Я не могу вести караван. Мое решение: старшина Абашидзе займет место начальника стражи до моей смерти. Артур Кузнец вместо Серго становится старшиной моей личной охраны. Слово Совета?
Вперед выступил Серго:
– Музейщики! Есть тут человек, кто скажет слово против Артура Кузнеца?!
Солдаты и торговцы молчали. Коваль был уверен, что кто-нибудь да возмутится, но по важным физиономиям Серго и Рокотова понял - всё давно решено.
– Слушайте все, - из последних сил напрягая связки, вещала девушка. - Там, за болотом, на холме лежит раненый Качальщик! - По нестройной линии солдат прошел боязливый шорох. Пассажиры, стоящие отдельной группой, загомонили, женщины заплакали. Арина выждала, пока установится тишина. - Точнее, мы думаем, что он из этой породы. Я слышу его иначе, и Христофор слышит в нем кровь нелюдя. Вокруг него четверо наших с ружьями, но пули не берут демона… Артур Кузнец сказал, что сам пройдет в колдовской круг и возьмет Качальщика в плен. Мы везем четверых мамаш, и одна из них умирает. Артур Кузнец сказал, что уговорит Качальщика очистить девочке кровь. После этого он вернется и займет место старшины охраны.
Строй замер, полторы сотни пар глаз нацелились на человека, стоящего на коленях в центре. Даже женщины перестали голосить. Насколько Артуру помнилось, он обещал несколько другое. Коваль поднялся, отряхнул с колен налипшую траву. Отступать было поздно. Арина и ее юный помощник рассудили хитро: близкий контакт с 'демоном' должен был немедленно поднять авторитет новоиспеченного начальника.
Артур вздохнул и хотел уже направиться к полянке, где истекал кровью таинственный колдун, но Серго схватил его за рукав:
– Ты не можешь просто уйти, старшина. Тебе подчиняются десять человек, это лучшие бойцы папы. Дай команду, что им делать. Назначь мне двоих новых сержантов. Четверо из тех, на кого показал Христофор, бежали в лес, но двое трусов тут. Прикажи своей охране их казнить. Можешь оставить при себе людей Арины или набери других. Строй не разойдется, пока ты не позволишь…
Да, подумал Коваль, вот оно, бремя власти. В прежней жизни старший научный сотрудник и кандидат наук командовал четверкой очкариков и отчасти уборщицей. Теперь неизвестно за какие заслуги ему достался десяток головорезов и четыре девицы на выданье. Совершенно некстати Артура посетило недавнее виденье. Пухлые кривящиеся губы, огромные серые глаза, слезы на полудетских щеках. И запах. От девчонки пахло сладковатым теплом, как от ребенка…
– Слушай мою команду! - Будущий старшина прочистил горло. Его маленькое войско построилось отдельно, рядом с носилками Арины. - Вы двое - остаетесь наводить порядок в броневике и ухаживать за госпожой. Смазать оружие, проверить ходовую часть. Затем вы двое - поймайте двух свежих лошадей, впрягите вместо убитых. Найдите чем покормить. Остальные до моего возвращения поступают в распоряжение старшины Абашидзе. Серго, я доверяю вам назначить новых командиров взводов…
Начальник стражи одобрительно кивнул. Коваль набрал воздуха в легкие:
– Разойдись!
Из люка броневика Артуру улыбался Христофор.
14. Тот, кто раскачивает землю
Последние метры до обломков кареты Артур преодолел на подгибающихся ногах. То, что он увидел, никаким объяснениям не поддавалось. Он переступил через оторванную ногу лошади, через останки белого тигра. Артур старался не глядеть, куда ставит ногу; выделенные Рокотовым ботинки хлюпали при каждом шаге. Поляна, где поджидал исхода битвы кортеж Качальщика, превратилась в форшмак из конского и человеческого мяса. Но посреди этого кошмара в окружении четверых испуганных солдат возвышалось почти целое кожаное сиденье и кусок задней рессоры. Остальные части кареты выглядели так, будто ее перемололи в мясорубке. Среди щепок и тлеющей горы гусиного пуха, выставив кадык, лежал труп Желтого дикаря. Точнее, верхняя половина трупа. Под потеками охряной краски на щеке убитого проступала самая обычная кожа. Это иллюзии, прикрыв глаза, повторял себе Коваль. Сплошные иллюзии, атрибуты воинской чести, никакого волшебства нет!
– Ты пришел, Проснувшийся демон…
Человек в карете улыбнулся Артуру одними губами. Он должен был очень страдать. Ниже левого колена, прорвав кожу, выступал обломок кости, белая свободная хламида превратилась в грязную бахрому. Один острый осколок торчал у человека из плеча, другой распорол лоб.
Но Качальщик улыбался. Его длинные седые волосы были заплетены в безукоризненные тонкие косички. Возраст колдуна Артур бы затруднился определить, он вообще не мог сконцентрироваться на его внешности. Черты лица человека в белом будто ускользали, расплывались, стоило на секунду задержать взгляд. Четверо бугаев с ружьями нестройно читали молитвы, не решались подбираться ближе пяти метров; один держал перед собой в вытянутой руке распятие.
– Я не демон, - сказал Коваль.
Внезапно он увидел круг радиусом метра полтора, о котором говорил Серго. Внутри круга не упал ни один снаряд; даже несмотря на ранения, человек на сиденье кареты выглядел, словно спустился в ад с небес.
– Но ты проснулся. - Голос Качальщика звучал, как шепот осенних листьев. - И не боишься магии земли. Помоги мне. Ведь ты пришел, чтобы мне помочь?
– Не подходи к нему, дружище! - истерически выкрикнул за спиной боец с распятием. - Он выпьет твою память, он нашлет на тебя язву!
Остальные держали побелевшие пальцы на спусковых крючках. Стук топоров у дороги затих. Коваль обернулся. Десятки застывших лиц, видимых отсюда, с холма, как размытые пятнышки, следили за ним. Где-то там был улыбающийся Христофор.
– Ты прошел в круг, а меня боишься, Проснувшийся демон? - вновь улыбнулся обладатель африканских косичек. - У меня нет оружия, а вас - пятеро. Если ты мне не поможешь, я умру. - Качальщик левой рукой приподнял обрывки одеяния, и Коваль увидел еще одну страшную рану на правом боку, заткнутую пучками травы. - Ты хочешь, чтобы я умер, старшина?
– Я не дам тебе умереть, - решился Артур, - если ты дашь клятву, что поможешь мне!
– Точнее, не тебе, а мамочке, так? - Смех Качальщика прозвучал печально и тихо, но Коваль почувствовал, как колени снова становятся ватными. - Конечно, я спасу ее. Ведь я не меньше твоего желаю ей долгой жизни.
– Мое дело - довезти ее живой до Москвы! - не согласился Артур, потихоньку приближаясь к кругу. - Дальше меня не касается. Теперь я понял! Это ты затеял побоище. Посмотри, мерзавец, сколько людей погибло по твоей прихоти!
– 'Прихоти'? - вполне искренне удивился человек в белом. - Этому сброду были нужны ваши никчемные товары, а девок бы они насиловали и держали впроголодь. В лучшем случае, родилось бы двое-трое детей, и те погибли бы от гнуса и лихорадки.
– Это ты наслал драконов?!
– Ну конечно! - нисколько не смутившись, отозвался Качальщик. - Меня интересуют только мамы. Вашему бестолковому Рубенсу не раз и не два предлагали вдвое больше золота, чем вы получите в Москве, и, заметь, без людских потерь. Я охотно поболтаю с тобой попозже, а теперь помоги мне встать. Иначе мне
