Часы стали негромко бить.
Миранда всхлипнула, схватившись за грудь, когда она услышала шум у северного окна — слабый настойчивый стук. Она медленно пятилась в другой конец комнаты, пока не услышала чей-то громкий шепот. Последовал новый град ударов по оконному стеклу. Из-за тяжелой шторы Миранда проскользнула в проем окна. В двадцати футах внизу на земле она разглядела чье-то белое лицо, устремленное вверх. Миранда отодвинула шпингалет и, высунувшись наружу, увидела Пегги.
— Я не могу добраться до вас, мэм. Я бросала камешки вам в окно. Все двери между комнатами слуг и вашим крылом закрыты. И наружные двери тоже.
Лицо Пегги расплывалось в неясном свете. Миранда уцепилась за наружный подоконник.
— Где
Миранда отбросила занавеску и оглядела свою спальню. Она по-прежнему была пустой и тихой. Она вновь высунулась из окна и спросила уже громче.
— Думаю, он в башенной комнате, — наконец ответила Пегги. — По крайней мере там виден свет. Мэм, что случились?
— Я должна выбраться отсюда. Скажи кому-нибудь из слуг, чтобы мне приготовили коляску.
— Они не сделают этого, мэм, — испуганно воскликнула Пегги. — Они все его боятся. И они не пустят меня. Может, мне предупредить Ханса? Я побегу в деревню.
— Да. Скорее…
Когда Пегги исчезла за деревьями, Миранда вернулась в комнату. Она подошла к затухающему огню в камине и стала подкладывать в него одно за другим поленья.
Так прошло немного времени.
Я должна согреться, думала Миранда. Я должна как-нибудь согреться. Я должна хорошо соображать, но не могу, когда я так замерзла.
В столовой есть графин с бренди. Бренди согреет тебя. Молодая женщина взяла подсвечник и вновь открыла дверь в холл. Кроме звона в собственных ушах, никаких других звуков она не услышала. Миранда быстро взглянула на маленькую дверцу в дальнем конце холла, дверцу, за которой начиналась лестница в башню. Она была закрыта.
Высоко держа подсвечник, Миранда побежала в столовую. Она нашла графин, поднесла его ко рту, и ее зубы начали отбивать дробь на его граненном горле. Но через несколько мгновений жаркое пламя разлилось по ее жилам. Она поставила подсвечник и прислонилась к буфету. В голове наконец прояснилось. Окна в нижнем этаже. Ну конечно.
На окнах были тяжелые ставни и чтобы открыть их, нужен был крепкий мужчина, но она как-нибудь справится и сама. Или воспользуется маленькой дверкой в музыкальной комнате. Может быть, он забыл запереть ее.
Миранда взяла стеклянную пробку и уже протянула руку, чтобы закрыть графин, когда с лестницы послышались чьи-то шаги. Пробка выскользнула у нее из пальцев и упала на паркет. Ее импульсивное желание задуть свечу и бежать прочь было подавлено последним усилием воли и она осталась на месте.
Николас вошел в столовую и остановился прямо у двери, с недоумением глядя на Миранду.
— Вы веселитесь, моя родная? — недоверчиво спросил он. — Я слышал, как вы смеялись и играли на пианино.
Она заметила лихорадочный блеск его глаз и подергивание мускулов на щеке. Собрав все свое мужество, она гордо подняла голову.
— Неужели вы считаете, что я буду сегодня смеяться и играть? Вы курили опиум, Николас.
Он отвел взгляд, и она почувствовала его нерешительность. Он стоял, склонив голову, словно к чему-то прислушивался.
— Почему вы заперли двери? — спросила она. Он вновь поднял глаза на Миранду, не не увидел ее.
— Я слышал, как вы смеялись внизу, Миранда. Я слышал музыку. Очень ясно.
Неожиданно она поняла. В полумраке столовой перекатывались волны страха, страха и ненависти. Но теперь эти волны не касались ее. Они плыли мимо нее прямо к темной неподвижной фигуре, стоящей в дверном проеме.
— Вы слышали Азильду, Николас, — спокойно ответила она. — Как слышала ее ваша дочь в ту самую ночь, когда умерла Джоанна. Она смеется, потому что в дом, который она так ненавидела, снова пришло несчастье.
— Вы лжете, — сказал он. — Я слышал вас.
— Нет, — ответила она.
Его глаза наполнились гневом, и он сделал стремительный шаг вперед. Она увидела, как его правая рука потянулась к карману. И тусклый блеск металла. Но даже тогда она не двинулась с места.
— Да, я совершенно беспомощна, — спокойно подтвердила молодая женщина. — Вы можете сделать со мной что угодно. Но на этот раз вам не удастся избежать возмездия, Николас. Слишком много людей посвящено во все это. Пегги известно, что вы меня заперли. А Джефф Тернер знает о Джоанне, он поедет к губернатору и все ему расскажет.
Его руки медленно упали вдоль тела. Она видела, какие усилия он прилагает, чтобы сдержаться, и как его лицо приобретает видимость прежней уверенности.
— Моя дорогая, сегодня вы полны каких-то зловещих фантазий. Я могу лишь предположить, что на вас напала обычная женская мнительность. А теперь, когда вы добавили еще и призраков…
Он резко оборвал себя, словно нож вдруг перерезал ему горло. И медленно повернул голову в сторону Красной комнаты.
Огонек свечи на буфете мерцал в полумраке комнаты.
Он слышит ее, подумала Миранда, заметив ужас на его лице. Она застыв стояла у буфета и наблюдала за выражением его глаз.
Он протянул руку и ухватился за высокую спинку стула из орехового дерева во главе стола. Его собственного стула.
— Вы слышите? — прошептал он. — Вы тоже слышите?
Она покачала головой.
Он сделал быстрое движение, словно хотел заткнуть уши, чтобы только не слышать этот громкий бессмысленный смех. В этот момент, увидев выражение его глаз, она даже ощутила к нему жалость.
Она сложила руки в молитве и ее губы беззвучно зашептали:
— В Его защите твоя надежда: Его правда — твой щит и опора. И не будешь ты страшиться ночных ужасов…
Вдруг она почувствовала, что напряжение в комнате как будто ослабло. Потом услышала долгий вздох Николаса.
— Кончилось, — сказал он.
Его рука отпустила спинку стула. Он распрямил плечи и коротко рассмеялся.
— Это были галлюцинации. Вы были правы, это все опиум. Даже не знаю, как я мог во все это поверить.
Он подошел к буфету и налил себе бренди.
— Не хотите присоединиться ко мне, любовь моя? — спросил он, имитируя свою обычную вежливость.
Она в удивлении уставилась на мужа. Возможно ли, что он собирается вести себя так, словно ничего не случилось.
— Николас, — заговорила она, — я покидаю Драгонвик. Вы должны это знать. Вы не поэтому заперли двери?
— Я запер их, — быстро ответил он, — потому, что у вас глупая истерика. И вы не оставите Драгонвик, Миранда, и не покинете меня. Разве вы забыли, как я клялся вам, что «только смерть разлучит нас»?
И он наклонился вперед, чуть улыбнувшись.
Да, вспомнила она, он говорил это в их брачную ночь… «только смерть разлучит нас». Смерть… и смерть свела нас вместе. Ее руки опустились на грудь, словно она пыталась приглушить стук своего
