многое.
— Разумеется, но прежде всего… — Он с улыбкой направился к ней.
Наташа отпрянула от него как ужаленная.
— Нет!
Марк явно не ожидал такой реакции.
— Дорогая, что случилось? Ты ведь не забыла, что произошло между нами ночью?
Наташин голос сорвался почти на визг:
— Я просто не могу поверить! Ты всерьез воображаешь, что можешь отправиться погулять с картиной стоимостью четыреста тысяч долларов под мышкой, а потом как ни в чем не бывало вернуться обратно и продолжить отношения, будто ничего особенного не произошло?
На минуту, пока Марк осмысливал происшедшую в Наташе перемену, в комнате повисло тягостное молчание. Судя по мелькнувшему на его лице удивлению, он не ожидал такого враждебного приема. Но, надо отдать ему должное, в любой неординарной ситуации Марк действовал весьма уверенно.
— Ну хорошо. — Марк пожал плечами с легкой досадой. — Что я должен сделать?
— Объясниться. И сейчас же!
Казалось, его забавлял огонь в Наташиных глазах.
— Конечно, а потом, может быть, мы вернемся в твою необыкновенно уютную кроватку и посмеемся от души над тем, что случилось.
Наташа еще никогда в жизни не была так далека от желания смеяться. Она с трудом сдерживалась, чтобы не запустить в него первым что попадется под руку. Ее лицо раскраснелось от едва сдерживаемого гнева. Указав на диван, она сурово приказала:
— Садись!
Марк подчинился, но в уголках его рта все еще таилась усмешка.
— Прежде чем ты приступишь к допросу, ma mie, могу я попросить чашечку кофе? Я совершенно выдохся.
— Нет, не можешь! — Будь она проклята, если сделает для него хоть что-то, особенно когда за его просьбой скрывается ловкая попытка снова взять первенство.
— Понятно. — Он вскинул брови. — Ну а закурить мне по крайней мере позволят? Или ты предпочитаешь сначала подвергнуть меня экзекуции?
Наташа безразлично пожала плечами и стала с нескрываемым нетерпением дожидаться, пока Марк достанет из кармана куртки золотой портсигар. А он, словно нарочно, тянул время, неторопливо извлекая короткую французскую сигарету и закуривая.
Девушка принялась нервно расхаживать по комнате. Гладкий деревянный пол холодил босые ступни, но она не обращала на это внимания. Все ее мысли были сосредоточены на Марке.
— Так с чего я должен начать? — произнес он наконец.
— С имени. Со своего настоящего имени.
— Но ты его уже знаешь, cherie.
Она бросила на него недоверчивый взгляд.
— Правда, Наташа. Я не лгал тебе ни по этому поводу, ни по какому-либо еще. Однако, похоже, ты решила, что я какой-то мошенник?
Наташиным ответом было ледяное молчание.
— Я польщен. У тебя сложилось весьма романтическое представление о моей персоне! К сожалению, реальность вполне прозаична, как я и говорил… — Он замолчал на полуслове, словно его вдруг осенила какая-то неожиданная мысль. — Подожди-ка, ты случайно не сообщила о пропаже в полицию?
— Пока нет.
— Пока?.. Я понял.
Удостоверившись, что ему не угрожает непосредственная опасность, Марк вытянул свои длинные сильные ноги и расслабился. Наташу бесило, что даже после всего случившегося она ощущала на себе действие его мужской притягательности. Окружавшая Марка аура чувственности была почти осязаемой, даже несмотря на то, что Наташа находилась в другом конце комнаты.
Марк окинул ее ленивым взглядом отдыхающего хищника. Наташа догадалась, что сквозь ажурный свитер, должно быть, видна ее грудь, но с вызовом тряхнула головой, отбрасывая назад волосы и не позволяя себе поддаться смущению.
Марк улыбнулся.
— Знаешь, ты сейчас выглядишь совершенно обворожительно, особенно когда волосы еще спутаны после…
— Прекрати! — коротко приказала Наташа. — Мне не нужна лесть — только информация.
Он вздохнул, как бы смиряясь с неизбежным.
— Что ж, будь по-твоему. Но предупреждаю, когда я закончу, тебе будет стыдно за свой гнев.
— Это мы еще посмотрим.
Марк как-то странно посмотрел на нее — с любопытством, склонив голову.
— Посмотрим. Я начну с фактов, которые ты считаешь столь важными. Моя профессия — оценка произведений искусства. Этому делу я учился в университете и в галерее моего дяди…
При упоминании имени известного парижского знатока живописи, имеющего свой бизнес в этой сфере, Наташа вздрогнула от удивления. Этот человек практически сам представлял собой целое учреждение! В международных кругах, связанных с искусством, вряд ли можно было найти второго такого уважаемого и авторитетного специалиста. Если Марк хотел добиться эффекта разорвавшейся бомбы, то он выбрал для этого самое подходящее оружие.
В голове пронеслось несколько мыслей одновременно. Во-первых, Трейси была права. Вторая мысль оказалась пострашнее, от нее по спине пробежал неприятный холодок: с такими связями, как у него, Марк мог при желании навредить ее карьере гораздо больше, чем даже Якоб. Возможно, ей стоит отбросить вызывающую позу и просто принять то, что уготовано судьбой. В конце концов с картиной-то ничего не случилось.
Но нет. От того, кто он, ничуть не меняется то, что он сделал. Марк все еще задолжал ей объяснение.
— Я вижу, ты слышала о моем дяде, — кивнул Марк, наблюдая за сменой выражения ее лица. — Теперь по крайней мере ты знаешь, что я происхожу из семьи, которая давно и заслуженно пользуется честной репутацией в нашем бизнесе. — Он помолчал, затягиваясь сигаретой. — Так или иначе, в число моих клиентов входит и «Такамура Групп». Узнаешь название?
Еще бы не узнать! Это тот самый японский инвестиционный консорциум, которому Якоб собирался продать Матисса. На этот раз неодобрение, промелькнувшее в Наташиных глазах, было несомненным, и Марк его заметил.
— Я понимаю, о чем ты думаешь. Мне тоже не нравится, что шедевры европейского искусства оказываются похороненными в сейфах японских толстосумов. Но, как бизнесмен, я обязан предоставить свои услуги любому клиенту, который хочет за них заплатить.
Наташа беспокойно переступала с ноги на ногу. Нельзя допустить, чтобы ее праведный гнев утих под действием этого бархатного, успокаивающего голоса!
— Мой контракт с «Такамура Групп» касается оценки одного-единственного предмета: картины, что висит сейчас у меня за спиной. Экспертиза завершена сегодня утром при великодушной помощи моего знакомого профессора химии. Я носил картину в его лабораторию. Там провели анализ пигментов и спектрографию — думаю, с этими безвредными тестами ты хорошо знакома.
Наташа кивнула. Речь шла о достоверных, но довольно сложных и редко применяемых методах проверки подлинности картин.
— Строго говоря, в них не было особой необходимости, — продолжал Марк. — Все, что мне нужно было узнать, я уже выяснил, рассматривая через увеличительное стекло характер мазков. Анализы всего лишь подтвердили мои заключения.
Наташа тоже знала, что характер мазков индивидуален для каждого художника, и поэтому их анализ служит главным методом, с помощью которого устанавливается авторство в спорных случаях. Сама того не желая, она почувствовала уважение к Марку: для такого анализа нужен точный глаз и энциклопедические
