свободный конец покрывала и обернула его вокруг себя. Ее теперь смущало свое очевидное возбуждение.
— Не надо делать из меня дурочку! — воскликнула она, начиная сердиться. — Уверена, что ты прекрасно все понимаешь. Я нахожусь с тобой не по доброй воле, или ты забыл? Ты меня шантажировал и заставил проводить с тобой время, чтобы ты мог… мог расставить эту ловушку.
Марк мрачно усмехнулся.
— Ах вот оно что! Ты все еще продолжаешь верить в эту чепуху?
— Я не могу себе позволить сбросить многие факты со счетов! Я не так богата, как ты, и должна зарабатывать себе на жизнь. Выбор у меня не так велик, поэтому приходится стараться сохранить ту работу, которая у меня есть.
Он нахмурился.
— Наташа, не говори глупостей! Неужели тебе до сих пор непонятны мои чувства?
Эмоциональные качели, которые пришли в движение, когда они только входили в квартиру, наконец замерли на месте. Теперь Наташа ненавидела Марка всеми фибрами души. Чувство было знакомым, но впервые вспышка ненависти произошла в присутствии Марка.
— Нет! Я не вижу, чтобы у тебя вообще существовали какие-то чувства!
Рот Марка скривился в саркастической улыбке:
— А если я скажу, что люблю тебя?
Не отдавая себе отчета, Наташа яростно набросилась на него.
— Ты уже солгал мне однажды, почему же я должна верить тебе сейчас? Ты меня не любишь! Тобою движет только извращенное самолюбие!
На миг его лицо застыло, потом на нем появилось задумчивое выражение. Он вытянулся на постели, подпирая голову рукой.
— Подожди, Наташа. Наверное, мне следовало сказать об этом раньше. Детективы, которых наняла страховая компания и из-за которых ты так волновалась…
У Наташи кровь застыла в жилах.
— …Они приходили ко мне со своими вопросами недели две назад. Я с ними побеседовал, и что из этого? Ничего! Восхитительную маленькую тайну нашей ночи я оставил при себе, и они ушли от меня в таком же неведении, как и приходили. Ну, может быть, не совсем в неведении… — Он удовлетворенно хмыкнул. — Я обратил их внимание на некоторые странные совпадения, связанные с исчезновением картины, и они выслушали весьма заинтересованно.
Наташа уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Ты… ты меня не выдал?
— Конечно, нет! Зачем бы я стал это делать? Для того, чтобы защитить себя, мне не нужно было открывать нашу тайну. Я легко продемонстрировал им, что обвинения твоего босса в мой адрес — полный абсурд.
Наташа еще теснее закуталась в покрывало, словно оно могло каким-то образом защитить ее от того, что она сейчас слышала.
— Выходит, ты все это время знал, что я в безопасности, и тем не менее не разубедил меня в том, что в силах в любую минуту поломать мою жизнь!
Марк пожал одним плечом.
— Не будь дурочкой, у меня просто вылетело из головы! Они приходили как раз в тот день, когда ты уехала домой, и к тому времени, когда ты вернулась, я уже напрочь обо всем забыл.
— Я тебе не верю, — покачала головой Наташа.
— Бог мой, не говори так!
— Я думаю, ты специально помалкивал, чтобы водить меня за нос. Ты хотел как можно дольше наслаждаться своей властью надо мной!
Марк резко сел в кровати.
— Наташа! — произнес он угрожающе. — Не смей продолжать в таком тоне, я тебя предупреждаю! Но она уже не могла обуздать свой гнев.
— А почему бы и нет? Ведь это правда, не так ли? Ты неплохо провел время! Наслаждался, видя, как я подпрыгиваю от малейшего твоего прикосновения! Приходил в восторг, когда я спешно бросалась готовиться, как только ты «неожиданно» заходил за мной…
На лице Марка появилось выражение, предвещающее бурю.
— Прекрати! Остановись, я прошу!
— О, я только еще начинаю! — яростно пообещала Наташа. Напряжение, подавляемое последнее время, прорвалось на поверхность. Все часы мучительного, беспомощного беспокойства потребовали немедленного возмездия. Она пришла в исступление. — Ты… ты просто грязный соблазнитель! Ты пользуешься любой уловкой, чтобы затащить меня в постель! Ты… ты…
Внезапно ей стало трудно говорить. В горле больно саднило, а глаза заволокло предательской влагой. Слезы брызнули наружу, оставляя на щеках блестящие дорожки.
— Ублюдок! — только и удалось ей бросить напоследок, прежде чем задохнуться от сотрясающих все тело рыдании.
Марк сжал ее руки стальными тисками. Казалось, его лицо выражало сострадание, но слезы туманили глаза, и Наташа не могла сказать с уверенностью. Во всяком случае, в голосе прозвучала холодная сдержанность.
— Твои слова сводят меня с ума!
— Я… я больше не знаю, во что верить. Я так растерянна! — воскликнула Наташа сквозь рыдания, и это был крик, вырвавшийся из самого сердца. Она мотала головой из стороны в сторону, не в силах взглянуть в лицо Марку.
— Если слова тебя не убеждают, то я знаю, что убедит. Невозможно обманывать, когда занимаешься любовью! Позволь мне любить тебя!
— Нет! Отойди от меня!
Наташа сбросила его руку и соскочила с кровати, вцепившись в ненадежный щит покрывала. Она попятилась и уперлась спиной в дверцу гардероба, чувствуя себя попавшим в ловушку зверьком. Ее снова охватил слепой гнев, но теперь она даже не могла подобрать нужных слов. Все, на что она была способна, это только с глухим свистом втягивать в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Она смотрела на Марка покрасневшими, полными ненависти глазами, руки сжимались в кулаки, сминая края покрывала. Марк, сидя на кровати, следил за ее нарастающим неистовством глазами, полными нескрываемой боли.
— Наташа, — тихо проговорил он. — Я не могу убедить тебя, ведь сейчас ты и слушать меня не хочешь.
Марк потянулся к ней.
— Оставайся там, где стоишь! Я не собираюсь заниматься с тобой любовью — ни сегодня ночью, ни когда-либо еще! Единственный способ, как ты можешь меня заполучить, — это… изнасиловать! — Последние слова превратились в злобное шипение.
Марк замер на месте, слыша в ее голосе ледяную убежденность. На то, чтобы мысль окончательно отложилась в его сознании, ушла, наверное, целая минута, но когда все-таки это случилось, у него внутри словно что-то умерло. Его плечи обреченно поникли.
— Что ж, прекрасно, — произнес он одеревеневшим голосом.
Перекатившись на другую сторону, он встал с кровати и надел рубашку. Бросив прощальный, опустошенный взгляд на ее гневно трепещущую фигурку, прижавшуюся к дверце шкафа, он взял в руку все еще мерцавшую свечку.
— Прощай, Наташа.
Марк вышел из комнаты, унося с собой единственный лучик света. Наташу окутала тьма.
Только услышав стук входной двери, она наконец, рыдая, осела на пол.
Глава 8
