Под смех остальных лицо Познера изменилось, черты его растянулись, стирая ухмылку. Скулы приподнялись, кости черепа стали смещаться, меняя форму, точно были из мягкого воска. Челюсти вытянулись, уши заострились – таившийся под кожей зверь выбирался наружу.
Превращение завершилось. Рев Познера принадлежал уже животному.
Он налетел на Скеллана, легко отмахнувшись от бесполезной защиты, сгреб в кулак волосы человека и резко запрокинул его голову назад, обнажив шею. Пять мучительных мгновений Познер держал его так, стиснув в страшной пародии на любовное объятие, а потом впился зубами в мягкую податливую плоть и принялся жадно пить кровь.
Скеллан яростно задергался, борясь за свою жизнь, но сопротивление длилось недолго: чем слабее он становился, тем быстрее угасала в нем жажда жизни. Он чувствовал, что ускользает в небытие, все его существо распадалось на бесчисленные осколки: куски жизни, забытые детские воспоминания, Лизбет, счастье, грусть, и, в конце концов, лишь одна мысль осталась у него в голове:
Вдруг он почувствовал, как теплая густая влага наполняет его рот. Кровь. Его кровь и кровь Познера, слившиеся воедино.
Насытившись, Познер откинул голову назад и завыл, а потом перевалил обмякшее тело Скеллана через балюстраду, шнырнув его в самую гущу веселья внизу.
Секунда – и зал наполнился визгом и криками.
Фишер, до сих пор не замеченный никем, выпустил две стрелы; первая ушла в потолок, другая вонзилась в шею одного из людей Познера. Но тот не упал. Подняв руку, он выдернул стрелу, из раны медленно вытекла крошечная алая капля. Боец зарычал и упал на четвереньки, лицо его коробила та же чудовищная трансформация, которую только что претерпел Познер.
Фишер развернулся и бросился бежать, спасая свою жизнь.
Внизу голос Влада фон Карстена пробился сквозь адский вопль всеобщего смятения:
– Вот и первая кровь. Да. Да! Открывайтесь. Освобождайтесь. Выпустите своего зверя! Начинается настоящий праздник! Пейте! Пейте человеческое вино!
С обоих галерей главного зала спрыгнули вампиры фон Карстена и набросились на празднующих.
И началась бойня.
Глава 7
ЦАРСТВО ВОССТАВШИХ МЕРТВЕЦОВ
Ганс всегда знал правду.
Но знание и вера – две очень разные сущности.
Они – звери.
Нет. Они хуже зверей.
Когда музыка оборвалась, были слышны лишь крики.
Демоны спрыгнули с балконов и набросились на объятых ужасом гостей в голодном неистовстве. Их зубы и когти терзали и рвали бальные платья и бледную плоть жертв, выдирая один кровавый кусок за другим.
Старина Ганс отвел взгляд.
На противоположной галерее Герман Познер безразлично наблюдал за резней, словно он все это уже видел раньше, что, с содроганием осознал Ганс, было вполне возможно. Лицо его превратилось в морду зверя – зверя, скрывающегося внутри него. В Познере было не больше человеческого, чем в самом графе, или Изабелле, или прочих. Теперь он видел в истинном свете и ночную езду, и толстые бархатные шторы, не впускающие свет дня, и сверхъестественную грацию. Ганс подумал обо всех тех вечерах, когда он стоял на стенах замка, выслушивая рассуждения графа. Жалобы на скоротечность жизни, одержимость красотой, даже галерея с бесчисленными портретами графа – все это обрело смысл.
Познер заметил, что на него смотрят, и ощерился, полыхнув опасной ухмылкой.
Ганс снова отвел глаза.
Вокруг него умирали люди. Куда ни кинь взгляд, разворачивалась очередная жестокая сцена. В смерти, которую несли вампиры фон Карстена, было мало привлекательного. Она была кровавой и страшной. Для похорон не останется ничего, кроме костей.
И в центре всего этого стоял граф, казалось не разделявший кровожадности его родни. В отличие от остальных, лицо его не претерпело гротескной трансформации. А графиня полностью отдалась процессу насыщения. Ее платье насквозь промокло от крови несчастных, но она все продолжала и продолжала кидаться в гущу немыслимой бойни.
В считанные минуты погибли все.
Только тогда Познер присоединился к своим чудовищным собратьям в зале. Он шагал по телам, не думая о том, кем или чем они были.
– Все вышло так, как вы мечтали? – Голос Познера отозвался глухим зловещим эхом во внезапно затихшем помещении.
– И даже лучше, – ответила Изабелла. Она стояла на коленях. На лице женщины запекалась кровь только что опочившего дворянства. Вдруг она вскочила и бросилась к помосту, с которого в пылу кровопролития сбросили на пол ее портрет. Изабелла вновь опустилась на колени, вглядываясь в лицо, которого она так долго не видела. – Как ты думаешь, я красива?
– Портрету далеко до вас, графиня, – ответил Познер.
– Ты полагаешь? – Глаза Изабеллы вспыхнули счастьем, окровавленные губы улыбнулись.
