В мировой мифологии, фольклоре и поэтической традиции злаковое поле (по преимуществу ржаное) — ложе любви. Например, в песне «Коробейники» Некрасова, настроение которой подсказало Блоку образы драмы «Песня Судьбы» (1908): «Расступись ты, рожь высокая, Тайну свято сохрани». Это значение восходит к древнему акту симпатической магии: совокупление при валянии на поле как бы оплодотворяет землю, обеспечивает ее плодоносность.
В стихотворении Блока содержание образов колосящегося поля и ожидания под вечер («Это значит — я жду у плетня До заката горячего дня») включает и это значение. О том, что эти мифологические смыслы не чужды Блоку, свидетельствует другое, более раннее стихотворение Блока (1898);
Рожь вокруг волновалась, и шелест стеблей Заглушал упоительный звук их речей… <…> И ночной ветерок пробегал среди ржи, По высоким колосьям и травам межи. <…> И никто не слыхал, как, пред бурей ночной, прозвучал поцелуй. Блок не мог знать перевод С. Маршака из Р. Бориса:
И какая вам забота, Если у межи Целовался с кем-то кто-то Вечером во ржи. Не знал он и стихов оригинала. По крайней мере, у Блока нет ни одного упоминания имени великого шотландского поэта. В основе сходства поэтической ситуации — общий миф.
Кроме указанных смыслов, злаковое поле в фольклорно-мифологической традиции — место разгула нечистой силы. Для Блока это значение было конкретным личным переживанием, связанным с «глубинным» бобловским поверьем о «мчащейся» «по ржи», о котором он дважды упоминает в Дневнике 1901–1902 гг. (VII 38, 48) и на которое ссылается в статье «Стихия и культура» (V 357) Эта семантика смыкается с предыдущей в толковании поля как полного чар, опасного колдовского места в стихотворении «Русь» (1906).
Где ведуны с ворожеями Чаруют злаки на полях… Наконец розы — старинный символ любви, испытанный мировой поэтической традицией. Я не ставлю своей задачей рассмотреть здесь всю уникальную множественность смыслов и значений этой королевы символов в человеческой культуре, многие из которых восприняты и претворены Блоком.[146] Назову лишь минимально необходимый ряд значений розы (красной розы, у Е. Эткинда — почему-то «засушенной»). красота, изысканность, страсть, огонь любви, дионисийски стихийный, сжигающий и обновляющий, способный погубить и воскресить. Для цикла «Кармен» в целом имеет значение и мистическая символика розы, восходящая к Владимиру Соловьеву, как знака небесной божественности, Вечной Женственности:
И проходишь ты в думах и грезах, Как царица 6лаженных времен, С головой, утопающей в розах, Погруженная в сказочный сон. За розами в стихах, посвященных Кармен-Дельмас, стоят живые розы, которые сопровождали нарастание этого романа Розу (вместо акации, как в новелле Мериме) бросает Кармен Хозе в спектакле Мариинского театра, на который неизменно ходил Блок весной 1914 г. Однажды она, как говорит семейное предание, бросила эту розу со сцены в зрительный зал — Блоку.[147] В истории этого романа розы были своеобразным языком любви. В Записных книжках Блок фиксирует Даты получения и отправки роз: розы ей — 24 и 28 марта; «Розы, ячмень, верба и красное письмо» от нее — 30 марта; «Цветы от нее» — 5 апреля; «Она передала семь роз для мамы» — 23 апреля, «ей розы» — 28 апреля. О магнетической силе роз как дара любви Блок сказал в стихотворении 1901 г., которое так и назвал — «При посылке роз»
Смотрел от века бог лукавый На эти душные цветы Их вековечною отравой Дыши и упивайся ты. С их страстной, с их истомной ленью В младые сумерки твои И пламенной и льстивой тенью Войдут мечтания мои. Неотвратимы и могучи, И без свиданий, и без встреч, Они тебя из душной тучи Живою молньей будут жечь. Таким образом, к глубине христианских значений трех рассмотренных символов — вербы, колоса и розы — в стихотворении Блока подключаются фольклорные, литературно-поэтические и биографические смыслы. В стихах «Кармен», говорящих о любви, о весне, о пламени полыхнувшем на уже, казалось бы, остывшем пепелище души, о чуде воскресенья из мертвых, о знании смерти и воле к жизни, эти древние символы наполняются конкретным жизненным содержанием и расширяют свои значения за счет исключительно богатой традиции их бытования в культурном и художественном сознании человечества. Эти три символа оказываются в конечном счете ключевыми для всего цикла: вербы воплощают тему весны, розы — тему любви, ячменный колос — тему смерти и воскресенья.
