Поначалу ничего не происходило. Потом появилось мирное, но отчетливое ощущение, что машина заполняется водой и что он плывет. Потом покачивание превратилось в горизонтальное движение. Скорость возросла, его начало кружить. Все быстрее, все круче, пока он не почувствовал, что сперва растягивается, потом взрывается, и части его разломанного «Я» скользят в черном алмазном воздухе, превращаясь в головоломку-паззл, а та в свою очередь оживает. Картина его пробуждения… Он словно бы скользил по узкому помосту, пока не очутился на сцене лицом к лицу с крошечной старушкой в огромных очках с толстыми стеклами.
— Я есть доктор Буть-Сдраф, — вставая, сказала она с сильным акцентом.
Внезапно из нее лучами брызнул свет, потом, к немалому изумлению Чистотца, она как будто раздвоилась. Из ее тела стали возникать эйдолоны[12] — невероятно детализованные голограммы величайших психиатров и психоневрологов в истории науки: Уильям Джеймс и Фрейд, Адлер и Юнг, Зонди и Скиннер, Павлов и Лурье. Тут собрались представители всех теоретических школ и экспериментальных подходов, от клиницистов и психотерапевтов до прикладников вроде Дж. В. Брейди, сделавшего себе карьеру на том, что награждал язвами пищеварительного тракта мартышек.
Они появлялись один за другим… Делгадо, Райх, Роршах, Стекель, Брока, Гесс, Оулдс, Пенфилд… И когда виртуальная Аудитория заполнилась, Чистотцу показалось, будто из каждого эйдолона исходит по световому лучику. А затем посыпались вопросы — точно капли дождя, сбегающие по проволоке.
Арета ушла на Информационный Терминал посмотреть, что дало биосканирование истории его физического тела. Когда она вошла, Ищейка-Держалка, глава киберразведки, как раз отключался от Матрицы. Непропорционально большой череп этого крошечного хакера, пораженного гипофизной карликовостью (побочный эффект препаратов против старения, которые принимала его мать), служил вместилищем для мощного мозга. Одет хакер был в белый костюм-сафари из клонированной хлопчато- бумажной камуфляжной ткани, в котором, по его убеждению, выглядел выше. На ногах у него были те же детские «найки», которые он купил в магазине «Ноги атлета» на Таймс-сквер перед тем, как его попытались арестовать за кибершпионаж, что подтолкнуло его уйти в подполье и вступить в ряды сатьяграхов. Коротенькие ручки от кистей почти до плеча покрывала коллекция часов с Канал-стрит[13], по которым он отслеживал нестойкое временное искажение, создававшее над Фортом Торо Зеркальное поле, барьер противовосприятия, прятавший сатьяграхов от внешнего мира. Впрочем, сам малорослый гений втайне считал, что каким-то неизвестным и потенциально опасным образом оно, возможно, сказывается на психологии всей общины.
— По «мясу» есть что-нибудь? — поинтересовалась Арета.
Ищейка выбрался из ДатаКуба, трехмерной киберсистемы, которую сатьяграхи скопировали у «Витессы» и которая позволяла осуществлять полное когнитивное погружение.
— Начальные показатели свидетельствуют, что тело в отличном состоянии и уже тридцать лет как мертво. Объект, названный Безымянный Ферштект[14], родился в травматологическом отделении муниципальной больницы Питтсбурга в тысяча девятьсот семьдесят девятом. Мать — малолетняя проститутка. А теперь самое смешное! Помогавшая при родах акушерка приняла его хрен за рудиментарный отросток, предположительно атрофировавшегося недоразвитого близнеца.
— Очень похоже на нашего мальчика, — согласилась Арета. — И что нам это дает?
— А я почем знаю? — пожал плечами карлик. — Мамаша вышла за некоего Иосифа Сито двадцатью годами ее старше. За ни много ни мало лишенного сана священника. Дала мальчишке его фамилию и христианское имя Пол. Когда Полу исполнилось шесть, мама упала с лестницы и умерла. Следующие два года он жил с любящим отчимом. Потом в июне восемьдесят седьмого его нашли на ступеньках католической церкви: кровотечение из анального отверстия, следы зубов на пенисе и кое-какие рисунки на спине, которые окружной судебный врач назвал «методичным зверством».
— Дай-ка угадаю. — Арета поморщилась. — Цитата из Библии?
— Дальше — больше. Весь следующий год он провел в больнице, затем его передали приемным родителям. В школе как будто все в порядке, но в девяносто втором его отсылают в интернат для мальчиков «Выдровая роща», где еще год спустя происходит нечто настолько скверное, что его переводят — на сей раз в Лоувелл. Выпустили в девяносто девятом, как раз перед закрытием заведения. Месяц он провел в приюте для бездомных, затем — пожалуйте — на улицы Лос-Анджелеса до того, как его уничтожило землетрясение Йети. Очутился в «Анаконде», борделе для вуайеристов. Почасовые выступления.
— Нельзя не отдать должное. — Арета попыталась улыбнуться.
— Японские клиенты, безусловно, отдавали, — подтвердил Ищейка. — Равно как и его партнерши. Там его нашел один продюсер и снял в эротической авангардной короткометражке под названием «Приап». Мальчишка даже выступал на пару с порнозвездой. Они поженились еще до начала съемок, но во время медового месяца в Вегасе она сыграла в ящик от передоза. Пола лечили от тяжелой депрессии в Центре Энгельберта Хампердинка[15], после чего началась новая фаза.
— Попробую угадать… певец кантри?
— Почти. Вступил в церковь адвентистов седьмого дня, потом в паству ходящих по углям в пустыне Мохаве. В последующие несколько лет перепробовал «Братьев чистоты», сайентологию, розенкрейцерство, «Эмвэй»[16].
— Ничего в своих поисках не пропустил, — заметила Арета.
— Затем он перебирается в Техас, берет себе другое имя и основывает собственный культ под названием…
— Подожди-ка! Я их помню. Он… он… был Осанной? Так вот почему у него такое знакомое лицо. Неужели ты серьезно?
— Верно, Осанна Освобожденный. Он и еще сто человек, в основном женщины, создали коммуну под названием Царство Радости. Самое интересное, что культ обосновался в том самом месте, где в начале двадцатого века уже существовало похожее поселение во главе с забытым гением Ллойдом Мидхорном Ситтурдом.
— Никогда о таком не слышала.
— Я же сказал, что про него забыли, — ответил карлик. — Но на его общину напали приблизительно так же, как на людей Пола… то есть Осанны.
— Срань господня! Осанне поклонялись как богу плодородия! Говорили, он был настолько плодовит, что фармацевтические компании запаниковали, а правые христиане испугались, что Бог действительно на его стороне!
— Или у него в штанах, — отозвался Ищейка. — Они даже объединились с радикальными феминистками. Федеральные власти провели полномасштабное наступление на поселок. Осанна и тринадцать жен внутреннего круга окопались у подножия Священного Стержня, когда явились ребята БКАТО[17] и спецслужб. В него попало тридцать семь снарядов «Проникатель», но когда приземлился вертолет медиков, он был еще жив.
— Ух ты! — присвистнула Арета. — Жутковато.
— Еще страннее то, что все женщины были беременны. Мальчиками.
— И все погибли в единственной вспышке идиотизма!
— Все, кроме одной. Были найдены тела двенадцати младенцев. Или тринадцатая мама в перестрелке сбежала, или эмбрион забрали с трупа, — ответил Ищейка. — И не забывай, что в официальном отчете говорилось, мол, тело кремировали нетронутым, но один репортер Си-эн-эн успел сфотографировать его до кремации, и на фотографии видно, что знаменитый пенис удален хирургическим путем.
— Упырство какое-то! — простонала Арета. — Но что это значит? Неужели у нас труп — без члена, — который якобы кремировали… И этот самый труп расхаживал по Центральному парку? Не постарев? И без следа шрамов от пуль?
— Плюс, по твоим словам, отсутствующий орган снова на месте.
— И судя по его реакции на Натассию, в рабочем состоянии.
— Не забудь о пропавшем младенце. Одного из тринадцати сыновей ведь так и не нашли. И мать тоже исчезла. Ах да, и еще кое-что.
— Господи Боже, что?
— Вот эта информация. Специальное знание. Код «Витессы». Но очень скользкий. Я сумел его
