очков обгоняя «Чу и его бойцов кун-фу» или «Мактрейвишс» с горцами в килтах и ватагой «разбитных девах». Следует отметить, что «Мактрейвишс» пригнал целый флот дирижаблей в клеточку, переоборудованных и раскрашенных так, чтобы они походили на знаменитое шотландское блюдо.
Монро со свитой вселился в апартаменты в «Царстве солнца», многомиллионном чуде храмов, заросших лилиями прудиков, роскошных джунглей и мозаичных дорожек. Уже через несколько минут ассистент личного секретаря Монро включил экранчик обслуживания номеров, чтобы заказать бутылку охлажденного «Дом Периньона» и перченые языки собаки чау-чау, а личный шеф-повар суперзвезды, водворившись на кухне при апартаментах, начал готовить малазийских крабов, которых следовало подавать с ка-куонг, самой редкой приправой на свете (она готовилась на основе секреции, выделяемой в крохотных количествах пчелами Северного Вьетнама).
Арета ухватился за возможность ускользнуть и осмотреть безумный базар, но стоило ему миновать хариджанов на дверях, посыпались предложения: «Как насчет смены пола? А насчет дозы „Тримурти“?»
— Что такое «Тримурти»? — спросил он у женщины, спеленатой точно мумия, чтобы защитить генетически модифицированную кожу.
— Ликантропный препарат, названный в честь трех форм, какие принимает главное божество в мифологии индусов.
— Спасибо, нет. — Арета поспешил отойти.
По соседству, в «Парфеноне» с его миллионами тонн белого мрамора, девственными фонтанами и зеркальными бассейнами, где скучали статуи (на самом деле их изображали затянутые в латекс живые мужчины и женщины), ветер контролируемой температуры шелестел листьями дубов-оракулов. В грандиозном здании как раз подходило к концу напряженное заседание конгресса «Альтернативное сознание нынешнего тысячелетия» и церемония открытия «Спиритуальной выставки». Фойе гудело сопелками из Анд, и монахини в голубых туниках из тафты и головных повязках из теллура демонстрировали «древнее боевое искусство», недавно разработанное в Дании.
Еще одной крупной конференцией стала «Феерия биотехнологии и когнитивистики», устроенная в «Машине времени» у ворот «XX Сенчури-ленд». В числе съехавшихся со всего света медиков ее почтил и доктор Хью Сколько-Дашь из Питтсбурга, который в этот самый момент прикидывал, как бы завлечь грудастую неврологиню из Филадельфии в ванну с пузырьками и психоактивной солью.
Чуть раньше в тот же день на двойной церемонии в «Вавилонии» поженились местные прототипы эйдолонов Селезня Дули и Уббы Дуббы. Хором императорских пингвинов, исполнивших хип-хоп версию «Храма любви», управлял Чипстер, рифмо-слэнгщик и боксер кенгуру. И словно бы этого недостаточно, предстоял еще «Поединок Насмерть». Оставалось еще двадцать четыре часа до первого хука, и империя фантазий правдами и неправдами всучивала свой товар на авеню Тома Хэнкса, по которой с шумом и грохотом двигался очередной парад.
«Трампанилия» прислала армию двойников Дональда Трампа. «Амазония» рекламировала племя охотников за головами и женщин-пантер, а «Небесный Град» — терракотовых роботов-солдат. Из «Богородицы» маршировали грудастые молочницы, шествовавшие за ними мужчины в кожаных штанах и шапках с перьями выводили бравурные пастушьи песенки на гигантских альпийских рожках. Из «Мечтляндии» шли южные красавицы под кружевными зонтиками от солнца и вели за собой на поводках тапиров, а из «Эльдорадо» явилась когорта золоченых божков в сопровождении нагих девственниц. За ними — факиры и белые слоны из «Тадж-Махала». Рыцари Камелота гарцевали в полном вооружении на чистокровных лошадях, и отряд горбунов вел ирландских волкодавов и огнедышащего дракона из эластопены. Замыкала шествие армия геев со всего света, которые съехались болеть за Минсона.
Арета дал толпе увлечь себя. Тут можно было заключать пари, как долго продержится налоговый инспектор в бассейне с барракудами или какая пара победит в перетягивании каната за право усыновить ребенка. Но самый посещаемый и масштабный аттракцион предлагал туристам попробовать себя в управлении гигантскими роботизированными воинами, принявшими облик забытых легенд шоу-бизнеса: огнедышащего Тома Джонса против плюющегося кислотой Уэйна Ньютона, размахивающего гитарой Элвиса против пыхтящего сигарой полковника Паркера или Гарта (Гарта Брукса) в Черной Шляпе против Гарта (Гарта Уорса) в Белой Шляпе. Много большей популярностью пользовались «дамы», будь то современные звезды вроде Меконг Дельты и Синерджи или прославленные красавицы прошлых времен вроде Сандры Балок в потасовке с Джулией Робертс. Самой большой звездой оказалась Опра Уинфри. Она была настолько востребована, что «Вообразилия» разработала две модели: одна получила прозвище «Худая Опра», другая — «Толстая Опра». Очереди к аттракциону боевых роботов выстраивались огромные, и в двухсотакровом ангаре на берегу озера Мил круглые сутки трудились бригады ремонтников.
На углу Шер и Спилберга Арета помедлил, чтобы послушать последнюю сводку БИСПИДа о ставках на Поединок. Ставили сто к одному на Ксеркса Труподела. Вопрос заключался лишь в том, погибнет ли Минсон Фиск. «Какое утешение», — подумал трансвестит, когда новости о поединке вытеснили репортажи с последних демонстраций сторонников Селезня Дули, включая запись ключевых моментов свадьбы, которую спонсировал и официально благословил Джулиан Динглер, новый глава «Бейби-ритуала». Подобные церемонии волнами шли теперь по всем часовым поясам.
Арета пробрался через лабиринт бутиков и пассажей на бульвар Рональда Рейгана, вот тогда… тогда на него снизошло его собственное прозрение. Ему внезапно явились огромный голубой селезень и его гигантская невеста-орангутангша!
— Слушай внимательно, — начал Дули и проделал свой знаменитый фокус с вращением шеей. — Нам с Дуббой нужно тебе кое-что сказать, и мы хотим, чтобы ты нас понял. Настало время всем нам, американцам, поднять свои голоса, чтобы остальной мир нас услышал. От Бутана до Ботсваны нам пора молить о прощении у всех униженных мира сего.
— Неужели? — охнули люди, собравшиеся вокруг огромных мультяшных персонажей.
— Простите нам неутолимую жажду стимуляторов и изобилия. Простите нам невероятно высокое мнение о нашей предполагаемой щедрости и наше безжалостное пренебрежение ко всему, кроме нашего процветания. Простите нам, что в вас — в миллионах истерзанных войной, усталых, больных и покинутых мира сего — мы видим лишь взаимозаменяемые карикатуры отчаяния. Простите, что золотую американскую мечту мы превратили в коммерческий вирус, который грозит уничтожить другие культуры, да и всю экологию планеты Земля.
— Вот черт, — сказали люди в толпе. — Неслабо!
— Подумайте, каково мне, — ответил Дули. — Я — большой синий селезень. Вы думаете, у вас есть проблемы? Я — символ всего, что есть банального и трагичного в нашей цивилизации. Я — то, во что выродилась последняя и самая великая мечта человечества. Но мне было откровение, я переродился, и с вами может произойти то же самое. Сегодня мы с Дуббой устраиваем новую политически, но очень старую философски гулянку — Гулянку Неожиданностей! Все мы слишком много ели и пили. Нам нужно больше думать. Где бы ни собрались двое или трое, во имя наше, давайте устроим Гулянку!
Арета не мог бы сказать наверняка, действительно ли занимался сексом с каждым, кто остановился на том углу, — но его охватило поразительное ощущение связности и единения, словно все люди здесь слились в единое, могучее и цельное существо. Все были нагие, прозрачные и словно бы светились — не как эйдолоны, но так, каким он воображал себе ангелов, когда был мальчишкой в Форте Грин. В «Царство Солнца» он вернулся, чувствуя себя таким молодым и здоровым, как не бывало уже многие годы. А в апартаментах, сидя на резном стуле с бокалом для шампанского, но полным грейпфрутового сока, его ждал не кто иной, как Минсон Фиск, сын, которого он так давно не видел!
— Минсон, — сказала Эрата, — это моя кузина… Эрнестина… из Алабамы. Я редко о ней говорила… Но надеюсь, ты примешь ее как члена семьи.
— Привет, — отозвался Минсон. — Рад познакомиться. Придется постараться, чтобы ты мной завтра гордилась, верно?
— Ты уже постарался, сынок, — серьезно ответила Эрнестина. — Уже постарался.
Глава 9
Все впустую
