— Видел? — забултыхался мистер Миз. — Видел?
Доктор Тад был в шоке, понимая, что перед ним разыгралось событие мистического масштаба, но у него хватило присутствия духа снова вдавить газ, прежде чем гигантская Дженет успела цапнуть «сосискомобиль». Машина рванулась вперед, ее занесло на щебне посреди переулка Пуатье, и в аквариуме мистера Миза начался шторм. Наконец они достигли руин бального зала при отеле «Кэтрин Хепберн» и въехали внутрь, присоединившись к зоопарку ищущих убежище.
Эйдолоны японских истребителей из Перл-Харбора окружили Большого Элвиса, засевшего на вершине «Конуса Сони», и он в ярости стал от них отмахиваться, но в него врезался отбившийся от стаи «Летучий Хаггис», рекламный дирижабль «Мактрейвишса». Потеряв равновесие, Элвис рухнул в точности, как некогда Чабби: башня отеля «Стратосфера» вонзилась ему в левый глаз, что вызвало обширный инфаркт, а само его тело от удара развалилось на части и дождем посыпалось на центр города.
Чистотец добрался до поврежденного шпиля пятидесятников и стал карабкаться по лесам на смотровую площадку, а оттуда по скобам на иглу. Большая Опра вышибла дух из Дженет Джексон «Самым Большим На Свете Буррито», затоптала близнецов Олсен, а после свернула шею Джулии Робертс так, что та увидела собственную задницу, когда, спотыкаясь, налетела на Центр реабилитации памяти Элизабет Тейлор. Потом она разнесла Старый Вегас от Серкус-Серкус до Мэнделей-бей и в самом деле сожрала пиратский корабль, стоявший на якоре у разнесенного в щепы казино «Остров сокровищ».
Большинство роботов-мужчин самоуничтожились. Головы у них взрывались, или они просто хватались за грудь и падали наземь. Остальных задушила Большая Опра. Один за другим она сваливала горой трупы поломанных знаменитостей на останках «XX Сенчури-ленд». («Так вот каков конец света, — позднее напишет доктор Тад. — Не громы и молнии и не вселенская катастрофа, а Опра Уинфри.») И вдруг взгляд эйдолона остановился на роскошном золотом Будде наверху горы Медитации. Бросившись туда, Большая Опра ухватилась за сверкающую статую и принялась раскачивать ее, пока не оторвала, а после занесла над головой и замахнулась на «Витессалит».
Будда ударил в силовое поле могучей башни, стоявшей посреди разоренного города последним кристаллом данных цивилизации. Раздались грохот и рык, каких не слышали со времен Йети. Вокруг гордого техно-разумного колосса зазмеились зеленые молнии и заплели его пульсирующей сетью вен, свидетельствующей о перегрузке всех систем. Здание завибрировало, потом из его недр, из подземных этажей, где в укрепленных бункерах располагался центр управления, вырвался рев. Башня задрожала, как ракета на взлете, а после дематериализовалась — сконденсировалась в шпиль, пульсирующий многоцветным пламенем. Красочные языки медленно извивались, сливаясь в ярко-голубое свечение, пока не возник отчетливый профиль Селезня Дули. Большая Опра оступилась, пчелы-убийцы и летучие мыши врезались в нее, члены у нее задрожали, от сервомеханизмов повалил дым. В ране у нее на груди, которую нанес Джерри Спрингер, притаилась паучья обезьянка. Наконец Большая Опра вышла к шпилю пятидесятников, где Чистотец примостился на Ветле Веры. Обезьянка с опаленным мехом перепрыгнула на его голое плечо. Он сжимал в кулаке шарик из слоновой кости. Большая Опра споткнулась об «американские горки», упала и взорвалась. Чистотец дал подхватить себя мягкому голубому ветру и рухнул на кладбище «ВООБРАЗИЛИИ».
Часть 5
РАЗУМ, КОТОРЫЙ ПОЗАБЫЛО ВРЕМЯ
Эго — это чересчур.
Глава 1
Некрополис сейчас
Чистотец рывком пришел в себя и услышал, как его понукает какой-то голос. Открыв глаза, он увидел чрезвычайно безобразного чернокожего в майке и атласных спортивных трусах, с зашитым глазом и распухшей челюстью цвета баклажана.
— Ты… кто?
Он начал ощущать собственное тело. Пах пульсировал тупой болью. На нем тонкий халат и махровые шлепанцы, и лежит он на недавно застеленной кровати.
— Ксеркс Макколлум, мужик! А ты что подумал? Я бывший чемпион планеты в тяжелом весе, да и Солнечной системы тоже.
— И где… я… мы?
— Это же центр для клинически депрессивных имени Патрика Суэйзи.
— Не… не помню…
— Говорят, ты себе хрен откусил. А я думал, это у меня депрессия. Вот чертяка!
— Мы в Лос-Вегасе?
— В том, что от него осталось. Выгляни в окно и увидишь развалины.
— И давно я тут? — спросил Чистотец. В памяти у него болезненно вспыхивали картины разрушений.
— Со вчерашнего дня.
— А когда город свихнулся?
— Позавчера. Гитлер помогал Усаме бен Ладену. А Большая Опра потом врезала Зигфриду! В жизни ничего подобного не видел.
— Страшно, наверное, было, — сказал Чистотец, слишком боясь прикоснуться к паху.
— Я Спиро Ставрос и хочу играть в пинг-понг! — сообщил за занавеской голос с акцентом.
— Это кто? — спросил Чистотец.
— Понятия не имею, но в пинг-понг как черт играет. Но вот что я тебе скажу… Робот Сэмми Дэвис- младший дал под зад Фрэнку Синатре, а повсюду летали истребители и все поливали огнем. На следующий день улицы были усеяны обожженными птицами, которые залетали в сопла турбин, и обломками самолетов… а еще… Еще рука Уэйна Ньютона ползала по бульвару. Вот дерьмо!
— У меня все болит, — сказал Чистотец, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок.
— Ха, а у кого бы не болело? Как ты мог?
— Он был очень большой… а я довольно гибкий.
— Нет! Я не о том, как тебе удалось! Как ты мог?
— Не знаю, — честно сказал Чистотец. Тут в памяти у него всплыло лицо Кокомо, и ему показалось, он вот-вот заплачет.
— Я Спиро Ставрос и хочу играть в пинг-понг!
— Ну, я слышал, у тебя еще много чего осталось. Может, и обойдешься. Ты же белый, в конце концов.
Невзирая на манеру собеседника, Чистотец по его тону слышал, что тот искренне ему сопереживает.
— За что ты тут? — спросил он.
— Собирался прыгнуть с Башни Эллисона.
— Разве пытаться покончить с собой не хуже, чем откусить себе член?
— Никак нет! Ну… в чем-то… но, чувак…
— Я Спиро Ставрос и хочу играть в пинг-понг!
— Да заткнись же, мужик! Скоро поиграем, и на сей раз я надеру тебе задницу.
— Почему ты хотел покончить с собой?
