У нее в комнате стояла комфортабельная кушетка с пухлыми подушками. Сверкающие паркетные полы были покрыты мягкими коврами. Репродукции на стенах, уютные цветочные заросли на небольшом чайном столике. Пара золотых рыбок в цилиндрическом аквариуме. Скамеечка для ног, выполненная в виде улыбающегося гномика.
— Интересное место, — только и сказал Айвор.
— Займемся делом. — Камилла направилась в комнату, где находился кинопроектор, по дороге сбросив туфли.
Этот единственный жест рассказал о ней Айвору больше, чем дюжина глубокомысленных докладов.
Со своим обычным проворством она вставила бабину с кинопленкой в проектор. На экране появилось изображение.
Даже для мужчины с опытом Айвора это было нечто. Сунув руки в карманы, он покачивался на каблуках. Ужасно глупо, думал он, что мы, оба взрослые, оба профессионалы, так смущены этой мерзостью.
Камилла, склонив голову, смотрела на экран с выражением психиатра, изучающего клинический случай. Это не был секс. Это даже не было простым совокуплением. Это была грубая, отвратительная и невероятно возбуждающая порнография.
— На холостяцких вечеринках я видела и похлеще, — сообщила она.
Айвор оторвался от экрана и посмотрел на нее с удивлением:
— О, вот как?
— Пленка удивительно высокого качества. А оператор работает, если можно так выразиться, вполне профессионально. — Она прислушалась к вздохам и стонам. — И звукозапись отличная. Но это не в пентхаусе.
— Должно быть, где-нибудь в горах. Стены добротные, грубой кладки, не панельные. Кровати в стиле «чиппендейл».
— Откуда вы знаете?
— Моя мать разбиралась в антиквариате. Посмотрите на лампу около кровати — это Тиффани или чертовски ловкая подделка. О, сюжет усложняется…
В кадре появилась еще одна женщина. Из короткого диалога стало ясно, что она застала своего любовника и свою лучшую подругу. Назревал конфликт. Первая женщина получила жесткий удар кулаком в лицо.
— Не думаю, что это имитация, — сквозь зубы сказала Камилла. — По-моему, она этого не ожидала.
Айвор потихоньку выругался. Смесь секса с насилием, причем насилие в данном случае выражалось женской дракой, представляла омерзительное зрелище. Ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы удержаться от искушения выключить кинопроектор. Смущения больше не было. Было только отвращение.
— Как вы это воспринимаете, Найт? — Камилла положила ладонь на его руку. Они оба знали, чего он больше всего боялся — что на экране появится Рут.
— С трудом…
Она инстинктивно оставила свою ладонь на его руке и придвинулась поближе.
Пошли новые сюжеты, и она внимательно следила за ними. Уик-энд в горном шале, две парочки то и дело совокупляются самыми разными способами. Она старалась не замечать этого, разглядывая подробности обстановки. Айвор прав — здесь был высший класс. Двухэтажное помещение, высокие потолки. Мраморный камин, горячая ванна…
На некоторых кадрах было заметно, что идет легкий снег. Она уловила изображение заснеженных деревьев и горных вершин. В одной сцене вне дома, где обнаженным актерам, казалось, было более чем неуютно, она отметила, что поблизости нет никаких домов или строений.
Пленка кончилась внезапно. Рут не появилась. Айвор не знал, стало ему легче или нет.
— Да, на Оскара такое кино не потянет, — бросила Камилла, перематывая пленку. — Вы в порядке?
Он не был в порядке. Внутри у него все жгло, и он с трудом мог перевести дыхание.
— Они грубы с женщинами, — осторожно заметил он, — отвратительно грубы.
— Более того, я бы сказала, что такая продукция рассчитана на определенный сорт потребителей — парней или мужчин, которые мечтают о превосходстве, физическом и эмоциональном.
— Не знаю, как можно употреблять слово «мечта» по отношению к той гадости, которую мы видели.
— Мечты бывают не только светлые, — тихо ответила она подумав. — Знаете, качество съемок у них высокое, но многие сцены производят довольно жалкое впечатление. Возможно, они позволяют клиентам воплощать в таких фильмах свои фантазии.
— Вы правы. — Он невольно вздохнул. — В письме Малышки Мелоди упоминалось, что, по ее мнению, одна из девушек была убита. Похоже, она была права.
— Садизм — специфический вид сексуальных отклонений, часто выходящий из-под контроля. Хорошо бы нам установить хотя бы приблизительно тот район, где производилась съемка.
Она начала было извлекать бабину с пленкой, но он развернул ее к себе.
— Как вы можете быть так прагматичны? Неужели это вас не затронуло?
— Затронуло, но я с этим справилась. Давайте не касаться личных чувств.
— Нет. Всегда надо знать того, с кем работаешь. Мы говорили о том, что одна девушка могла быть убита прямо на съемках. — Чувствовалось, что он весь кипит и ему необходимо выпустить пар. — Мы только что видели, как две женщины дрались, лягались, кусались и угрожали друг другу самым худшим. Я хочу знать, как вы это восприняли.
— Меня от этого тошнит, — отрезала она отворачиваясь. — Бросает в гнев. И, как ни странно, очень печалит. Но, самое главное, у нас теперь есть первое вещественное доказательство. — С этими словами она взяла кинопленку и положила ее в сумку. — А теперь, если хотите доставить мне удовольствие, отвезите меня обратно в участок, чтобы я могла сдать ее. А потом дайте мне некоторое время на отдых.
— Разумеется, лейтенант. — Он прошел к двери и распахнул ее. — Я дам вам столько времени, сколько понадобится.
5
У Айвора в картах было три дамы. Но, к сожалению, та, которую он хотел, сидела за столом напротив него и повышала ставку.
— Вот ваши двадцать пять, Найт, и еще двадцать пять сверху. — Камилла поставила фишки на кон. Она тщательно скрывала свои карты, так же как и свои мысли.
— О, даже так… — Уинтерс вздохнул и оглядел тот мусор, что был у него на руках, словно надеясь на чудо. — Нет, я пас.
Сидя между Уинтерсом и патологоанатомом по имени Жак, Эвлин размышляла над своими двумя пятерками.
— Что скажешь, Зоркий Глаз?
Конрад, одетый на ночь в пижаму, напоминающую наряд индейцев, запрыгал у нее на коленях.
— Ставь, ставь!
— Легко тебе говорить, — проворчала она, но все же бросила свои фишки в кучку.
После некоторых сомнений, которые выражались в виде бормотания, ерзания и покачивания головой, Жак тоже сделал ставку.
— Вижу ваши ставки, — протянул Айвор, держа в зубах сигару. — Сейчас я их побью.
Гейджер только ухмыльнулся, довольный тем, что сразу сложил карты. Прошел еще круг ставок, в
